Пари

Помощница кладет бумаги на стол и молча уходит, не удостоив Тихого даже взглядом.

— Вот. — Протягиваю ему договор, над которым мои юристы все утро ломали голову. — Надеюсь, это покроет всю упущенную выгоду.

Он пересматривает бумажки.

— Ты, типа, откупиться от меня хочешь?

— Нет, просто восстанавливаю справедливость.

Весь прошлый год был таким «жирным», что наши суммарные доходы взлетели до небес. Не думал, что когда-то такое скажу, но та авария научила меня не только заново ходить, но и рвать зубами все, что можно урвать. Переть напролом, не миндальничать и не расшаркиваться перед конкурентами. Хотя, конечно, я всегда держусь в рамках типовых правил ведения бизнеса. Просто теперь это не игра в шахматы, а долбанный бокс, где у меня ничего не дернется, если противнику придется выбить зубы и сломать челюсть.

— А дальше что? Помашешь мне ручкой? — Он едва сдерживается, чтобы не смять договор.

— Может, хватит уже искать черную кошку в темной комнате? Я просто хочу поступить по справедливости.

— Ага, и поэтому даришь мне свою долю в «Неоне», а Марату снова даешь выйти сухим из воды. Какого хрена, Лекс? Мы целый год угробили, отгрызая по куску у этого урода, и когда осталось только добить, — Тихий шарахает кулаком по столу, — ты просто забиваешь хуй! Чё вообще происходит, брат? Вспомнил, что вы с ним — одной крови? Братская любовь вштырила?

Я опасаюсь, что следующей он озвучит еще одну причину — Вику.

Но Тихий, похоже, верит в меня куда больше, чем верю в себя я. Ему даже в голову не может прийти, что причина моего решения — женщина, которая буквально выбила табуретку у меня из-под ног, когда я и так болтался на последней сопле.

Я слишком уважаю Тихого, чтобы кормить его враньем о том, что просто хочу дать Марату немного больше времени для мук и страданий. Но и про Вику сказать не могу. Тупо сцыкотно, потому что, как ни крути, я реально облажался.

О том, почему я вообще стал ее слушать, даже думать не хочу.

В голову сразу такое порево лезет, что самое время заказывать химическую кастрацию. А самое хреновое то, что я до сих пор не понимаю, как ей удалось снова просочиться мне в голову. Весь последний год я просто не думал о ней, и это ни хрена не преувеличение ради красного словца. Я так хотел избавиться от всего, что напоминало о собственной глупости и доверчивости, что вышвырнул Вику из памяти как самое главное доказательство того, как близок я был к полному краху. Я собирался встретиться с ней просто чтобы убедиться в том, что между мной и этой женской особью нет и никогда не будет ничего общего Хотя, правду говоря, в глубине души надеялся напоследок как следует утереть ей нос. И что в итоге?

Все пошло по известному половому органу.

— Я сделал то, что сделал — дело решенное. Можешь думать что угодно, но я не собираюсь больше ничего выслушивать. Это понятно?

Тихий морщится, еще раз пересматривает договор. Меня немного мучит совесть: он давно заслужил эту должность, но я назначил его только сейчас. Так что не удивительно, что лучший друг смотрит на все это как на подачку.

— Типа, я должен перестать гавкать Лекс?

— Типа, наслаждайся.

Он бросает бумажки на стол, минуту морщится, а потом, хмыкнув, говорит, что согласится только если в нагрузку к новому креслу и зарплате я отдам ему и свою помощницу. Предлагаю Тихому пойти на хер мы громко ржем, и я с облегчением понимаю, что тема закрыта. По крайней мере, на какое-то время.

— Я передам Егорову, что сделка просто дорабатывается, — говорит он уже в дверях. — И задержки только с этим.

Я даже не успеваю огрызнуться — так быстро он сваливает.

А еще спустя пару часов появляется мой юрист и с таким же озадаченным видом, как и утром, когда я озвучил что за договор мне требуется, кладет на стол «рыбу».

— Это черновой вариант, Алексей Эдуардович. Не уверен, что правильно понял ваши требования, но… задача… немного вне моей компетенции.

Он очень старается дать понять, что то, что я прошу — мягко говоря, полная херь.

— Считаю своим долгом предупредить, — продолжает он, пока я прохожу взглядам по каждому пункту, — что в рамках существующего законодательства и нормативно-правовой базы, подобные договора не имеют никакой юридической силы.

— Ага, — говорю себе под нос, делаю пару пометок и возвращаю договор на доработку. Там всего три страницы, так что через час у меня на столе будет итоговый вариант. — Николай Сергеевич, считай, что это своего рода… просто понт.

Он смотрит на меня удивленными глазами, которые выглядят еще больше за стеклами его очков.

— Не берите в голову. Жду готовый вариант.

И все же, за эти три года кое-что изменилось.

Я больше не смотрю на Викторию разинув рот, не считаю ее странности «наивностью» и не считаю ее откровенную тупость — милой глупостью. Сейчас я как никогда ясно вижу, что на самом деле под маской красивого ангелочка скрывается просто тупая корыстная тёлка, способная на любовь только к одному живому существу — себе самой. Я так уверен в том, что она схавает договор за чистую монету, что даже поставил бы на это деньги.

Значит, впереди меня ждет целых девяносто дней увлекательного шоу под названием: «Посмотри, как вштыривает бывшую!»

Глава десятая: Вика

— Ты что сделала?! — Хасский таращится на меня немного не так, как я надеялась, когда начала восторженный рассказ о своих успехах на фронте по спасению своих денежек.

У него такое выражение лица, что моментально пропадает весь азарт рассказывать ему, о чем мы в итоге договорились, и я просто обиженно поджимаю губы.

— Ты должна была просто взять у него деньги и развязаться этой историей, Виктория!

— Посмотрела бы я на вас, если бы вам сразу с порога в лоб заявили, что ничего покупать не будут!

Я до сих пор с содроганием вспоминаю, каким кровожадным был взгляд Лекса, когда он сходу отбрил мои попытки даже просто поговорить! А то, что случилось потом, вообще мучило меня всю ночь! Сначала я просто ворочалась и не могла уснуть, потому что на какой бы бок не легла — всюду чувствовала его руки, а потом, когда, наконец, уснула, эта сволочь явилась ко мне во сне и… и…

Я хватаю со стола стакан с водой и делаю жадный глоток.

Все, Вика, спокойно. Это просто ерунда. Нормальная реакция организма на симпатичного мужика. Нужно просто почаще напоминать себе, что он — просто обиженный бывший, который до сих пор пускает на меня слюни, и теперь главное правильно разыграть этот козырь.

— Я выиграла нам время. Много времени. Три месяца, между прочим!

Жутко злит, что вместо заслуженной похвалы за то, что я практически сотворила чудо, меня отчитывают. Да он хоть знает, чем я пожертвовала ради того, чтобы выпросить у Лекса его драгоценное время? И что может случиться с моей репутацией, если кто-то узнает, что меня видели в «Джунглях» в комнате, для приватных танцев?!