Пари

— Я же сказала, что муж заплатит!

— Знаю я эти ваши «муж заплатит» — а потом не достучишься! Давай, звони, пусть приносит бабло, а мы пока здесь с тобой покукуем.

Два последних дня превратились для меня просто в один сплошной кошмар. Как будто я где-то сама того не желая, перешла дорогу стаду черных кошек. Да за что мне это все, Вселенная? Я же никому ничего плохого не сделала!

Снова набираю Марата. Один гудок, два, три. Но этот придурок просто не отвечает! Звоню снова и снова, но в трубке просто гробовая тишина. Водитель складывает руки на груди и предупреждающе качает головой, мол, он мне и шагу не даст ступить пока не получит свои деньги.

— Вот. — Этот день все равно уже не может стать хуже, но у меня сердце кровью обливается, когда протягиваю ему свой флакончик от «Byredo», который всегда ношу в сумочке. — Это в пять раз больше, чем оплата за…

— Не-не, красавица, так не пойдет. Эту затирку от кошачьей мочи ты себе можешь оставить, а мне деньги нужны. Так что давай — либо ищи деньги, либо вызываем полицию.

Я представляю, как меня, Викторию Янус, под конвоем привозят в полицейский участок. Могу с уверенностью сказать, что теперь это станет моим «любимым» кошмаром.

Но когда я снова набираю Марата, ворота внезапно открываются и оттуда появляется… Кристина, собственной персоной. С сигаретой во рту, пепел с которой падает прямо на мой прекрасный шелковый халат. Да, я купила его просто так, да и одевала всего пару раз, когда оставалась ночевать в этом доме, но это все еще, черт подери, мой халат!

— Ничего себе, «муж», — брезгливо кривится водитель.

— Марат сказал, чтобы ты убиралась, — говорит Кристина.

Мой несчастный мозг сигнализирует, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, когда я пру на нее как танк, буквально сметая с пути.

— Вот! — ору водителю. — Можешь взять эту корову в качестве оплаты! Она, правда, не породистая, но зато прекрасно умеет работать языком — твоя тачка блестеть будет!

Глава одиннадцатая: Вика

Но, конечно, деньги я все равно отдаю. К счастью, нахожу пару купюр прямо на кофейном столике в гостиной, в горе пакетов от чипсов, смятых пустых пачек от сигарет и прочего мусора. А когда снова возвращаюсь в дом, Кристина уже вертится там, словно шакал и завывает имя Марата, чтобы тот спустился и «вышвырнул эту суку».

Удивительно, в какую конюшню могут превратить дом парочка моральных уродов — здесь как будто жило племя гоблинов, не умеющих ни убирать за собой, ни хотя бы элементарно сгребать остатки своей жизнедеятельности в мусорные пакеты. Хорошо, что мне никогда не нравился этот дом, и сейчас я не чувствую ничего кроме отвращения. Ну и капли разочарования из-за того, что часть моего труда, который я вложила чтобы придать этому месту хотя бы каплю уюта и элегантности, так мерзко испаскудили. Впрочем, обожаемую Маратом «цыганщину» в виде золотых, прости господи, бордюров на стыке стен, колонн и предметов мебели, постигла еще более ужасная участь в виде пятен плесени, грязи и пыли.

— Тебе здесь делать нечего! — противным голоском орет Кристина, и как будто даже пытается на меня напрыгнуть, но я успеваю схватить торчащую в стойке для зонтиков кочергу.

Марат никогда не умел ставить вещи на свои места и сегодня мне это пригодилось.

Кристина резко останавливается, когда я, вспоминая свои уроки по гольфу, делаю пару хороших замахов. Она, конечно, не мячик, но зарядить в лоб я смогу как нефиг делать.

— Убирайся! — продолжает шипеть Кристина.

— Марат, вспомни, что ты мужик и перестань прятаться за бабской юбкой! — тоже кричу я.

Он спускается ровно через три секунды, на ходу заворачиваясь в какой-то непонятный и явно не первой свежести халат. Боже, что за зазеркалье? В последние полгода он действительно заметно опустился, но я даже не представляла, насколько глубоко.

— Марат, я пыталась ее остановить! — визжит из-за моей спины Кристина.

— Верни мне мою машину, — спокойно, чтобы не надрывать голос, говорю я.

— Забудь, — бубнит Марат, покрасневшими запухшими глазами зыркая по гостиной.

— Что это значит? — Боженька, дай мне терпения не схватить стоящую на расстоянии вытянутой руки тяжелую глиняную вазу. Очень хочется проверить, что даст трещину первым — голова Марата или ни в чем неповинный кусок глины.

Он проходит мимо, достает из горы мусора пол туалетным столиком полупустую бутылку с каким-то алкоголем, снова шарит взглядом, видимо, на этот раз в поисках подходящей тары, а потом просто жадно присасывается к горлышку.

Ей-богу какой-то сюр. В последнее время мы мало виделись — он рассказывал, что занят какими-то новыми проектами, а я как раз занялась разработкой собственного мерча и посвящала этому все свое время.

Блин, мерч!

За последние сутки столько всего произошло, что я совсем забыла, что мне нужно оплатить поставщику первую партию милых домашних тапочек-букле, с вышитыми на них инициалами «VY». Я сменила нескольких дизайнеров и отмела десятки эскизов, прежде чем получила именно то, что существовало в моей голове с самого начала.

— Я ее продал, — говорит Марат, облизывая губы и швыряет бутылку на диван.

Порция виски проливается на бежевую обивку уродливым пятном. Хорошо, что мне никогда не нравился этот слишком вычурный гарнитур, но на месте Кристины, которая, как я понимаю, уже оккупировала этот дом, крепко бы задумалась

— Марат, хватит валять дурака и просто верни мне машину. — Я даже слушать не хочу этот бред. Как он мог продать мою машину? — И, кстати, я подаю на развод.

— Я уже, — снова непонятно что мелет он, и на этот раз сам грузно садиться на диван.

Тот факт, что пятой точкой прямо в мокрое пятно, его ни капли не смущает. И Кристина, как верный шакал Табаки тут как тут — умащивается рядом, демонстративно закидывая на его колени обе ноги. Правда, ее триумф длиться недолго, потому что Марат тут же их скидывает, я бы даже сказала — с подчеркнутым пренебрежением.

— Верни мне машину и я просто уйду, пока меня не стошнило от восторга всего происходящего. — Изображаю покой и пофигизм, но в душе готова порвать их обоих на тузиков. Почему так сложно хотя бы раз в жизни не быть скотиной и дать мне уйти? — Ключи — и ты меня больше здесь не увидишь. И вообще не увидишь.

— А как же суд? — щуриться Марат, разваливаясь на диване с видом барина.

— Суд?

— Я подал на развод, дорогая. Еще на прошлой неделе.

— Ты прикалываешься?

— Не-а.

— Мы разговаривали в воскресенье. — Я это точно помню, потому что у мня возникла проблема со счетом и пришлось просить Марата быстро оформить какое-то подтверждение, чтобы мне вернули доступ к моим деньгам. Это было четыре дня назад. Они ни словом не обмолвился о том, что собирается со мной разводиться!