Пари

Я напряглась, сожмурив глаза, пытаясь остановить надвигающиеся слезы. Оборачиваюсь и прижимаюсь к груди Брандо. Я слышу его резкий выдох.

– Ой, извини, - бормочу я, пряча свои эмоции.
– Тебе больно?

– Я в порядке, - говорит он, глядя на меня, прижавшуюся подбородком к его груди.

– Что случилось с тобой?
– спрашиваю я, легонько проводя пальцем по запекшейся крови на его предплечье.

– Попасть к Рексу оказалось немного сложнее, чем я предполагал.

Я с сочувствием смотрю на него.

– Он ведь засранец, верно?

Брандо кивает с сожалением.

– Прости. Он такой. Как ты думаешь, он когда-нибудь захочет встретиться со мной?

Знаешь, - говорю я, беря Брандо за руку и ведя его к дивану, где мы оба усаживаемся, - это забавно. Я готова была на все, чтобы встретиться с ним хотя бы раз, перед всем, что произошло: до моих записей, до тебя, до тура. Но сейчас… я даже не знаю. Мне как будто уже все равно. Есть только то, что есть… и я не хочу ничего менять.

Брандо мягко улыбается и расчесывает мои волосы.

– Может быть теперь, когда ты самостоятельно прошла через многое, ты поймешь, что тебе никто не нужен, - говорит он.

Я смеюсь и ласково прижимаюсь к нему.

– Все, что ты сказал - неправда. Я сделала это не одна. И мне определенно кое-кто нужен. Роулэнд мне звонил, пока тебя не было. Он сказал, что у меня сейчас типа “перерыв”.

– Итак, мы вернулись к началу, - говорит Брандо, ухмыляясь и прижимая меня.

– Мы уже проходили через это, не так ли?

– Но на этот раз у нас есть целый альбом.

Я вздыхаю.

– Нет у нас его. Маджестик оплатит студийное время и Джоша. Это их альбом.

Брандо сдвинул свои брови.

– Они слышали песни с него?

Я мотаю головой.

– Нет. Он еще не завершен.

– Отлично.
– Он молчит, обдумывая.
– Не забывай, я твой менеждер в Маджестик. Они оплатят только твое студийное время и все. Им интересен только готовый продукт, а до этого момента им все равно - хороший альбом или нет. Насколько я знаю Джоша, он держит эти записи под такой тайной, что скорее сожжет их, чем передаст их лейблу.

По мере того, как я обдумываю слова Брандо, до меня начинает доходить. Я не так облажалась, как думала.

– Значит ли это, что мы сможем выпустить его сами?

– Точно, - говорит Брандо, обнимая меня за талию.
– Снова только ты и я.

– О, Господи! Это потрясающе!
– я завизжала и прыгнула на колени к Брандо.
– У тебя все еще есть видеокамера?
– я шепчу ему на ухо, прижимаясь своей щекой к его щеке.

– Это зависит от того, что ты хочешь, - говорит Брандо своим мягким голосом.
– Это для музыки или для нас?

– О, на этот раз все для нас. Полностью.

Эпилог

Брандо

Несмотря на то, что мы сидим в огромном зале с тысячами людей, и везде стоят камеры, я не могу отвести глаз от Хейли, которая сидит рядом со мной.

Сегодня она в кожаной куртке, узких черных легинсах и в легком светло-голубом платье. Она выглядит настолько горячей, как никогда раньше, и сводит меня с ума. Ее волосы сегодня в сумасшедшем очаровательном беспорядке. Я никогда даже не думал, что она сделает это. Мы на Грэмми!

Я притворяюсь, что обращаю внимание на происходящее на сцене, но как только зрители начинают аплодировать, я протискиваю свою руку под ее платье, ощущаю мягкий шелк ткани с одной стороны и нежную кожу с другой.

Хейли отстраняет мою руку и продолжает хлопать. Еле двигая губами, чтобы камера не заметила, она говорит мне:

– Брандо, я убью тебя, как только мы уйдем отсюда.

– Я знаю, - говорю я, даже не пытаясь скрывать это, - твое платье меня мучает.

Аплодисменты смолкают, и ведущий продолжает вести дальше.

Я поворачиваюсь в сторону, где сидят Джакс и Лиззи. Места были зарезервированы для мамы Хейли и Джоша, но я знал с самого начала, что они захотят смотреть Грэмми по телевизору.

– Спасибо, что пришли.

– Ты издеваешься?
– говорит Лиззи, прислонившись к Джаксу.
– Я бы в жизни не упустила такой возможности.
– Мне кажется, я волнуюсь больше чем Хейли.

– Ты проделал долгий путь, дружище, - добавляет Джакс, слегка кивнув.

– А у меня такое чувство, что мы только начали.

Джакс и Лиззи с нежностью смотрят друг на друга.

– Как и у нас - говорит Джакс.

Хейли берет меня за руку и сжимает так сильно, будто собирается оторвать ее. Я поворачиваюсь к ней.

– Я так чертовски нервничаю, - говорит она со своей странной улыбкой чревовещателя, свернув губы в бок.

Этот год так быстро пролетел. Словно с горки. И мне кажется, что мы до сих ускоряемся, сидя в своих креслах на Грэмми. Интересно, что еще произойдет у нас? Я все еще управляю Хейли, если это так можно назвать. Все, к чему она прикасается, выходит из-под контроля и превосходит все наши ожидания.

В тот раз лейбл отказался от Хейли, и Рекс Бентли, в ответ на вопрос кем ему приходится Хейли, ответил, что он польщен, но он был достаточно чист в восьмидесятые, и не припомнит ничего подобного. Поэтому мы сейчас находимся в свободном падении. Хейли внесла последние штрихи в свой альбом в доме у Джоша. Я создал новый независимый лейбл, подписал контракт с группой из Нью-Йорка.

Мы выпустили альбом и еще один сингл. Затем мы поехали на выходные к ее маме (я все-таки нашел ее альбом, пользуясь старыми связями в Нью-Йорке). Так что хотя бы один из ее родителей, на моей стороне. В понедельник мы вернулись в Лос-Анджелес и включили свои телефоны. Тогда-то мы и узнали, что наш альбом стал золотым. Спустя несколько месяцев, платиновым.

– Расслабся, - успокаиваю я ее, наклоняясь.
– Ты победишь. Я знаю, что так и будет.

– Но, блин, я нервничаю!

– Все будет хорошо. Просто не думай об этом так много.

– Я споткнусь, когда буду выходить, я уверена в этом. Я буду говорить всякие глупости. Я описаюсь там!

Когда люди снова начинают аплодировать, я кладу руку на щеку Хейли и поворачиваю ее лицо к себе.

– Когда ты будешь на сцене, найди меня и смотри только на меня. Ладно? Только ты и я - как всегда. Помнишь?