Пари

Я уставился на него, чувствуя себя истощенным от всего, что я сделал, от слов, которые сковырнули во мне боль, которую я так прятал в себе. Прошло достаточно долго времени, прежде чем Рекс решил что-то сказать.

– Где она тебя откопала?

– Я уже говорил. Я больше не работаю в A&R. Сейчас я просто Брандо.

Рекс кивает еле заметно.

– Ладно. Я позвоню сегодня же журналистам и все решу.

Я открыл было рот, чтобы что-то сказать, только мне показалось, что говорить “спасибо” как-то неуместно. Я позволил этому обещанию висеть в воздухе, как напоминание. Я разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Как она?
– спрашивает вдруг Рекс.

Я мрачно улыбаюсь после всех этих разговоров.

– С ней произошло много всего. Слишком много.

Я ухожу по извилистой дорожке, покрытой гравием, чувствуя, что может что-то изменится. Но, сделав несколько шагов, я внезапно разворачиваюсь и иду назад. Рекси стоит все там же с равнодушным видом. Подонок.

– Знаешь, - говорю я, подойдя к нему, - я поклялся, что сделаю все правильно, по старинке, когда придет время. Но я никогда не думал, что будет все вот так. Я подумал, что попрошу об этом, но по правде говоря, мне надоело просить, так что вместо этого я просто скажу тебе. Я собираюсь жениться на твоей дочери.

Хейли

Как только Брандо ушел, некоторое время витало ощущение неловкости между мной и его командой, пока Джессика не предложила объяснить, чем именно они занимаются. Эти пятеро пытаются восстановить мою репутацию, я даже немного взгрустнула, что у меня никогда раньше не было такой команды - мне бы она очень пригодилась в средней школе. Я предлагаю им помочь. Поскольку они ведут все мои социальные сети, я предположила, что им понадобятся мои фотографии с тура. Они подключили мой телефон и начали перекачивать их себе.

Примерно через полчаса сквозь неумолкаемый шум из звонков и стука по клавишам ноутбуков, звонит мой телефон.

– Возьми, - говорит Джессика, не отрывая своих глаз от экрана.
– Я пока загружу те фотки, которые успела скачать.

– Спасибо, - говорю я, забирая телефон и скрываясь в спальне.
– Слушаю.

– Хейли, - говорит серьезный голос на другом конце.
– Это Роулэнд. Послушай…

Я не позволяю ему ходить вокруг да около, поэтому сразу прерываю его.

– Я знаю, что ты выгнал меня.

Зависает пауза.

– Брандо уже рассказал тебе?

– Да, но я не поняла, как ты это сделаешь. Что будет с контрактом, туром, альбомом.

– Я уже все сделал. Мой адвокат только что все завершил. Тебе нужно будет подписать документы, но это только формальность.

Я глубоко вздыхаю, закрываю глаза рукой и опускаюсь на кровать.

– Я не понимаю… я ведь только отыграла для вас тур, альбом должен выйти через несколько месяцев, и что насчет моего гонорара? Я…

– Это просто перерыв, Хейли, - говорит Роулэнд таким монотонным голосом, что трудно понять хорошо это или плохо.
– Ты будешь и дальше продолжать получать доход от двух своих синглов, которые вышли под нашим лейблом, но это все.

– Но это несправедливо!
– Я чуть ли не реву в телефон.
– Да я старалась изо всех сил в этом туре! Целый месяц!

– Мы тебе также оплатим студийное время для твоего альбома, который мы даже не слышали. И не забывай, Хейли, ты не была даже хедлайнером в этом туре, а мы снабдили тебя автобусом, отелями, и всячески помогали тебе. И как я понимаю, мы не должны тебе ничего.

Я встаю с постели, и мое отчаяние перерастает в безудержный неконтролируемый гнев.

– Тебе это не сойдет с рук! Ты наверняка что-то упустил, и я воспользуюсь этим!

– Конечно, - говорит Роулэнд, продолжая говорить спокойным тоном, будто просто заказывает пиццу, - у тебя есть полное право нанять адвоката и попытаться заставить нас соблюдать контракт. В конце концов, мы просто разорвем друг друга на куски, потратив даже больше денег, чем мы заработали, сотрудничая вместе. Плюс еще одно - я не люблю это говорить, но приходится. Если ты не знаешь второго лучшего адвоката в Лос-Анджелесе, даже не начинай, потому что лучший адвокат номер один - мой.

Я молчу в течение нескольких секунд, переваривая услышанное, и внезапно ощутив, что я потеряла все, к чему я шла всю свою жизнь. Я думаю о высокой арендной плате моей квартиры, о почти готовом альбоме, который выйдет без лейбла, о репутации, которую я получу, о сплетнях вокруг меня, и задаюсь вопросом, действительно ли сейчас хуже, чем когда я играла на “открытых микрофонах” и подавала кофе.

Затем я слышу, как входная дверь открылась, и я быстро сбрасываю трубку и выхожу из спальни. И в этот момент стихли все звуки, так как команда все свое внимание сосредоточила на человеке у двери в разорванной рубашке, с порезами и синяками по всему телу.

– Брандо?
– я бросаюсь к нему, осматривая его раны.
– Что, черт возьми, произошло? Где ты был?

– Так, ребята, на этом все, - говорит он своей команде, сидящей вокруг его журнального столика.
– Вы все проделали отличную работу, но мне нужно, чтобы сейчас вы ушли. Я позвоню вам завтра. Спасибо.

Слишком ошеломленные и напуганные, чтобы что-то спрашивать, они забирают свои ноутбуки и проходят один за другим мимо нас. Саймон последний, поэтому он закрывает за собой дверь, оставляя нас с Брандо наедине. Брандо смотрит на меня с усталостью и обреченностью.

– Что случилось?
– Повторяю я, на этот раз шепотом.

Он кладет руку мне на щеку и приподнимает мой подбородок, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Я говорил с Рексом, - произносит он, делая паузу, чтобы увидеть мою реакцию.

Но вместо эмоций, я стою с нейтральным выражением лица, хотя чувствую себя так, словно кто-то ударил меня в живот. Сегодня Брандо достаточно уже пережил.

– Он собирается опровергнуть слухи. Если все будет хорошо, слухи благополучно затихнут. У него достаточно больший опыт в этом деле. И у него отличная пиар-команда. Он знает, кому можно доверять и к кому можно обратиться за помощью.

Я отступаю и отворачиваюсь - я не в силах больше ни на кого смотреть. Я чувствую себя как будто мне вновь одиннадцать лет, я в ловушке, я, наверное, и не взрослела даже.

– Он, скорее всего, это выдаст за шутку, - говорит Брандо, и его голос становится ближе ко мне.
– Это прозвучит непринужденно, будто ему все равно, что говорят люди. Потому что правда в том, что нет причин этому верить. Каждый поверит ему, когда он выступит с заявлением.

Я чувствую, как Брандо обнимает меня за плечи, и закрываю глаза.

– Он, - начинаю я говорить дрожащим голосом, - Эмм…он сказал что-нибудь еще?

Брандо некоторое время помолчал, потом сказал:

– Он спросил, как ты.