Пария

Благодаря всепроникающей мрачности, возле статуй, когда я туда пришёл, почти никого не было, и я смог без помех насладиться впечатляющим зрелищем, которое они собой представляли. Все статуи в высоту были около пятнадцати футов, вырезанные в том же угловатом, почти карикатурном стиле множества деревянных фигур, высеченных на дверях и столбах по всему городу. В них не было той прекрасной, пусть и подпорченной непогодой анатомической точности, какую я за долгие годы не раз встречал в обыкновенно неполных примерах скульптуры из времён до Бича. Однако благодаря только размерам и величию эти каменные боги пересиливали любое ощущение, что их породила менее развитая культура. Этот парад божественных сущностей стал плодом десятилетий труда искусных рук, рук, которые каким-то образом создали иллюзию, что статуи выросли из самой сущности горы, а не появились благодаря неустанной работе бесчисленных зубил.

Я не знал их имён, кроме самого высокого, бородатого воина серьёзного вида с мечом в одной руке и молотом в другой. Ульфнир, отец альтваров. Об именах двух женских фигур по бокам от него я и понятия не имел, но Беррин, разумеется, знала их отлично.

– Эрлдан и Нерльфея, – сообщила она, появившись возле меня. – Возлюбленные Ульфнира, Мирового Кузнеца, матери младших богов.

Я повернулся и увидел, что она смотрит на меня с улыбкой, в которой читалось даже некоторое облегчение, или же его неплохое подобие. Я подумал было, хорошо ли с моей стороны таить такие подозрения по отношению к женщине, с которой я с таким энтузиазмом кувыркался всего пару дней назад, но всё же старый разбойничий нюх на двуличие не стоило игнорировать. Как и серебряный узел на моей шее.

– Ты не умер, – отметила она, изогнув бровь. – Молодец.

– Тебя это как будто не очень-то и удивило, – ответил я, стараясь говорить легко, но нейтрально.

– У таких людей, как ты, есть врождённые способности к выживанию. – Она подошла ближе, качнула головой, чтобы поцеловать мой нос, и со смехом отпрянула назад. – Может, потому ты мне так нравишься.

Она выглядела довольной моим возвращением, но ещё я чувствовал в ней настороженность, деловой настрой в глазах и напряжённость в осанке, в которой узнал контролируемый страх.

– За тобой никто не шёл? – спросил я, оглядывая в основном пустые улочки вокруг. – Я знаю, что ваш старейшина – весьма подозрительный тип.

– Никто за мной не шёл. Если я выгляжу… смущённой, то это по другой причине. – Из сумки на плече Беррин достала каэритскую книгу, которую я ей дал.

– Ты уже закончила? – удивлённо спросил я.

– Нет. – Я заметил, как она сглотнула, и как дрожали её руки, когда она отдавала мне книгу. – И не буду, Элвин. Не хочу с этим связываться.

– С чем?

Она не ответила сразу же, а вместо этого протягивала книгу, пока я её не взял.

– Я пометила страницу, до которой дошла, когда… решила прекратить исследования.

Я долистал до нужной пометки на пергаменте и между двумя страницами нашёл маленький лист накарябанными заметками.

– Мой перевод, – сказала Беррин. – Прочти.

Нахмурившись, я взял листок подставил под свет и прочитал вслух неровную надпись:

– В качестве платы я возьму ещё немного информации. Раз уж ты предложила. – Я озадаченно вздохнул и снова посмотрел на Беррин. – Что это?

– Читай дальше, – сказала она с совершенно серьёзным выражением лица.

Я пожал плечами и вернулся к словам на листке.

– В моих жилах течёт аскарлийская кровь, – прочитал я, – как течёт во всех настоящих уроженцах Фьордгельда, хоть нам и приходится кланяться южным королям. – Мой голос постепенно стих, когда из глубин памяти всплыло воспоминание.

– Это мы, – тихо и испуганно прошептала Беррин. – Ты и я той ночью в лесу. Там пять страниц, на них записано каждое слово, которыми мы обменялись, а я едва помню, что говорила их. – Она рассмеялась, и это был краткий пронзительный выдох, лишённый веселья. – Сначала я подумала, что ты грандиозно пошутил надо мной, пока не поняла, что это невозможно. Но то, что написано в этой книге, тоже невозможно. Здесь, ясно как день, записаны наши слова на каэритском языке в книге, которой, должно быть, несколько сотен лет.

Я закрыл книгу, и мои руки вдруг задрожали, как и у неё. В голове пронеслись мысли о Ведьме в Мешке, я искал смысл, а находил лишь одни загадки. «Итак, ты всё-таки пришёл ко мне на поле крови», сказала она тогда. Сейчас мне стало ясно, что наша встреча на Поле Предателей была предсказана. А если так, то ведьма прочитала это в книге? Неужели все её разговоры об утраченном знании были лишь притворством, чтобы поместить её в мои руки? Но зачем?

– И там всё в таком духе? – спросил я.

– Не знаю. – Беррин улыбнулась, хотя выглядело это так, словно она поморщилась. – Первые несколько страниц – фрагментарные разговоры между юным разбойником и мужчиной, который кажется его наставником. Как только я поняла, что перевожу свои слова, я остановилась. Я считаю себя женщиной, не чуждой отваги, но… – С её губ слетел лёгкий вздох. – Есть знание, которое лучше не открывать, по крайней мере, мне.

Она снова сунула руку в сумку и достала другую книгу. По чистоте переплёта я понял, что она новая. Открыв её, я увидел чистые страницы, заполненные неровным, но читаемым почерком Беррин.

«Руководство по переводу древнего каэритского, Беррин Юрест», – сказала она. – Моя первая книга, только для тебя. С ней ты сможешь закончить свой перевод. Хотя – и мне, как библиотекарю, больно это говорить – я бы предложила тебе бросить её в первый же костёр.

Я подумал, что с этим сложно поспорить: книга была неестественной, плод мерзких языческих практик. Впрочем, я знал, что не смогу бросить её в огонь, как не смог бы броситься сам.

– А сокровища? – спросил я, чтобы сменить тему на менее тревожные вопросы. – Ты нашла логово Морской Гончей?

Она выпрямилась, и с вернувшейся в какой-то мере прежней уверенностью кивнула на новую книгу в моей руке.

– Последняя страница.

Снова открыв её, я обнаружил карту, выполненную с такой тщательностью, которая подтвердила, что её рука лучше подходит для рисования, чем для письма. Я узнал уточнённое и детализированное изображение островков посреди Кроншельдского моря из пиратских хроник, описывающих деяния Морской Гончей.

– Железный Лабиринт, – сказал я, и мои глаза загорелись при виде маленького кружочка вокруг одного из островков поменьше. – Оно здесь?

– Я раскопала рассказ моряка, который служил на торговом судне, захваченном Морской Гончей, – сказала Беррин. – Он описывал, что его привезли в цепях в огромную пещеру под маленьким островом. Там не было упоминаний о знаменитом сокровище, но о каком укрытии ещё мечтать Гончей?

Я взглянул на неё, увидев, что она снова тепло улыбается.

– Какая-то часть меня хочет отправиться с тобой, – с ноткой сожаления проговорила она.

– Так поехали. – И я говорил всерьёз. Несмотря на всю её очевидную двуличность, Беррин была интересным спутником, да и перспектива возобновления постельных приключений в немалой степени привлекала.