Пария

– Просто сделай уже, – простонал я. – Если только ты не пришла заболтать меня до смерти. На самом деле я предпочитаю нож твоему языку.

– Раньше ты так не думал. – Услышав улыбку в её голосе, я поднял глаза и увидел, что она смеётся, и в её глазах снова светилась теплота. – Я скучала по тебе, Элвин. И по остальным тоже… ну, по многим. – Она помолчала, наклонив голову, и её лицо стало совершенно серьёзным. – Что сказал тебе Эрчел, перед тем, как ты отрезал ему яйца?

Я пожал плечами, а точнее попробовал, связанный цепью.

– Какая разница?

– Удовлетвори моё любопытство. Я теперь герцогиня, и хоть немного любезности кажется уместным.

Я снова усмехнулся, коротко и горько, но всё же усмехнулся.

– Это было уже после того, как он потерял свои яйца, – ответил я. – И на самом деле обрезание сделала другая рука, поэтому ему оставалось совсем немного. Он рассказал про клад Лаклана, и про обещания, которые ты давала ему и его родне. Рассказал, что ты их всех тоже порешила.

– Клад Лаклана. – Голос Лорайн стал задумчивым. – Любимое безумие Декина. Он действительно думал, что найдёт его, представляешь? Раскопает секрет из тех сказок, которые он собирал. Предполагалось, что под Серыми Утёсами на Шейвинском побережье вырыта огромная пещера, и там расположен древний покинутый город из дней до Бича. Лаклан неизвестно как на него наткнулся и стал хранить там свои знаменитые сокровища. Пару лет назад я заставила своего любимого мужа отправить экспедицию, чтобы отыскать этот город под землёй. Они вернулись ни с чем. Ни пещеры, ни города, ни сокровищ. Такой же призрак, порождённый разумом Декина, как и его мечты сделаться герцогом. А что касается резни – я с радостью признаюсь, что убрала из этого мира вредоносную родню Эрчела, но Декин и остальные не моих рук дело. Боюсь, Элвин, всё это время ты гонялся не за той лисой.

Она снова протянула ко мне руку, схватила меня за подбородок и повернула лицо к себе. Она спокойно смотрела мне в глаза и говорила твёрдо, желая, чтобы я услышал её правду.

– Мельница была планом Тодмана, – сказала она. – Я бы и не подумала, что он на такое способен, но оказалось, что большую часть ума он скрывал за маской грубияна. Я подозревала, что он что-то затевает, ещё когда мы отправились на Леффолдскую поляну – слишком часто отсутствовал без объяснений, слишком много совал нос, куда не надо. Я решила, что он просто хотел свалить с частью добычи, а может даже сдать нас шерифу – если и так, то всё равно уже было слишком поздно, и не хватило бы времени остановить наш поход на замок Дабос и не дать Декину вырезать двор герцога. Но та сложная западня, которую он расставил, требовала многих недель подготовки и весьма хитрого ума. Тодман, наверное, отправился в роту Короны сразу после того, как старый герцог лишился головы, заключил сделку и вернулся в лагерь, пока никто не заметил. Эрчелу, конечно, он сказал, что это была моя идея, а мелкий крысёныш сказал своим родным. Той ночью на Мельнице…

Глаза Лорайн затуманились, и она опустила голову.

– Тодман затащил меня в конюшню прямо перед тем, как лучники из роты Короны дали первый залп. «Теперь ты моя», сказал он. «И лес, и всё. Всё моё. Так приказали король и герцог». Я сопротивлялась, пыталась вырваться, но он был сильным мужиком. «Лорайн, он убил бы нас всех», сказал он, и я знала, что это правда. Я так много раз пыталась увести Декина с безумного пути, но его было не свернуть. Его сломала потеря той благородной мрази, которую он называл своим отцом. Я знала это, но всё равно шла за ним. Потому что так и получается с теми, кого мы любим, да? Вот почему этот языческий хуй знал, что ты поедешь один по этой дороге именно в этот час. Ты отправился спасать безумную бабу, которая думает, будто получает видения от Серафилей. Я же послушно следовала за безумцем, который считал себя герцогом. Любовь нас обоих сделала дураками.

Той ночью я убила Тодмана. Не очень-то было и сложно. Несмотря на весь свой скрытый ум, он был человеком, которым управляла похоть. Только притворилась благодарной шлюхой, и он уже ослабил хватку – достаточно, чтобы я разрезала его от хера до гланд. Уродливая смерть, но на мой вкус он сдох слишком быстро. Частью его соглашения было то, что я достанусь ему. Он сказал им, что я тоже участвую в этом плане, так что мне оставалось только подыграть. И всё равно этот ублюдок Левалль собирался вздёрнуть меня вместе с остальными, но королевский защитник и слышать об этом не хотел, как и новый герцог, которому я очень быстро понравилась. А ещё больше я ему понравилась, когда он услышал мудрость моих советов, но, думаю, влюбился он в меня только после того, как я придумала план, как очистить леса от оставшихся разбойников. Элвин, то, что я сделала с роднёй Эрчела, было местью, а не предательством, и я в могилу сойду, настаивая, что без них мир стал лучше.

Тогда её губы дрогнули. На глазах выступили слёзы, она провела рукой по моему лбу и поднялась.

– Но не без тебя. Твоя смерть – это необходимость, а не удовольствие. Я вижу, ты всё ещё винишь меня, всё ещё цепляешься за свою ненависть. Я не могу оставить тебя за своей спиной. Не сейчас. – Она сунула руки под накидку, откинула её и показала раздутый живот. Я решил, что она уже на четвёртом или пятом месяце.

– Так ты скоро принесёшь герцогу наследника. – В животе снова забурлило от вероломного страха, но мне хватило силы духа ухмыльнуться. – Это его? Или ты еблась со всеми его воинами, пока не нашлось настолько грязное семя, что смогло прорасти в твоей ядовитой утробе?

Сильный удар в челюсть наполнил рот железным привкусом крови, и перед глазами полетели звёздочки. Больно, конечно, но ещё и удивительно. Прежняя Лорайн прирезала бы меня в тот же миг.

– Ты столько перенёс, и все равно остался злоязыким ребёнком, – выдохнула она, отходя от меня. – Я думала, до тебя можно достучаться, что можно пронзить ненависть, которой ты себя окутал. Я нашла бы тебе местечко возле себя. Это герцогство моё во всём, кроме имени. То, что мы могли бы сделать… – Она замолчала, увидев, как злобно я на неё смотрю, и безнадёжно вздохнула.

– Я вижу только один способ с этим покончить, – сказала она, закрыла глаза и выпрямила спину, собираясь с духом. А потом, не взглянув больше на меня, она повернулась к цепарю и кивнула.

Он приближался, и страх наконец победил ненависть. Глаза цепаря блестели от предвкушения. В моей голове пронеслось множество отчаянных надежд. В последний миг из теней появятся Суэйн и остальные. Арбалетный болт со свистом вылетит из темноты и убьёт каэритское чудовище. Тория свалится на него, словно бешеная лиса. Ничто из этого не случилось.

Цепарь положил руку мне на голову, и я почувствовал, как от этого прикосновения у меня скрутило живот. Я сдержал жалобные мольбы, поднимавшиеся изнутри, но знал, что стану умолять, когда он примется за дело. В конце концов, я не отличался от всех тех, кто плакал, умолял и обещал в последних мучениях.

– Что ещё сказала тебе Доэнлишь? – спросил цепарь, сжимая пальцы на моём черепе. – Скажи правду, и я закончу быстро.

Я судорожно вдохнул, собираясь посоветовать ему отыскать ветку побольше и выебать себя ею. Впрочем, с губ сорвались совсем другие слова:

– У неё была книга. Книга с пророчеством.

Его пальцы замерли, и огненная маска его лица приобрела потрясённое выражение человека, одновременно изумлённого и перепуганного. Он произнёс тихим, детским голоском:

– Кни…?

Кончик ножа Лорайн выбил несколько зубов и показался между его губ. Это был её фирменный смертоносный приём – единственный удар в основание черепа, нанесённый с такой силой, что лезвие пробивало насквозь. Цепарь задёргался и выкашлял один зуб мне на лицо, а потом кровь полилась густым потоком, который окончился, когда Лорайн выдернула клинок, позволив телу упасть.

Она сурово и укоризненно посмотрела на меня, присев на корточки, и вытерла лезвие об его шкуры.

– Ядовитая утроба?

Мне хватило ума ответить самым нейтральным тоном, каким только возможно:

– Я был уверен, что ты дашь ему убить меня.

Лорайн засопела, обшаривая одежду цепаря. И её руки показались с кольцом ключей.

– Полагаю, – сказала она, снова присев возле меня, – что это закроет все вопросы между нами.

Я жадно смотрел на ключи в её руке, сердце стучало от недавней опасности. И всё же я колебался. Я так долго пестовал месть, что забыть о ней оказалось сложнее, чем ожидалось – как отрезать часть души, какой бы обманчивой и больной она ни была. Я молчал так долго, что Лорайн снова меня ударила – но на этот раз скорее отвесила пощёчину.