Париж

– Это верно в отношении любой страны, – сказала тетя Элоиза, – но для Франции – да, особенно характерно. Скажите же мне, только честно, умоляю: вам здесь нравится?

– О, я влюбился в вашу страну, – просто ответил Хэдли.

– Влюбились? – переспросила Мари.

– Я не говорю, что у Франции нет недостатков. Мне кажется, французы чересчур увлечены своей историей, но ваша культура так прекрасна, что это извинительно, и никто не назовет Францию старомодной. Может, новые достижения техники чуть запоздало находят здесь применение, зато все новые художественные и философские идеи рождаются тут. Вот почему сюда валом валят молодые американские художники.

– А как продвигается ваше обучение живописи? – поинтересовалась тетя Элоиза. – Есть какие-то успехи?

– Какие-то есть. – Он замялся, а потом грустно добавил: – Но ничего серьезного.

– У тебя есть талант, – сказал ему Марк.

– Есть, Марк, только совсем небольшой. Это то, что я здесь понял. Я буду изучать живопись всю жизнь, но живописцем не стану. Мне нужно было определить это, и я уже увидел во Франции столько, что осознал границы своих возможностей. Я не разочарован, просто нужно было разобраться.

– Сдаваться рано, – заявил Марк. – Скажи ему, Мари.

– В Фонтенбло я видела, как работает Хэдли, и на меня это произвело большое впечатление, – поделилась своим мнением Мари. – Но было бы интереснее послушать его самого.

– Я решил, что хочу жить примерно как мой отец. Я не хочу заниматься коммерцией, потому что слишком полюбил мир, в котором живешь ты, Марк, и твоя тетя. Если хорошенько поискать, то можно найти должность преподавателя в художественных школах или университетах Америки. Такая работа оставит достаточно свободного времени, чтобы заниматься тем, что мне нравится, и путешествовать летом. Может, я не разбогатею, но мне повезло: моего личного состояния хватит на жизнь.

– Вы могли бы купить дом во Франции и проводить летние месяцы здесь, – сказала Мари.

– Да, такое возможно. – Хэдли улыбнулся. – Спасибо за хорошую идею.

Они подъехали к воротам парка Бют-Шомон.

– Марк, подожди здесь Жерара и его друга, – попросила тетя Элоиза. – Потом отведи их к маленькому храму на вершине скалы, мы будем там.

И с этими словами она увлекла Хэдли и Мари на одну из аллей парка.

Было тепло и тихо. Неспешно шагая по извилистой дорожке, бегущей вниз к озерцу, они не встретили ни души. Посреди озера возвышался остров с крутыми берегами, а венчал его тот самый храм, о котором тетя Элоиза говорила Марку.

– Сюда, – сказала она и повела их по краю озера.

Вскоре послышался шум падающей воды.

– Это одна из достопримечательностей парка, – пояснила тетя Элоиза Фрэнку. – Здесь был вход в старый карьер, где добывали известняк, а потом его превратили в грот с искусственным водопадом и сталактитами.

Они вошли в грот. Там тоже было безлюдно.

– Я пойду проверю, не подошли ли мужчины, – сказала тетя Элоиза и оставила Мари с американцем.

Вода переливалась через валуны восхитительными каскадами. Сталактиты, огромными зубцами свисающие со свода пещеры, создавали атмосферу сказки. Стоя бок о бок, молодые люди нашли взглядом место, откуда водопад берет начало, – отверстие у них над головой, залатанное лоскутом голубого неба. Потом Мари шагнула вглубь пещеры, под фестоны сталактитов, и оттуда наблюдала за Хэдли, который исследовал окрестности водопада. Впервые она оказалась с ним наедине. Сердце в ее груди билось как сумасшедшее, но Мари не двигалась. Наконец он вернулся к ней.

Она смотрела на него и едва не дрожала, однако держала себя в руках, направив всю свою волю на то, чтобы сохранять спокойный вид.

– Похоже, я осталась без компаньонки, – негромко проговорила Мари.

– Очевидно, ваша тетя знает, что я не поведу себя как Марк. – Американец взглянул на нее с неуверенной полуулыбкой.

Она чуть заметно приподняла плечо и продолжала смотреть на него:

– Почему?

Тогда он вгляделся внимательнее: Мари стояла, подняв к нему лицо и приоткрыв рот. Фрэнка Хэдли окатила мощная волна желания. Может, он еще устоял бы, но тот факт, что она знала о поступках своего брата и сама рассказала об этом Хэдли, каким-то образом уничтожил устрашающий барьер ее невинности. Для него она теперь была женщиной. Он наклонился и поцеловал ее.

И вдруг Мари почувствовала, как все ее существо отвечает на этот поцелуй. Она запрокинула голову, упала в его сильные объятия и протянула к нему руки, обхватив за шею; ей хотелось прижаться к нему как можно сильнее, и казалось, что вот-вот она потеряет сознание.

– Во имя всего святого! – вдруг раздался голос, рывком вернувший их с неба на землю. – Что здесь происходит?

Это был Жерар. Они отпрянули друг от друга.

– Мари, ты сошла с ума?

Командование взял на себя Жерар. Уж теперь-то все должны делать так, как он скажет. Ни слова, приказал он. Никому, даже Марку.

По крайней мере, хвала небесам, Реми Монье не знал о том, что произошло в гроте. В противном случае Мари теряла бы всякие шансы на брак с ним и, что гораздо хуже, новость легко стала бы достоянием всего Парижа.

Даже тетя Элоиза, столь опрометчиво оставившая их вдвоем, вынуждена была молчать. Ее поступок только подтвердил убеждение Жерара в том, что тетя – безответственная дурочка. Если бы он не решил спуститься туда, где стояла Мари с американцем, а пошел бы по другой тропе, на которой караулила его тетя, то неизвестно, куда бы привела эта затея. И что бы они все тогда делали?

А так они чинно двинулись осматривать ротонду на вершине скалы. Мари шла вместе с тетей, Жерар с Хэдли, все любовались изящной постройкой и открывавшимися отсюда видами. Монье заявил, что получил от прогулки истинное удовольствие.

Когда они вышли из парка, Жерар выдвинул вполне разумное предложение: сам он проводит Хэдли, ибо еще не имел случая с ним поговорить, а остальные пусть садятся в семейный экипаж и подвезут до дому Реми Монье, который жил у парка Монсо, что было почти по дороге.

Вот так Реми Монье оказался сидящим напротив Мари, а Жерар увел с собой Хэдли.

Времени он не тратил. Но, к удивлению Фрэнка, повел себя Жерар в высшей степени дружелюбно.

– Дорогой Хэдли, прошу простить меня, но я обязан был защитить репутацию сестры, раз уж моя тетя с этим абсолютно не справилась. На моем месте вам пришлось бы поступить так же.

– Вина целиком и полностью на мне, она не… – начал Хэдли, но Жерар не желал ничего об этом слышать.

– Тот грот – очень романтичное место, а моя сестра… По-моему, она воплощает собой все, о чем только может мечтать мужчина.

– Я не стану возражать.

– Вы поцеловали ее. Любой мог сделать то же самое. Поэтому-то молодых девушек не оставляют одних.

– Ничего неуважительного в моих действиях не было, уверяю вас.

– Разумеется, не было. Мы знаем, что вы порядочный человек. Мой брат Марк, которого мы все любим, не такой. Его семья осознает это, и вы, я уверен, тоже. Более того, мои родители надеялись, что вы окажете благотворное влияние на Марка. Но скажите мне, Хэдли, каковы ваши намерения? Вы хотите жениться на моей сестре?