Париж

– Понимаю.

– Очень рассчитываю на ваше понимание, полковник Вальтер. Потому что слухи могут быть опасными. – Шмид возвысил голос. – Опасными для тех, кто их распространяет.

– Вы единственный человек, кому я сказал об этом, заверяю вас.

– Надеюсь, что так.

И потом маски оказались сброшены. Взгляд, которым Шмид смерил Вальтера, был полон яда. Всякое уважение к его рангу исчезло. Гестаповец превратился в змею, готовую к атаке. А Вальтер съежился от страха.

– Думаю, что полковник Вальтер прав. – Шмид поднялся. – Сегодня из меня никудышный собеседник. Зайду в другой раз.

Он направился к выходу. Почти сразу же полковник Вальтер заспешил вслед за ним. Луиза незаметно встала в холле и слышала, как уже в дверях Шмид прошипел полковнику:

– Вы что, с ума сошли?

Дверь за ними закрылась. Они отошли от крыльца метров на двадцать, не говоря ни слова, и поэтому Луиза уже не могла их слышать, когда они вновь заговорили.

– Спасибо, – совсем другим тоном сказал Шмид полковнику. – Отлично сыграно. Вам осталось только одно невеселое дело, если вас не затруднит.

Когда полковник Вальтер вернулся, выглядел он потрясенным и попросил виски вместо обычного шампанского. Немного погодя он поднялся наверх с девушкой по имени Шанталь, которую предпочитал всем остальным. Однако не прошло и получаса, как он спустился и тихо ушел. Вскоре пришла и Шанталь.

– Что-то беспокоит его, – сказала она. – У него не встало сегодня, что я ни делала.

На следующее утро в десять часов Шарли встретился с Максом Ле Суром.

– У нас есть сообщение от Коринны. Пришло сегодня обычным путем.

Записка была аккуратно спрятана между двумя банкнотами, которые Катрина – девушка, пользующаяся наибольшим доверием Луизы, – рано утром унесла к себе домой. Чуть позже девушка отправилась на рынок и расплатилась этими деньгами с цветочницей. В течение часа записка, положенная в конверт, была опущена в почтовый ящик надежного человека.

– Должно быть, это сам Генрих Мюллер, – сказал Макс, прочитав послание. Он имел в виду шефа гестапо. – Вообще-то, мы ничего не слышали о том, что он приезжает во Францию, но в связи с высадкой союзников в Нормандии у него могли появиться дела в Париже. Немцы очень боятся, что здесь будет восстание.

– Допустим, он действительно приезжает, – развил тему Шарли. – Тогда были бы приняты самые жесткие меры безопасности. Скорее всего, приезд Мюллера постарались бы сохранить в тайне. Но человек вроде полковника Вальтера мог быть в курсе.

– Если это сам Мюллер, то будет обидно упустить его. – Макс подумал. – С другой стороны, это может оказаться ловушкой.

– Только если Коринну подозревают. Но вроде бы нет никаких оснований для этого.

– А что насчет спектакля? Зачем ему тратить вечер в театре?

– Театр всегда подозревают. «Антигона» Жана Ануя прошла цензоров, и немцы с удовольствием ее смотрят, но многие утверждают, что это скрытая антигерманская пропаганда. Мюллер мог заинтересоваться спектаклем по этой причине.

– У нас почти нет времени на подготовку, – сказал Макс. – И это огромный риск. Но я думаю, попытаться мы должны.

– Попытаться что?

– Убить его, конечно.

Люк убеждал себя, что понапрасну изводится. Но ничего не мог с этим поделать. Его последний визит к Шмиду прошел из рук вон плохо. Когда он спросил у гестаповца, есть ли новости о Коринне, тот коротко сообщил, что наблюдение за ней ничего не дало. Потом хищно улыбнулся:

– Но я все равно уверен в том, что она шпионка.

– Вы говорили, что устроите ей ловушку.

– Возможно.

– Могу я спросить какую?

– Нет. Но мы сообщим вам, если результат будет положительным.

Значит, ловушка. Но какого рода? Вероятнее всего, ее снабдят ложной информацией. Эту информацию она передаст Сопротивлению и тем самым выдаст себя. Что это может быть за информация? Угадать невозможно. Наверное, какая-то фальшивая наводка, которая приведет людей Сопротивления в засаду.

Его это не должно касаться. За исключением одного обстоятельства. Что, если в этой засаде окажется его брат?

Люк знал, что Тома до сих пор ходит на операции. Он был неутомим. Казалось, что участие в движении Сопротивления подарило ему вторую молодость. Может, он не столь быстр, как более молодые бойцы, но у него по-прежнему точный глазомер, и он был надежным членом организации.

Разумеется, Тома рисковал каждый раз, когда шел на дело. Здравый смысл говорил Люку, что у него нет причин переживать, ведь Тома сам сделал свой выбор.

Однако мысль о том, что его донос на Луизу может привести к гибели брата или, что еще хуже, к его аресту и пыткам, не давала ему покоя. Как бы убедить Тома больше не участвовать в подпольных вылазках? Как бы предупредить его?

Люк стал проводить больше времени в ресторане. Шли дни. Тома как ни в чем не бывало работал за барной стойкой. Братья порой болтали часик-другой. Не было никакого намека на то, что у Тома есть какие-то другие дела.

Люк был в ресторане и в тот день, когда явились два молодых Далу и заговорили с Тома. Он бы не придал этому значения, если бы не увидел в этот момент Эдит. Она вошла в зал через служебную дверь и встала как вкопанная, едва ее взгляд упал на беседующих с мужем парней Далу. На лице женщины мелькнула тревога.

– Что с тобой? – Люк приблизился к ней. – Что-то случилось?

– Да. Нет. Так, мелочь.

Через несколько минут двое Далу ушли, и Люк увидел, как Эдит тут же бросилась к Тома. Она что-то настойчиво внушала ему. Он слушал, но было очевидно, что ее усилия напрасны. Потом она взяла мужу за руку, а Тома молча покачал головой. Когда Эдит уходила, Люк заметил слезы у нее на глазах.

Люк не знал, что делать. Он бы хотел вмешаться, сказать Тома, будто якобы слышал от кого-то о готовящейся западне для групп Сопротивления. Но не мог. Такая история непременно вызвала бы расспросы, на которые он не готов был отвечать. Его наверняка спросят: «Откуда тебе это известно?» Кроме того, если это будет ловушка Шмида и Сопротивление не схватит наживку, то Шмид сразу сообразит, через кого произошла утечка. Нет, этого он делать не будет. Но хотя бы попробует убедить брата не ходить никуда в ближайшее время.

– Я видел то, что видела ты. – Люк пошел к Эдит. – Парней Далу. Не нужно ничего говорить. Тома не рассказывает мне о своих делах, и я могу это понять. Но я не дурак. – Он помолчал. – Ты знаешь, почему я стал столько времени проводить в ресторане? Потому что мне начали сниться кошмары. Не знаю почему. Никогда раньше их не бывало у меня. А теперь вот ночь за ночью вижу, будто моего брата поймали. Знаешь, я боюсь за него.

– Скажи ему, – взмолилась она. – Ты должен немедленно сказать ему об этом.