Парижский антиквар. Сделаем это по-голландски
Шрифт:
Но есть методы и попроще. Быстро прохожу к стоящему на журнальном столике телефону, снимаю трубку и спичкой заклиниваю клавишу отключения, на которой лежала трубка, во включенном положении. Перочинным ножом вскрываю трубку и вытаскиваю из нее динамик — когда я уйду, телефон останется во включенном положении, и чихни я в своем номере, он исправно донесет этот чих до ушей удивленного Ковальски. Затем аккуратно кладу трубку на аппарат и звоню в снятый мной номер. Выйдя из апартаментов Ковальски, быстро иду к своему номеру. Еще отпирая дверь, слышу телефонные звонки. Как ни парадоксально, это я звоню самому себе. Включаю режим конференции, сдвигаю
Ну вот, пока вроде бы все. Можно перевести дыхание. Залезаю в бар-холодильник, набитый самым разнообразным спиртным и прикидываю гостиничную наценку. Бормочу: «Пейте сами за такие деньги» и захлопываю холодильник. Ожидание затягивается на час с лишним. За это время я успеваю подремать в кресле, выкурить две сигареты и, наплевав на экономию, все-таки выпить бутылку «Хейнекена». Наконец в динамике раздается шум, приглушенно хлопает дверь и звучит низкий уверенный голос:
— Вы делаете ошибку за ошибкой! С этой минуты вы будете выполнять только мои указания!
Говорят по-русски с довольно сильным акцентом — это англичанин или, скорее, американец. У того, кто ему отвечает, отчетливый немецкий акцент. Поскольку языком общения выбран русский, совершенно очевидно, этот второй — тот самый помощник Гутманиса Отто Хелле, бывший сотрудник восточногерманской службы безопасности «Штази».
Он оправдывается:
— Я не могу уследить за всем! Гутманис не заботится о безопасности так, как положено.
— Что произошло у вас в офисе?
После короткой паузы Хелле неохотно объясняет:
— Кто-то проник в кабинет Гутманиса. Использовались дубликаты ключей — следов взлома или отмычек нет. Был вскрыт и затем заперт сейф. Охранника — он привел в офис ночью свою девку — ударили так, что он лежат без сознания минут пятнадцать.
После паузы Ковальски говорит:
— Работа квалифицированная со всех точек зрения. Кто это мог быть, по вашему мнению?
Хелле даже не требуется времени для размышлений:
— Скорее всего, Соловьев. Вы же сами справедливо сказали — работал профессионал высокого класса.
Если бы это был не Хелле, мне было бы приятно слышать такую оценку. Между тем, Ковальски интересуется:
— Где он взял ключи, этот ваш профессионал?
— Скорее всего, снял отпечатки с комплекта Гутманиса. Не сам, конечно, по его заказу это сделали двое уличных воров.
Звуки шагов, звяканье стекла. Судя по всему, эти двое в номере Ковальски решили выпить. Через некоторое время Ковальски несколько бодрее прежнего интересуется:
— И что вы намерены делать?
— Надо принять меры в отношении Соловьева. Он нам мешает.
Ковальски резко возражает:
— Даже не думайте об этом! Достаточно того, что вы ликвидировали двоих. В нашей профессии существуют определенные правила: мы не убиваем друг друга! Без крайней необходимости. Мои люди уже занимаются им. Пока Соловьев будет разбираться в сути происходящего, мы завершим операцию против «Гермеса». Для русских это будет катастрофой.
Интересно, что это значит: «Мои люди уже занимаются им»? Каким образом они мной занимаются? Кажется, я что-то прозевал. Между тем Ковальски продолжает:
— Гутманис ни о чем не догадывается? Я боюсь, он поломает нам всю игру.
Хелле неторопливо отвечает:
— Он опытный бизнесмен, и у него есть интуиция. Конечно, кое-какие вопросы возникли. Но его интересуют
прежде всего деньги и возможность заняться легальным и престижным бизнесом. А это вы ему гарантировали.— Учтите, в решающей стадии операции вам надо будет позаботиться о нашем любителе пингвинов. Он — ключевая фигура. Подождите минуту, я закажу нам кофе.
Мне кажется, я ослышался. Что он сказал? В этот момент звякал стакан и было плохо слышно. Я еще размышляю над этим вопросом, а руки уже сами торопливо забирают со стола диктофон, подхватывают сумку. В динамике телефона слышно, как Ковальски берет трубку.
Слышится удивленное:
— Телефон не работает.
И после паузы не слишком естественное и явно предназначенное для моих ушей:
— Наверное, что-то на линии. Ничего страшного, потом позвоним.
Ковальски потребуется минуты две-три, чтобы выяснить, с каким номером связан их телефон. Этого мне вполне достаточно, чтобы без особой суеты, но и без промедления, убраться из гостиницы.
Ковальски и Хелле стояли в пустом номере «Гранд-отеля», снятом Соловьевым. Пожилой коридорный, только что открывший дверь, услужливо топтался рядом, заглядывая время от времени им в лица. На журнальном столике стояла пустая бутылка из-под пива и стакан со следами высохшей пены, в пепельнице — два аккуратно загашенных окурка. Двое из присутствующих были профессионалами, и объяснять суть произошедшего не было никакой необходимости.
Однако Ковальски не смог удержаться:
— Вот, дорогой мой Хелле, результаты ваших промахов. Вам все ясно? Объяснить, кто здесь только что был и слушал наши разговоры? Соловьев подобрался вплотную уже не только к Гутманису, но и ко мне!
Не понимавший ни слова из их разговора коридорный на всякий случай подобострастно сообщил:
— Звонили из этого номера, мсье.
— Спасибо, догадались!
Ковальски молча вышел, Хелле задержался, чтобы сунуть в руку коридорному десять франков — Ковальски не переносил давать на чай и предоставлял подчиненным возможность делать это за него.
В коридоре Ковальски, не глядя на Хелле, бросил:
— Не спускайте глаз с Гутманиса. Он — наше самое слабое место. Ковальски потребовалось две минуты, чтобы выяснить по телефону, что машина их технической службы стоит рядом с «Гранд-отелем». Чертыхнувшись, он велел Хелле ждать в номере и бросился вниз.
Техники скучали в своей машине уже около трех часов. Если быть точным, они скучали два часа сорок восемь минут. Точности требовала служба — в соответствии с полученным приказом, следовало не только записывать все переговоры объекта, но и регистрировать и хронометрировать его передвижения.
Дождавшись появления объекта у гостиницы, сотрудники пунктуально сообщили об этом по инстанции. Затем они «довели» Соловьева до «Гранд-отеля» и пристроились ждать неподалеку от входа. Один из них быстро сбегал в магазинчик на ближайшем углу за бутербродами, сделанными из длинных батонов, и кока-колой. Они принялись за еду, чертыхаясь, когда корка царапала рот — оба предпочитали американские гамбургеры с мягкими булками.
Техники пребывали в хорошем настроении. Погода стояла отличная, объект, судя по его поведению, особых хлопот не сулил. Как это часто бывало, они не получили детальной информации о человеке, которого «вели». Тем более они не могли знать, что в этой же гостинице находится тот, по чьему требованию они следили за Соловьевым.