Парижский десант Посейдона

С трудом отогнав мрачные мысли, Жаворонок уселся за стол, разложил перед собой бумаги.

–  Степан Степанович, - обратился он к одному из подполковников.
– Вы докладывали, что инвентарь разукомплектован…

–  Это общее мнение, - кивнул Степан Степанович.
– Мы провели ревизию и выявили нехватку многих ключевых ингредиентов. По-видимому, немцы их просто-напросто израсходовали.

–  Понимаю. Называйте по пунктам, медленно и разборчиво. Я дам заявку, и в скором времени вы получите все. Не стесняйтесь в запросах. Партия удовлетворит любые ваши требования - был бы результат.

Подполковник завел глаза, чуть подумал и начал перечислять. Временами ему подсказывал коллега по званию; капитан и майор сидели молча.

Началась вторая, техническая часть совещания.

…Сережка и Соломон продолжали ждать появления резиновой хари, возможно, с хоботом, но их навещали одни «санитары». Ожидание затягивалось, и оба постепенно приходили в недоумение - тем более что пространство, их окружавшее и невидимое из-за стен, постепенно оживлялось.

Оно наполнялось дикими воплями, судорожным кашлем, звуками рвоты.

Это было до боли знакомо.

Часть шестая КРУГИ НА ВОДЕ Глава двадцать пятая ИСТИНА В ВИНЕ

Будучи отозван из Калининграда в Питер, Никита Владимирович не ждал для себя ничего хорошего.

Ему предписали явиться в мундире. С полной, так сказать, выкладкой.

Мундир следователь надевал лишь по торжественным дням - преимущественно на разного рода закрытые собрания с участием президента, министра юстиции или директора ФСБ. «Разборы полетов», как правило, не требовали парадной формы одежды.

Никита Владимирович ожидал увидеть Клюнтина тоже облаченным в генеральскую форму, но генерал-майор встретил его одетым как обычно, даже немного неряшливо.

Он - вопреки обыкновению - не предложил ему сесть.

В последовавшей беседе Клюнтин ни разу не обратился к нему ни по имени-фамилии, ни по званию.

Никита Владимирович стоял навытяжку и поначалу обливался потом, но спустя какое-то время перестал. На него навалилось апатичное безразличие к происходящему.

Повесился подследственный - ну и что?

Пусть даже свежеперевербованный агент.

Такое случается.

Насколько понимал Никита Владимирович, хозяевам смерть Красавчика была даже на руку - еще один рот заткнется.

Последний, похоже…

Ну, комбинация накрылась, это да, - и что?

Тоже впервые?

В оперативной работе неизбежны проколы, а здесь даже не прокол - просто несчастливое стечение обстоятельств.

Все это так, если у руководства нет личного интереса. А он, очевидно, имелся, и Никита Владимирович уверялся в этом все прочнее.

–  Куда вы смотрели?
– негромко спрашивал генерал-майор, изучая собственные ногти.
– Вам что, не хватает средств видеонаблюдения?

–  Человеческий фактор, товарищ генерал-майор, - твердил следователь.
– Я хорошо изучил старика. Он всеми правдами и неправдами цеплялся за жизнь. Сколько себя помнил. При этом он исходил из ортодоксальных религиозных воззрений. Его осматривали врачи - никаких признаков депрессии, чреватой суицидом…

–  Что же вы мне мозги пачкаете всякой хренью, - сокрушенно отозвался Клюнтин.

– Какие, к чертовой матери, религиозные воззрения? Может быть, нам привлечь к делу гадалок и колдунов?

–  Возможно, и стоило бы, - с неожиданно прорвавшейся наглостью парировал следователь. Он сообразил, что терять ему нечего.
– У нас, насколько я знаю, существует специальный отдел.

Клюнтин покачал головой:

–  Не тем у вас голова занята…

–  Он много говорил о своем Боге, с которым якобы общается напрямую, - с некоторой горячностью пояснил Никита Владимирович.
– И Бог повелевал ему выживать, несмотря ни на что.

Генерал-майор поерзал в кресле, откинулся на спинку, ослабил узел и без того уже полураспущенного галстука.

–  Вот как? Интересно. Человек напрямую общается с Богом - вас ничто не настораживает?

Следователь мгновенно понял свою ошибку, но было поздно.

–  По-вашему, непосредственное общение с Богом - нормальное явление?
– вкрадчиво спросил Клюнтин.

Риторический вопрос.

Все уже понятно.

–  Какие врачи?!
– взревел Клюнтин и ударил кулаком по столу - Где вы нашли этих медиков? Нормальный врач, когда он слышит, что человек напрямую беседует с Богом, укладывает его на койку, привязывает и колет химией, пока беседа не прекратится! И даже врачом быть не нужно - при минимальном количестве мозгов можно догадаться, что перед тобой сумасшедший! Как можно зевнуть такую очевидную вещь?

–  Тем более незачем сокрушаться, товарищ генерал-майор, - не сдавался Никита Владимирович.
– Если он был психом, так на кой он нам сдался? Зачем нам безумный агент? Даже хорошо, что все так разрешилось… Он мог набредить что угодно…

–  Бред бреду рознь! Надо уметь отличать зерна от плевел! Когда мы вводим психотропные препараты, человек тоже сходит с ума, но в то же время дает нужные нам показания! Вы выплеснули ребенка вместе с водой!..

Следователь смотрел на генерала немигающим взглядом. Старый хрыч по уши увяз в каком-то дерьме, иначе не стал бы так разоряться.

–  Что теперь? Кого и где нам искать?

–  Он сообщил достаточно, чтобы можно было раскручивать, и этим уже активно занимаются.

–  Какого черта! Вы загубили живца!

–  Никто бы уже не поймался на него после того, как он побывал у нас…

–  Это не ваша забота! Куда вы лезете? Впрочем, вы уже больше никуда и никогда не полезете…

Генерал-майор вдруг выскочил из-за стола, просеменил мелкими шажками к Никите Владимировичу. Тот невольно отпрянул, ожидая невиданного - мордобоя. Но никто не стал его бить.

Клюнтин сорвал с него погоны и отступил на шаг, словно любуясь содеянным.

–  Что с вами разговаривать… убирайтесь. И оружие на стол! Поступайте в санитары, в дурдом… ума набираться. Глядишь, и в фельдшеры выбьетесь. Свободен!

Он вернулся за стол и уткнулся в бумаги, не обращая больше никакого внимания на Никиту Владимировича.

Тот повернулся совсем не по-военному и вышел из кабинета, ни слова не говоря. В коридоре снял изуродованный китель, перебросил его через руку. В таком вольном виде он миновал пост охраны, вышел на улицу, окунулся в уже почти осенний день.