Парижский десант Посейдона

–  Ладно, шучу. Магеллан, иди поближе - читай и запоминай. Это как раз для тебя работа.

Магеллан уже давно топтался в нетерпении, дыша Каретникову в затылок. Его чудо-память нуждалась в подкормке. До сих пор ему нечего было запоминать, кроме деталей унылого подводного ландшафта.

–  Диск наверняка запаролен, - предупредила Медуза.

–  Очень возможно. Тогда подгребай поближе, Магеллан. Это для тебя работка.

Тот с притворной застенчивостью поправил очки и улыбнулся.

Медуза была совершенно права: открыть диск оказалось не так просто.

–  Что мог накрутить этот старый маразматик?

– раздраженно пробормотал Каретников, слезая с пня и уступая место Магеллану.

–  Брось, шеф, - отозвался Магеллан.
– Я уверен, что Валентино понятия не имеет, как работать с компьютером. Тут потрудились мастера… ребята, гляньте-ка. Усекаете?

–  Ты не томи, объясни, - пробурчал Посейдон.

–  Вирусня, - Магеллан ткнул пальцем в экран.
– И шибко злая. Если тронуть по-глупому, она и винчестер снесет…

Его длинные пальцы запорхали по клавиатуре.

–  Справишься?
– с сомнением спросил Торпеда.

–  Еще бы. Я этот вирус хорошо знаю…

–  Уже убивал?

–  Я сам его и писал, - усмехнулся Магеллан.

Торпеда обменялся взглядами с Торпедой и покрутил пальцем у виска. Страсть Магеллана к написанию вирусов была нездоровой, общеизвестной и не раз вызывала нарекания.

Магеллан же всегда обладал отменной интуицией, как будто глаза у него были и на затылке.

–  Лучше спасибо скажите, - посоветовал он, не оборачиваясь.
– Видите, как удачно? Я написал, они применили. Сейчас мы его благополучно грохнем… Вот гады! Они его к паролю привязали. Пробьешь пароль - автоматически заработает вирус. Ну ничего, умники…

Он забыл обо всем на свете и колотил по клавишам, словно заяц по барабану. По экрану сплошным потоком бежали цифровые ряды.

–  Ты там аккуратнее, - Каретников нервничал.

–  Не боись, командир… Готово! Кушать подано…

Магеллан отвалился от клавиатуры и обвел товарищей победоносным взглядом. Спохватившись, он вскочил и освободил Посейдону место.

Каретников сел, всмотрелся в экран.

Сперва он ничего не понял.

Документы были на русском языке, но речь шла о каких-то микробиологических материях, в которых командир ничего не смыслил. Он сообразил, что выбрал диск-продолжение, хотя полной уверенности не было. Магеллан дышал ему в ухо, Магеллану было все равно, с какого места читать. Он впитывал информацию. Остальные тоже сгрудились вокруг Посейдона, пытаясь разобраться в терминологии.

Каретников уже хотел листать дальше, но вдруг замер на слове «Хюгенау».

С этого места он начал вчитываться очень внимательно. Пролистнул еще несколько страниц, неожиданно встал, засунул руки в карманы и отошел, пребывая в глубокой задумчивости. Он мрачнел на глазах. Магеллан продолжал просматривать документы. Трудно было сказать, понимает ли он прочитанное, - он, казалось, только фиксировал, чтобы уже потом разложить все по полочкам.

–  Сворачиваемся, ребята, уходим, - приказал Посейдон по истечении пяти минут.

–  Шеф, я еще не дочитал…

–  Достаточно. Дело в целом понятное. Детали меня пока мало интересуют, для меня важнее суть. И она весьма неприглядна.

–  Я поняла только, что наши проводили какие-то опыты над детьми, - голос Медузы звучал недоверчиво.

–  Да, причем над теми, кого сами вызволили из нацистской лаборатории. Эсминец - плавучая лаборатория. Сначала над заключенными работали немцы, потом - свои, советские.

–  И наработали, - подхватил Торпеда.
– Оставили какую-то дрянь на борту, ее-то и спер этот гад.

–  Все правильно, - кивнул Каретников.
– Во всяком случае - вполне логично. О последних событиях в документах, я думаю, не говорится ни слова. Досматривать некогда: нам и вправду следует поспешить. Возможно все что угодно. Я понятно выразился?

–  Яснее некуда, - отозвался Мина.
– Клюнтин?

–  Я этого не говорил, - отрезал Каретников.
– Где же «яснее некуда»? Я повторяю: возможно все. Кто-то наверху отчаянно хочет завладеть этой документацией. Нас использовали и продолжают использовать, не обеспечивая поддержки ни разведкой, ни ударными силами.

Сильвер помогал Магеллану упаковать лэптоп и документы.

–  А откуда вся эта хрень взялась у Валентино?
– спросил он, не прекращая своего занятия.

–  Понятия не имею. Судя по всему, у него имеются давние устойчивые связи с Россией. И я пока не могу сообразить, кто за ним стоит. Все! Обсуждение закончено. Главное вы знаете, и если со мной что случится…

Никто не стал возражать - дескать, брось, командир! Какие твои годы? Не каркай, плюнь через плечо, постучи себя по черепу.

Сам Посейдон испытывал острейшую потребность вторично пересечься с Маэстро. В голове у него прочно засели две фамилии: Остапенко и Красавчик. Он решил, что не стоит пока информировать группу об этих людях, один из которых - покойник.

Возможно, Красавчик еще жив, и было бы очень неплохо его разыскать.

И еще он отчаянно пожалел, что задержался на какие-то секунды, не успел взять Валентино живым. Доктор мог оказаться полезным, потому-то его и убрали с дороги.

* * *

«Шевроле» мягко затормозил на набережной.

Противоположный берег сверкал мигалками и озабоченно гудел; ветер гнал по реке клубы дыма, уже собрались многочисленные зеваки. Многие снимали происходящее на видеокамеры и мобильные телефоны. На машину, припарковавшуюся к дому, что позади, туристы и парижане не обратили никакого внимания.

Дверцы распахнулись, из салона выскользнули двое. Один чуть задержался, чтобы выволочь на божий свет какого-то бедолагу со связанными руками.

–  Быстро, - прошипел Баз.

Уловив интонацию, узник перешел на трусцу.

Намер пристально посмотрел на него и пожал плечами.

–  Что-то странновато, - пробормотал он, заходя вслед за Базом в подъезд.

Консьерж дремал, не замечая вошедших.

Это тоже показалось Намеру необычным.

–  Что тебе странно?
– Баз говорил шепотом.

–  Больно резвый старик. Смотри, как чешет.

–  Чтоб я так жил в его годы.

–  Завидуешь?
– Намеру было не до смеха, но он усмехнулся.