Парижский десант Посейдона

Напрасно, конечно, - ведь песенка была не случайной, и он это знал.

–  В дни моей молодости пели иначе, - заметил Нисенбаум и поправил незнакомца, изменив несколько слов в припеве.

Пароль и отзыв.

–  Что там с моим постоянным соперником?
– будто бы невзначай, однако с напряжением осведомился старик.
– С Василием Батьковичем?

Собеседник пожал плечами.

–  Приболел малость.

Поймав испытующий взгляд Нисенбаума, он быстро уточнил:

–  Нет-нет, ничего серьезного, уверяю вас. Легкое недомогание, возраст - сами понимаете. Скоро сразитесь по новой…

–  Ваши бы слова да Богу в уши, - кивнул шахматист.
– А вам не кажется, что это место - слишком людное для встреч подобного рода? Скоро появятся зрители. Посмотреть, как я разделаю желторотого под орех.

–  А мы их прогоним, - беззаботно ответил тот.
– Да мы и не задержимся, а сейчас пока никого нет.

–  Тоже правильно, - кивнул Нисенбаум.
– Как прикажете вас величать?

–  Да зовите запросто - Игорем.

Старик пожевал губами:

–  Хорошее имя. Героическое. Будь по-вашему - Игорь так Игорь. Князь Игорь. Только поете не по-оперному.

–  Ну, если только в князи из грязи, - отшутился тот.
– Какой из меня опер?
– И посерьезнел: - Рассказывайте, Моисей Залманович. Все как есть.

Нисенбаум-Красавчик, он же Бильярдный Шар, пожал плечами:

–  Собственно говоря, рассказывать мне не о чем. Василия вызвали в прокуратуру. И это все.

Игорь отнесся к этой безобидной новости предельно серьезно.

–  Он говорил вам, зачем?

–  Конечно, нет. Разве прокурорские докладывают?

–  А сам он как считал?

–  Никак не считал.

–  Но ведь он же, насколько нам известно, сидел?

–  Все сидели, - равнодушно отозвался старик.
– Вам шах.

–  Я прикроюсь. Вот так. Но соображения-то у него какие-то были? Если он об этом заговорил, то что-то же имел в виду.

–  Наверное, были. Но он со мной не делился. У зэков не принято болтать языком - особенно если не спрашивают. Достаточно намека. Он и намекнул.

–  А вы не спрашивали?

–  Только в самых общих чертах. Излишнее любопытство всегда подозрительно. Я был ему благодарен, и он это видел.

–  Это верно.

Игорь смотрел на шахматную доску, но думал явно не о партии. К тому же он совсем не умел играть, что стало ясно уже после первых двух ходов.

–  Его ведь давно не трогали, так?

–  Вроде бы так. Что его трогать, стародавнего сидельца?

–  И вы не звонили ему после, не расспрашивали?

–  Мы не настолько дружны. Мы никогда не созваниваемся, хотя телефон его я, конечно, знаю. Но звонить в этом случае - вы сами понимаете…

–  И он не звонил?
– полуутвердительно спросил Игорь.

–  Нет.

Игорь откинулся на спинку скамейки и прикрыл глаза.

–  Возможно, что все это ерунда, - проговорил он медленно.
– Мало ли какие вскрылись дела.

–  Возможно, - не стал спорить Нисенбаум. Игорь поднял палец:

–  Но возможно, что и нет. Нам, кстати, известно, что в этом парке недавно произошло убийство. Слышали об этом?

–  Разумеется, - Моисей Залманович Нисенбаум чуть улыбнулся.
– Об этом слышали все. Да это пьянь, хулиганье. Развелось столько, что никакой жизни, ей-богу, - он произнес это вполне искренне, с чувством.

–  Местных завсегдатаев опрашивали?

–  Кое-кто проболтался, что - да.

–  А вас?

–  Меня - нет.

–  А вот это и в самом деле внушает некоторое недоумение, - Игорь вынул пачку сигарет, закурил.

–  Да, - чуть помедлив, согласился Соломон Красавчик.
– Об этом я не подумал. Ко мне и вправду не лезли с вопросами.

–  Может быть, еще и полезут…

–  Не исключено.

–  А это крайне нежелательно…

–  Да уж, - старик вдруг непроизвольно дернул шеей - с некоторых пор Нисенбаума беспокоил нервный тик, следствие атеросклероза.

–  Убийство - неплохой повод пригласить на беседу…

–  С каких это пор им понадобились поводы?
– возразил Моисей Залманович; он хотел было взяться за пешку, но передумал и отвел руку.

Подошел какой-то зевака, и Нисенбаум замахал на него:

–  Нет-нет, молодой человек, только не сегодня. Вы нам помешаете. Я тренирую новичка, и он сильно волнуется.

Прохожий испарился, и оба продолжили разговор.

Нисенбаум прижал руки к груди:

–  Поймите, - молвил он проникновенно.
– Я старый и больной человек, мне повсюду мерещатся всякие ужасы. Может быть, я уже не гожусь в агенты. Может быть, меня пора списать. Но когда человека, с которым я провожу большую часть времени, вызывают в органы…

Игорь легко дотронулся до его плеча:

–  Вы отличный агент, Моисей Залманович. Мы высоко ценим ваши заслуги. И я уверен, что вы совершите еще немало славных дел. И вы все сделали правильно. Этот вызов в прокуратуру нам не понравился.

Чуть успокоенный, старик дрожащей рукой взял ферзя, подержал, поставил на место. Уткнулся подбородком в кулак.

–  Тронул фигуру - ходи, - улыбнулся Игорь.

Нисенбаум вяло улыбнулся в ответ.

Игорь решительно хлопнул себя по бедрам:

–  Значит, поступаем так, Моисей Залманович. С квартиры вам придется съехать. Скорее всего, вам имеет смысл исчезнуть и из города. Обо всем этом мы позаботимся. И действовать придется как можно быстрее.

Нисенбаум тяжело и обреченно вздохнул:

–  Эх… В мои годы нелегко покидать насиженные места. Но я все понимаю. Я уеду, куда скажете.

Игорь заверил его:

–  Мы обеспечим вам максимум удобств. И, кроме того, мы, конечно же, постараемся выяснить, кто и почему вдруг заинтересовался вашим товарищем. У нас достаточно широкие связи.

Подумав, он добавил:

–  Вполне вероятно, что вам придется перебраться за границу. Для этого есть и другие основания.

–  Акция?
– вскинулся Нисенбаум.

Игорь вновь улыбнулся. Улыбался он очень хорошо: открыто и снова чрезвычайно доброжелательно.

–  Скорее всего. Видите ли… я сейчас поделюсь с вами сведениями, которые…

–  Да-да, - закивал бывший Красавчик, давно превратившийся в Бильярдный Шар.
– Вы знаете, что я умею молчать.

–  Знаю, - кивнул Игорь.
– Потому и рассказываю. Понимаете - мы, в свою очередь, тоже вышли на кое-кого. На того, кого разыскивали многие и многие годы. Вам что-нибудь говорит фамилия Валентино?