Парни из Билокси

— Вы сказали мне убраться из города. За мной охотились плохие парни. Меня собирались убить.

— Верно, а еще я велел тебе звонить мне раз в неделю. Сделка заключалась в том, что ты будешь готов дать показания против Лэнса Малко. Но ты исчез и оставил меня в подвешенном состоянии.

— Вы сами велели мне бежать.

— Я не собираюсь спорить. Я сброшу десять лет за побег из-под залога.

— Я давал показания перед большим жюри и получил обвинительные заключения.

— Ладно, скину еще пятнадцать. Остается пятнадцать за незаконный оборот наркотиков.

— Я не могу оказаться за решеткой на пятнадцать лет, мистер Руди. Пожалуйста!

— Тебе и не придется. При хорошем поведении ты можешь выйти через десять.

Джесси резко поднялся, оставив обвинительное заключение на столе, и направился к двери.

Стофер произнес умоляющим тоном:

— Они достанут меня, понимаете? Я не мог вернуться.

— Мы договаривались о другом, Стофер.

— Это все из-за вас. Ведь это вы заставили меня работать под прикрытием.

— Нет, Стофер, ты сам решил стать наркокурьером. И теперь за это придется заплатить.

Джесси вышел из помещения.

* * *

Следуя распоряжениям, оставленным Лэнсом, Хью переехал в большой офис и взял на себя ответственность за семейный бизнес. Теперь он отвечал за стриптиз-клубы «Красный бархат», «Фокси», «О’Мэлли», «Стоянку грузовиков» и бывшую «Карусель», переименованную в «Десперадо», а также за два бара, где собирались букмекеры, ряд мини-маркетов, использовавшихся для отмывания денег, три мотеля, где некогда селились проститутки, но теперь практически пустовавшие, два ресторана, которые, как ни странно, никогда не были связаны с незаконной деятельностью, многоквартирные дома, участки земли возле пляжа и несколько кондоминиумов во Флориде. Лэнс владел всем этим один, за исключением семейного дома, который он передал Кармен. Она не подала на развод и испытала чувство облегчения, когда ее мужа увезли. Они договорились, что Хью будет ее поддерживать и перечислять тысячу долларов в месяц. Брат и сестра Хью покинули Побережье и мало общались с семьей.

Лэнс считал свое непродолжительное пребывание в тюрьме штата лишь временной неудачей, своеобразной платой за свое богатство. Он планировал управлять собственной империей из-за решетки и вернуться достаточно скоро, гораздо раньше, чем через десять лет, которые впаял ему мистер Руди. Пока Хью оставался на месте и управлял делами вместе с Невином Ноллом, остававшимся верным семье Руди, он не сомневался, что его активы в безопасности, а беды скоро закончатся.

Однако через шесть месяцев доходы резко упали. Из-за резкого ограничения азартных игр и проституции преступный мир Билокси переживал очередной спад. Клубов и баров было слишком много, а посетителей не хватало. Осуждение и заключение под стражу Лэнса Малко напугали весь Стрип. Джесси Руди преследовал криминальных авторитетов, и они лишь могли догадываться, кто станет следующим. Положение осложнялось тем, что в своих действиях прокурор опирался на полицию штата и негласную поддержку ФБР.

* * *

Когда 1975 год подходил к концу, губернатор Билл Уоллер собирал чемоданы, поскольку закон штата ограничивал пребывание губернатора в должности только четырьмя годами. Его губернаторство было успешным. Хотя показатели штата в области образования, здравоохранения и особенно гражданских прав по-прежнему оставляли желать лучшего, он стал первым губернатором, продвигавшим прогрессивную повестку дня. Он не собирался уходить из политики и мечтал продолжить карьеру в сенате США, но в то время оба места от штата там прочно удерживались Джоном Стеннисом и Джеймсом Истлендом. Потому в ближайшее время Уоллер планировал заняться частной юридической практикой в Джексоне и с нетерпением ждал возвращения в зал суда.

В начале декабря он пригласил Джесси и Кита пообедать у него в особняке. Уоллер внимательно следил за делом Малко и хотел быть в курсе настроений на Побережье. Он любил морепродукты, и в качестве прощального подарка Джесси привез ему кулер со свежими устрицами, креветками и крабами. Повар приготовил их на обед, и губернатор, крупный мужчина с отменным аппетитом, наслаждался пиршеством.

Они поговорили о Малко, и Уоллер рассказал Руди, что, по сообщениям его, как он выразился, «исправительных людей», заключенный чувствует себя хорошо и работает в тюремной библиотеке. Ему удалось заполучить отдельную камеру, хотя, как и в других, кондиционера там нет. На что Джесси пошутил, что Малко следовало отправить куда-нибудь в поле собирать хлопок, как самого обычного преступника.

— Попросите своих людей не спускать с него глаз, — сказал Джесси. — У него полно денег, а в тюрьме это всегда имело значение.

Обсуждая Малко, они несколько раз рассмеялись. Кит знал свое место и говорил мало. Он не мог поверить, что удостоился чести отобедать с самим губернатором в его особняке.

— Итак, у вас есть какие-нибудь планы на будущее после работы в офисе окружного прокурора? — спросил губернатор у Джесси.

Джесси был застигнут врасплох.

— В общем, нет. Там еще полно дел.

— А вы можете разобраться с шерифом? Боуман уже много лет берет взятки.

— Я думаю о нем каждый день, губернатор, но он скользкий как угорь.

— Вы способны с ним разобраться. А я помогу, можете на меня рассчитывать.

— Вы и так сделали больше чем достаточно. Без полиции штата нам бы ни за что не удалось добиться успеха. Жители Побережья в огромном долгу перед вами.

— Они проголосовали за меня, и это все, о чем я мог просить. — Уоллер подцепил сырую устрицу и проглотил. — Знаете, Джесси, у демократической партии в нашем штате не все благополучно, талантов с прогрессивными взглядами не хватает, кадровый резерв очень скудный, на мой взгляд. Я разговариваю со многими людьми о нашем будущем, и ваше имя часто всплывает. Мне кажется, вам пора попробовать силы на выборах в штате. Сначала на место генерального прокурора, а потом, не исключено, и губернатора.

Джесси попытался перевести это в шутку и рассмеялся.

— Послушайте, губернатор, я католик. В Миссисипи нас явное меньшинство.

— Ерунда! В шестидесятом году наш штат проголосовал за Джона Кеннеди, не забывайте об этом.

— Но голоса тогда разделились почти поровну, а потом штат всегда выбирал республиканцев, если не считать Джорджа Уоллеса.

— Нет, у нас по-прежнему много сторонников по всему штату. Я не могу представить, чтобы в Миссисипи губернатором был избран республиканец. Ваша религиозная принадлежность не будет иметь никакого значения. Нам просто нужны новые таланты.

— Я очень польщен, губернатор, но мне пятьдесят один год. После следующего срока в качестве окружного прокурора мне будет пятьдесят шесть, не очень-то юный возраст.

— Мне сейчас пятьдесят, Джесси, и я не готов отправиться в дом престарелых. Я намереваюсь баллотироваться в сенат, если когда-нибудь откроется вакансия, что сейчас выглядит маловероятным. Знаете, политика глубоко проникает в самую душу и уже не отпускает. Понимаете меня?

— Повторю еще раз, я очень польщен предложением, но просто себя в этом качестве не вижу.

— А вы, Кит?

Кит чуть не подавился кусочком жареной креветки. С трудом проглотив, он сумел сказать:

— Думаю, у меня тоже проблема с возрастом, правда, противоположная. Мне всего двадцать семь.

— Пора начинать. Мне нравится, как вы держитесь, Кит, и у вас характер отца, не говоря уже о фамилии, которая может стать реальным активом.

Джесси и Кит уже обсуждали возможность избрания в законодательное собрание штата — традиционную стартовую площадку для молодых амбициозных политиков. Даже отцу Кит не мог признаться, что мечтает поселиться в этом самом особняке, где они сейчас обедали.