Пароль - Балтика
Шрифт:
В Беззаботном было не легче, чем на Эзеле. И все жр это - Большая земля, база, куда приходила почта. Преображенский получил сразу три письма от родных, а Ефремов - ни одного. Не случилось ли чего - поделился тревогой с Преображенским.
– Что гадать, Андрей. Лети на У-2 в Ленинград - хоть узнаешь, уехали или нет.
– Я Лучникова захвачу.
– Добро.
И вот под крыльями Ленинград, над которым много лет назад воспитанник 105-й бригады Вася Лучников "зайцем" совершил с Андреем Яковлевичем Ефремовым первый в жизни полет. Город выглядел непривычно. Только ориентируясь по мостам через Неву, Ефремов нашел Петропавловскую
Семья Андрея жила на Васильевском острове. С бьющимся сердцем подходил он к дому. Что это? Ефремов остановился. Дом зиял глазницами выбитых окон. На улице - груда кирпича и щебня.
Прохожий объяснил: прямое попадание бомбы. Жертвы? Да, погибло много женщин и детей. Точно об этом можно узнать в домоуправлении.
– Фаина Васильевна Ефремова? - переспросила дежурная. - Посмотрим.
Перелистала домовую книгу.
– Нет, о ней ничего не известно.
Ефремов пошел в Адмиралтейство, где размещался штаб ВВС КБФ. Но и там никто ничего не знал. Тогда по оперативному телефону комэск вызвал полк.
Преображенский пообещал тут же связаться с военным комендантом.
Из комендатуры ответили:
– Сын Ефремова в Ленинграде, в больнице Эрисмана.
...Когда Ефремов вошел в палату, Толик сразу увидел отца, рванулся к нему, но тотчас упал навзничь и заплакал.
– Что с тобой, сынок? Сын молчал.
– Нога, - сказал врач.
– Что нога? - Андрей Яковлевич, не помня себя, сдернул простыню и сразу опустил ее: правой ноги чуть ниже колена не было.
– Как же это, сыночек?
– Фашисты, папа.
Андрей Яковлевич обнимал и целовал сына, повторяя:
– Ничего, ничего, Тавик. Мы отомстим им, будь уверен. - Немного успокоившись, спросил:
– А где мама, Римма, Алла?
– Их эвакуировали, - объяснил врач. - Сына. мы не могли отдать вашей жене, он слишком слаб...
Когда летели обратно в полк, Василий как мог успокаивал командира.
– Что с сыном? - спросил Евгений Николаевич, едва Ефремов вернулся.
– Худо. Крови много потерял.
– Не пытался забрать?
– Даже Фаине не отдали. Главный врач заявил, что и думать об этом нечего. ,
– А мы подумаем.
Как только мальчишка немного поправился, Преображенский забрал его в полк.
Толя стал своим в полку, провожал экипажи в полет. В свободные минуты Преображенский учил мальчика играть на баяне. Кто знает, может быть, сегодняшний музыкант Анатолий Ефремов начался именно в голодное время ленинградской блокады, когда у командира полка получал первые уроки игры на баяне...
Собранный воедино полк продолжал наносить удары по врагу. Поднимались в воздух по три-четыре раза в сутки. Атаковывали подводные лодки, гитлеровские войска, рвавшиеся к Ленинграду, выводили из строя фашистскую тяжелую артиллерию, стрелявшую по городу. Все это делалось малым числом самолетов: значительной части ДБ полк лишился в боях. Поредел и летный состав.
Но и с меньшими силами полк сражался, не жалея крови и самой жизни.
В пору, когда группа Преображенского находилась на Кагуле, Тужилкин, Борзов, Балебин и другие летчики, составлявшие боевое ядро в Беззаботном, львиную долю всех боевых вылетов совершали для ударов по танковым и механизированным войскам. Действовать приходилось с малых высот, под огнем зенитных батарей и автоматов, и Борзов, командовавший
в отсутствие Плоткина Краснознаменной эскадрильей, был признан не только одним из самых решительных летчиков, но и умелым организатором боя. Он тщательно прорабатывал задание со всем летным составом, и каждый летчик, штурман, стрелок-радист и стрелок знал свой маневр.Его считали погибшим
...16 сентября оперативный ВВС, минуя штаб бригады, позвонил Преображенскому:
– Командующий приказал направить по условленным адресам группу. Сколько можете послать?
Преображенский посмотрел на доску, разделенную квадратами. В каждом квадратике, если все самолеты в исправности, висит модель ДБ-3. Сегодня только шесть моделей на доске, значит, только шесть самолетов могут немедленно лететь на задание. Другие на осмотре, регламентных работах после рейдов на Берлин, в ремонте. Уже вечером с десяток машин будут возвращены в строй. А сейчас...
– Могу послать шесть.
– Кто поведет?
– Капитан Федоров и штурман Хохлов.
– Минуту, доложу. - И после паузы:
– Командующий одобряет.
Итак, поведут заместитель командира полка и флаг-штурман, участник берлинской операции, Герой Советского Союза.
Условленные адреса - это Тосно и Кириши, где разведка обнаружила большое скопление фашистских войск и боевой техники. Важно не упустить врага, это понимает Преображенский и сразу отдает необходимые распоряжения.
Преображенский размышлял примерно так. Хохлов, как бы ни сложилась обстановка и погода, приведет к назначенным целям, точно отбомбит. Второе звено возглавляет Борзов, к которому "мессершмитты" сзади подходить побаиваются: экипаж стреляет снайперски. А в том, что лететь придется, как и раньше, без сопровождения и наверняка предстоит бой с "мессершмиттами", командир полка не сомневался. И не сомневался, что бой будет тяжелым, как в свое время над переправами через Западную Двину.
Но в последний момент эта продуманная в деталях организация оказалась поломанной. Позвонило начальство и потребовало отчет о полетах на Берлин. Преображенский спросил, нельзя ли повременить. На другом конце провода настаивали - необходимо срочно: берлинская операция, участники которой удостоились благодарности И. В. Сталина, оказалась в центре внимания.
На готовых к выруливанию самолетах уже запустили моторы. Преображенский направился к бомбардировщику Федорова. Вначале полковник не собирался забирать с собой штурмана, хотел лишь узнать у него, где находятся материалы. Но за гулом двигателей не мог расслышать ответ штурмана, показал ему жестом, чтобы спускался на землю. Вместо Хохлова к Федорову послали штурмана Астафьева, что лишило капитана равновесия. Не имея такого опыта, как Плоткин, Гречишников, Победкин или Борзов, он усомнился в том, что сможет в качестве ведущего выполнить задание. И он попросил - не приказал, а именно попросил - Борзова возглавить группу.
– А я, Иван Иванович, займу место правого ведомого в вашем звене, объяснил свое предложение капитан Федоров.
Такие перетасовки не могут содействовать успеху. Борзов это понимал. С другой стороны, Иван Иванович все равно должен был лететь. Всегда, когда требовалось повести в пекло, выбор падал на него. С ним полетели стрелок-радист Иван Беляев и штурман Астафьев, заменивший оставшегося на земле Хохлова. С Беляевым Бор-зов успел слетаться, стрелок понимал командира с полуслова. А вот с Астафьевым летел впервые, хотя и знал его давно.