Пароль - Балтика

В одну сводку эти данные не смогли войти по той причине, что летчики Борзова работали беспрерывно в течение суток.

Блестящий удар нанесли летчик гвардии лейтенант Карабасов и штурман Герой Советского Союза гвардии капитан Николай Афанасьев. Неделю назад в полк прилетел Герой Советского Союза Петр Стрелецкий. Друзей он нашел на волейбольной площадке. Здесь были Борзов, Котов, Афанасьев, Пресняков, Иванов, Кошелев, Евграфов и Бударагин. Они окружили Стрелецкого, не расставшегося еще с костылями.

–  Хватит бездельничать, Петро. Не можешь играть, так посуди, - с улыбкой сказал Николай Афанасьев. Стрелецкий взял свисток.

Когда Петр улетал, Николай сказал:

–  Очередная победа на море будет в твою честь. И вот этот полет. Карабасов и Афанасьев обнаружили конвой: три подводные лодки, два сторожевых корабля и транспорт. Атаковали подводную лодку. Торпеда угодила в корму. Подводная лодка взорвалась и затонула. Затем помощник Борзова Василий Кузнецов и штурман Герой Советского Союза Виктор Бударагин отправили на дно транспорт водоизмещением 6000 тонн. В другом районе моря четверка топмачтовиков гвардии капитана Тарасова потопила транспорт водоизмещением 3000 тонн. Очередную, восьмую победу одержали Михаил Шишков и Иван Бабанов: они взорвали торпедой транспорт водоизмещением 5000 тонн. Бабанов был тяжело ранен, но вывел самолет на боевой курс и точно направил торпеду.

В крейсерский полет в эти часы ушло звено, возглавляемое Пресняковым. Еще на КП тщательно разра ботали маршрут. Однако пришлось надолго уйти в облака, плотной грядой вставшие на пути. Сильнее, чем определили, оказался ветер, самолет снесло. Когда пробили облачность, Иванов крикнул:

–  На Мемель выскочили!

С точки зрения навигации ошибка малая, район именно тот, который нужен, немного бы только мористее. Но ныскочить на малой высоте под жерла десятков зенитных батарей противника - хуже некуда.

"Прежде всего-оценить положение", - вспомнился совет командира полка.

Итак, торпедоносец над крышами просыпающегося города, но в него не стреляют. Может быть, батареи ведут самолеты, выцеливают, чтобы нанести безошибочный удар? Но огня нет. Значит, неожиданность? В самом дело, как мог противник предположить, что русские полнятся со стороны военно-морской базы, где и муха не должна незаметно пролететь? Ведь вокруг Мемеля днем ночью враг ведет усиленное наблюдение.

Если все именно так, значит, незачем, приковывая к "oобе внимание, набирать высоту или разворачиваться. Полет следует продолжать вот так, над островерхими крышами, доворачивая самолеты к порту, к рейду. На шоссе у закрытого железнодорожного шлагбаума стояла колонна автомашин и мотоциклов. Сотни гитлеровцев, задрав головы, смотрели на самолеты, ничего не предпринимая от неожиданности. Летчик хорошо видел их лица. Пианов-уже на земле-утверждал, что особенно ему но понравился один, с красным носом. Шутка шуткой, но Пресняков вел самолет в нескольких метрах от дымовых труб. Да, поволновались и Пресняков, и Иванов, и Склярочко, и экипажи Скрябина и Филимонова.

...Все в порядке, город уже позади. Иванов удивляется, что прошли без происшествий. Вспоминает, что в норные дни войны сюда летали однополчане Ефремов, Гречишников, Плоткин, Борзов, Пятков. И он, Николай Иванов, тоже летал - воздушным стрелком в экипаже Бориса Громова.

Прямо по курсу внизу большое портовое хозяйство, склады, автомашины, работающие краны на причальных стенках. 

А что там впереди? Очертания смазаны дымкой. Пресняков протер глаза: не мираж ли? .

–  Это же лодка! - не веря еще самому себе, кричит Иванов. - Подводная лодка...

–  Атакую подводную лодку! - передает Пресняков ведомым.

И тут же из дымки выплывает... вторая подлодка. Алексей Скрябин сразу же устремляется к ней. Приходится пожалеть, что у Скрябина и Филимонова не торпеды, как у Преснякова, а бомбы-пятисотки. Охотились-то за другой целью!

–  Курсовой - девяносто. Ход - три узла. Доворот на пятнадцать градусов влево, - передает Иванов исходные данные.

Пресняков быстро выполняет заданный Николаем до-ворот, сближается с подводной лодкой. В поле зрения появляется и сразу же открывает огонь транспорт и сторожевой корабль. Перед торпедоносцем Преснякова сноп трассирующих пуль и снарядов. Филимонов, чтобы помочь ведущему, взмывает, затем, снижаясь, поливает огнем всех передних точек палубу и надстройки сторожевика. Волей-неволей противник переносит огонь на Филимонова. А Пресняков тем временем вышел на боевой курс.

–  Бросил! - выдыхает Николай Иванов и тут же приказывает стрелку-радисту:

–  Фотографируй.

Подводная лодка - рукой подать. На палубе трое держатся за леера, смотрят вверх...

Александр Пресняков и Николай Иванов никогда не видели так близко лица врагов. В глазах немцев - страх и удивление. Наверное, не могли прийти в себя: как это советские самолеты атакуют их с самой неуязвимой стороны, со стороны военно-морской базы.

Круто развернув самолет, Пресняков искал взглядом только что атакованную лодку.

–  Взрыв! - хором прокричали Иванов, Скляренко и воздушный стрелок Лепехин.

Пресняков и сам уже видит пламя, черный дым солярки и вздыбленную корму подводной лодки. Это конец. Иванов не может унять радость.

Бой продолжается. Вторая подводная лодка спешно погружается. Когда две "пятисотки" Алексея Скрябина, рикошетируя, пролетают над рубкой и рвутся неподалеку, лодка скрывается в пучине.

Гидроудар лодка испытала немалый. Однако уничтожена ли она? Скрябин не знает этого, и никто не знает, но он недоволен собой.

–  Эх, на пять бы секунд раньше, и потопил лодку, - говорит Алексей. - А сейчас терзайся от мысли, что ушла...

Самолеты Преснякова и Скрябина не получили серьезных повреждений. А в крыльях самолета Филимонова невооруженным глазом видны крупные пробоины.

–  Долетишь? - спрашивает Пресняков.

–  Все нормально, долечу, - отвечает взволнованный летчик. - Вот только сердце...

–  Что? - с тревогой переспрашивает Пресняков. - Кто-нибудь ранен в экипаже?

–  Сердце, говорю, болит: неужели всплывет вторая? Пресняков больше ни о чем не спрашивает. Все и так ясно. Если молодой летчик, возвращаясь из такой переделки, думает о результатах удара - значит, все в порядке. Будут у него победы.

...Борзов не скрывает, что доволен. Он пять, десять минут рассматривает фотографии. Расспрашивает о курсовом угле атаки, о том, как отходили от цели. Необходимо, чтобы все летчики сегодня знали, как надо действовать. Ведь через несколько часов в небо снова уйдут торпедоносцы.

–  Обедайте, отдыхайте накоротке, и пойдем вот сюда, - говорит Борзов и показывает на карте самый дальний маршрут.

После очередной победы фронтовой поэт написал такие стихи:

Торпедоносец Иванов

Фашистов в море бить здоров.

И он смеется в меру сип,

Он делал немцам оверкиль,

И от его улыбки тоже

Фашистов драл мороз по коже.

Экипажу Преснякова неоднократно доводилось попадать в трудные переделки. Однако в такой, как 24 июля, они еще никогда раньше не бывали. Вылетала четверка торпедоносцев во главе с Пресняковым без предварительной разработки. Начальник штаба указал Александру место и время обнаружения конвоя разведкой, его курс и скорость.

–  Маршрут проложите в воздухе, - сказал Люкшин.