Паровозы судьбы

– Значит, вы говорите у вас были проблемы с местными антисемитами? – блондинка в лёгкой рубашке из хлопчатки и голубых джинсах развернулась на вращающемся кресле и достала из шкафа какую-то папку с документами. Повернувшись снова лицом к столу, она раскрыла папку и разложила перед Алексеем и Наташей чистые бланки.

– Заполните анкеты, пожалуйста, а в конце кратко опишите проблемы, из-за которых вы уехали из Латвии.

Пробежав глазами заполненные анкеты, блондинка спросила:

– Хорошо, скажите, а у вас нет каких-нибудь документальных доказательств притеснений? Допустим, листовок с угрозами или фотографий?

Алексей сделал скорбное лицо, полез во внутренний карман и достал пару листков бумаги.

– Вот, фотография нашей районной синагоги с нарисованной на стене свастикой, а тут статья в местной газете об этом инциденте и её перевод на английский язык.

– Ага, чудесно, это как раз то что надо.

«Какой молодец Виктор», думал Алексей, «его идея со статьёй очень пригодилась. А ведь допрашивает нас, по всей видимости, та самая сучка, что вернула его в первый раз. Надо быть с ней начеку».

Но девица была настроена к ним вполне благожелательно.

–Теперь, пожалуйста, сдайте ваши документы. Паспорта, удостоверения личности, что там у вас? – она нетерпеливо пощёлкала пальцами в воздухе.

Алексей и Наташа отдали свои удостоверения неграждан. По совету Виктора старые советские паспорта Наташа также зашила в белье. «На всякий пожарный случай», сказал он им по телефону.

Уже через полчаса полицейский автомобиль вёз семью в пригород Стокгольма, где находился лагерь для беженцев, ожидающих решения своей участи. Все бюрократические процедуры должны были занять, как им сказали – две-три недели.

В лагерь они добрались уже к вечеру, и войдя в отведённую для них в комнату, все трое как по команде повалились на узкие кровати. События прошедшего дня измотал всех троих. Они с трудом разделись и буквально отключились до следующего утра.

Глава пятая

Первым наутро проснулся Илья. Он громко сообщил родителям что хочет есть. Из окна доносился запах свежеиспечённых булочек, и идя по его следу они быстро отыскали пищеблок лагеря. Очередь на раздаче состояла из десятка пёстро одетых людей. В основном это были смуглые мужчины в длинных цветных халатах, и женщины, с закутанными в платки лицами.

– Папа, папа, смотри, негр! – отчаянно завопил Илья на всю столовую и все посетители, как по команде, повернули лица в их сторону. В помещение вошёл высокий плечистый парень, его иссиня-чёрная кожа сливалась по цвету с чёрной футболкой.

«Одна надежда, что вряд ли здесь кто-то понимает по-русски», подумал Алексей, отвешивая лёгкий подзатыльник Илюшке.

– Илья, кричать не нужно, привыкай вести себя тихо! Ты в Европе, а не в своём дворе!

Когда они уже взяли еду и уселись за столик, оказалось, что объект Илюшкиного внимания решил познакомиться с ними поближе. Взяв поднос с завтраком, парень подошёл к ним и по-английски попросил разрешения присесть, расплывшись при этом в широкой белозубой улыбке.

Алексей не знал, как поступить. «Чёрт его знает, что у него на уме, может, начнёт нам лекцию читать о вреде расизма?» – вертелось у него в голове. Но послать негра подальше не позволяло воспитание и он, улыбнувшись в ответ, кивнул головой в знак согласия.

Гость присел, потрепал по голове Илью, отчего тот пришёл в полный восторг, и поинтересовался:

– Мальчик не видел раньше чернокожих, да?

– Вы уж извините его, но действительно, в стране где мы жили до этого все жители белые, – ответила Наташа.

– Ничего, я не обижаюсь. Меня зовут Батунда. Я здесь уже третий день. Кстати, в какой это стране нет чернокожих?

Алексей обвёл рукой свою маленькую семью:

– Наташа, Илья, Алекс. Мы из Латвии, приехали только вчера.

– А я из Африки.

– Ну, это понятно, – усмехнулась Наташа.

Батунда будто не заметил её иронии и не стал уточнять страну из которой прибыл. Алексей и Наташа переглянулись, их новый знакомый явно не желал делиться подробностями о себе.

«Пиджин-инглиш», на котором говорил Батунда, был вполне понятен супругам, общение проходило без проблем. И только Илья был сильно огорчён невозможностью вклиниться в разговор взрослых.

– Где это, Латвия? – спросил Батунда, разрезав булочку и намазывая её маслом, нож так и мелькал в его тонких черных пальцах.

– Да здесь, через Балтийское море, – махнул рукой Алексей в неопределённом направлении.

Наступила пауза, все сидящие за столом молча жевали, не находя темы для продолжения разговора.

– Знаете, что? – Батунда отставил тарелку, выпрямился и снова широко улыбнулся, отчего лицо его стало похожим на физиономию весёлого продавца шоколадок, с рекламных плакатов, развешанных в Стокгольме на каждом углу.

– Мы вот сидим, смотрим друг на друга и думаем – что я могу сказать этому человеку? Оцениваем, стоит ли откровенничать? И вот что я скажу вам, у меня чутье на людей! Нет, правда-правда – не смейтесь. И я вижу, что вы хорошие люди.

– А здесь, – он постучал своим черным пальцем с розовым ногтем по столу, – хорошие друзья не помешают. Поэтому я предлагаю вам, давайте встретимся сегодня вечером, поговорим, обменяемся информацией. Как вы на это смотрите?

Он почему-то обращался к Наташе, угадав в ней лидера. И этот выбор убедил Алексея – парень действительно разбирался в людях.

Ему вдруг вспомнилось как они познакомились с Виктором, как эта случайная встреча перевернула всю их жизнь. Батунда, если не обращать внимания на цвет его кожи, был чем-то похож на Виктора и Алексею показалось, что эта встреча может стать столь же важной. Но Наташа все ещё колебалась, не отвечая.

– Нужно пользоваться моментом, пока мы ещё здесь, пока нас не депортировали обратно, – добавил Батунда, видя её колебания.

Упоминание о депортации подействовало, Наташа обеспокоилась:

– А что, многих депортируют?

– Почти всех. Но лучше поговорим об этом вечером. Приходите в пятый барак, комната шестнадцать. Я пока живу один, мешать никто не будет.

– Хорошо, – согласилась Наташа, – мы придём.

После завтрака семья Шрейдер решила осмотреть окрестности лагеря. Сам по себе лагерь был небольшой: несколько бараков, в которых жили ожидающие своей участи беженцы, пищеблок, медпункт и двухэтажное здание администрации. С запада и юга лагерь опоясывало скоростное шоссе, отгороженное от окружающего мира пластиковым забором, сразу за шоссе начинались городские кварталы Стокгольма. С северной и восточной сторон простирался лес.