Партактив в Иудее

– Ты говори, да не заговаривайся, - хмуро шевельнул пальцами с перстнями прокуратор.
– На пенсию он меня уже отправил. Да мне только пальцем шевельнуть...

– Верю, Феденька, верю!
– вскричал караванщик.
– Только ты сам недавно говорил, что одна у тебя заветная мечта!

Прокуратор, апоплексически сопя и массируя затылок, прошелся по залу.

– Сидим, как упыри!
– ненавистно сказал он.
– Надо же, до чего все дошло на улице вместе показаться не смеем! Сразу в заговорщики запишут, скажут, тайный комплот плести затеяли.

Остановившись перед хозяином мавзолея, прокуратор властно кивнул:

– Давай, Мардук, или как там тебя по-нашему, выкладывай. Что надумал.

И, ни к кому особо не обращаясь, посетовал:

– У жулика голова завсегда иначе работает. Потому и планы такие дерзкие, что они от стереотипов и обыденности уходят.

Глава шестнадцатая,

в которой продолжается наше повествование

Вот так порой и бывает - пойдешь по шерсть, а вернешься стриженым.

В соседней камере продолжал догуливать свои денечки разбойник Варрава, и надо сказать, что так аппетитно он их догуливал, что Иксус ему завидовать начинал. Сразу было видно, что бандит своего ремесла не опозорит. Ореол героичности витал вокруг Варравы, и ореол этот отнюдь не казался краденым. Поэтому к нему и липли женщины, буквальным образом из камеры не вылезали. Женщины, вино, опий, жареная баранина, бананы и финики - голова кружилась от запахов и происходящего.

А около камеры Иксуса только ученики его толпились и жаловались, что не стало учителя - и сразу подношения закончились, хорошо еще у Иуды деревянный его ящичек отняли, там тридцать денег серебром оказалось, видно, столько он за предательство и получил. Ученики слаженно пели молитвы, но песнями сыт не будешь, а тем более пьян. А хотелось, хотелось выпить, чтобы грустные мысли хотя бы на время отогнать.

Один раз приходил книжник Анна, пытался поговорить, но Иксус к нему как повернулся спиной, так и просидел весь визит неприятеля, сгорбленными плечами выказывая тому неприязнь и недоумение.

– Ну и глупо!
– сказал книжник.
– Это ведь история уже, большая история, а ты косоротишься. Я ведь не о тебе, я о мире думаю!

Вот ведь как бывает, о мире человек думает, потому и ломает бездумно и беспощадно единичную человеческую судьбу. Лучше бы эти благодетели думали о людях, быть может, тогда бы и судьба мира куда более счастливо выглядела.

Приходил прокуратор.

Этот не обнадеживал, рубил с римской прямотой.

На милосердие суда надеяться не приходилось.

Торговцы рыбой и хлебами были недовольны, что Иксус в свое время накормил толпу голодных и тем лишил их уже подсчитанной прибыли. "Не было этого! возопил Иксус.
– Не было! Легенды проклятые!" - и совсем забыл, что этой легендой совсем недавно гордился. "Гильдия лекарей, - невозмутимо продолжал прокуратор, - недовольна методами лечения, которые применял Иксус в Галилее". "Феденька, да случайно у меня коробка со шприцем и ампулами бициллина оказалась!
– простонал узник.
– Жене хотел укол сделать, приболела она у меня!" И общество богатых землевладельцев выступило заодно с обществом охраны животных: не понравилось им, как обвиняемый обошелся со свиным стадом в Гергесе. Валютчики недовольны изгнанием из храма, требуют привлечь обидчика за нанесение побоев бичом. Священники недовольны, требуют наказать за незаконное присвоение обвиняемым звания царя Иудейского. А это обвинение уже куда как серьезно, тут уже плетьми не отделаешься, все-таки к бунту подстрекал! "Федя! задохнулся в камере Иксус.
– Да я же иносказательно, я же предупреждал их, что царствие мое не от мира сего!" "Думать надо было, что говоришь, - хмуро сказал прокуратор.
– Восстановил людей. Вчера в Синедрионе говорю, праздники все-таки, давайте по обычаю одного узника помилуем? На помилование они сразу согласились. Я уж думал, выгорело наше дело. Не Варраву же им миловать! И что ты, Митрофан Николаевич, думаешь? Именно Варраву они и амнистировали, а тебя, стало быть, к ногтю! Вот ведь, брат, как бывает!"

Вот и получалось, что разбойник по соседству гулял, не гибель свою неизбежную, а скорое освобождение отмечая. Знал бы о том, с ума бы от радости сошел! Иксус с ревнивой ненавистью прислушался к происходящему в узилище разбойника. Звуки, доносящиеся оттуда, не оставляли никаких сомнений в происходящем.

Иксус вскочил и снова забегал по камере.

"За что?" - этот извечный вопрос русского интеллигента терзал измученную душу бывшего первого секретаря. В принципе вся наша жизнь состоит из вопросов. Начав с любопытствующего "почему", рано или поздно мы задаем вопрос "зачем", который с течением жизни становится все более приземленным "а оно мне надо?". И вот когда ты начинаешь ясно понимать, что тебе ничего не надо, наступает наказание за разочарование, и вот уже ты потрясенно вопишь, глядя в небеса: "За что, Господи? За что?" А просто так, как говорили герои известного советского мультфильма. За твое разочарование жизнью.

Какую фантастическую жизнь дано было прожить Митрофану Николаевичу Пригоде - от рядового и в общем-то безвестного секретаря райкома партии захолустного района провинциальной области до бродячего проповедника, которого предстояло узнать всему миру. Другой бы надулся от гордости, голову вконец потерял, а Митрофану Николаевичу почему-то все это совершенно не нравилось.

О технике распятия он ничего не знал, только не без оснований полагал, что это будет больно.

Пока Митрофан Николаевич Пригода от отчаяния выцарапывал на каменной стенке нецензурные русские слова в адрес Синедриона, римского цезаря и непосредственно тех, кого он считал виновниками своих несчастий, в убежище халдея Мардука заседал штаб его спасения. На этот раз приглашен был жаждущий казни книжник Анна, чтобы по возможности четко разъяснил свою позицию товарищам. И не пойти было нельзя - прокуратор обеспечил явку с участием легионеров, которые приказы выполняли не задумываясь. Одно слово - римские отморозки! Таким только моргни, они любого на крест; словно бабочку, пришпилят и встанут рядом с чувством выполненного долга.

– Не вижу выхода, - сухо сказал книжник.
– В конце концов, он сам себя загнал в этот тупик. Оказаться в подходящем месте, в самое нужное время... Нет у нас выхода, да и для него это будет лучшим вариантом. Прав я, Федя? Что бычишься? Скажи людям, прав я или нет?

Прокуратор, которому накануне прозрачно намекнули об ответственности за продажу потенциальному противнику секретного оружия*, хмурился и морщился, но с возражениями не спешил.

* А не продавай баллисты персам, тогда и спать спокойно будешь!

Софоний вел себя более активно. Как сын пустынь он к Иерусалиму не очень-то и привязан был, никто не мешал ему скрыться в песках и надеяться на то, что люди прокуратора его остановят, было смешно и наивно - дураком прокуратор не был и задерживать того, кто мог свидетельствовать против него, конечно же, не стал бы.

Софоний это понимал, а потому его нападки на хитроумного книжника сразу же приобрели агрессивный характер.

– Будя, будя прикрываться государственным интересом!
– кричал он.
– Ишь, про общечеловеческие ценности заговорил! Человек, душа его - вот главная ценность, другой нету. А это месть, Ваня, мелкая месть!

– Да пойми ты, дурья голова, - продолжал уговаривать товарища книжник. Не нам он уже принадлежит - истории! Мне его, может быть, жальче, чем другим. То, что мы с Митрофаном в области вынесли, не каждому дано пережить. А выпито сколько было? А баб перещупано? Только не имеем мы сейчас права на жалость. Распятие, братцы мои, это факт истории, поворотный пункт, можно сказать, после которого человечество от язычества отвернется и к истинному Богу свой лик обратит!

– Ты, Ванька, говори, да не заговаривайся!
– резко осадил старого товарища караванщик.
– Где ты истинного Бога увидел?

– Это для тебя он товарищ, - хмуро сказал Волкодрало.
– А для других? Ты сам посуди, - принялся книжник загибать пальцы, - из будущего пришел, столько рассказал людям про Царствие Небесное, чудес натворил, а тут еще и смерть мученическую принял с терновым венцом! Это ты не поверишь, а иудеи народ доверчивый, как дети из интерната для умственно отсталых, они же через год на него молиться станут! И не предположения это, а исторические факты. Римские граждане от своих богов отрекаться начнут! Да вы сами прикиньте, где в наше время Папа Римский обретается? Ну? Где Ватикан находится? Вы ведь не хотите, чтобы вместо православия в России, скажем, буддизм был? Или на Перуна со Святовидом молились?