Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

Как раз перед тем, как старика доставили в Пасто, городок наводнили вооруженные сотрудники регулярной полиции. Полиция присутствовала, чтобы устрашать чужаков. Но по отдельности эти люди в стальных шлемах были готовы общаться с приезжими. Стивенсону предложили: «Вот документы, интересные для Вас. Конечно же, можно сделать с них копию! Пор фавор — пожалуйста! смогу принести и сам оригинал».

С документами тут обращались настолько вольно, что было странно, почему старику оказалось нечем заполнить промежуток между 1926 и 1952 годом? В полиции утверждали, что документы 1926 года ему выдали в Эквадоре, а каноэ старика перевернулось, когда он пересекал реку, и все бумаги затонули. Странное объяснение! И странный городок! Перемешаться тут можно было на collectivo — маленьком автобусе («фольксвагене»), но при условии, если удастся его обнаружить. Пройдя мимо кладбища, Стивенсон вышел на бетонированную площадку, которая вызвала воспоминание о шоссе, строительство которого начал Муссолини на Африканском Роге (в Северо-Восточной Африке) и которое через три километра неожиданно заканчивалось в пустыне, словно призрачная мечта о славе.

…После того как Стивенсон уехал вместе с группой следователей, Эрман-Гартман вновь исчез в джунглях. Венский охотник за военными преступниками Симон Визенталь заявил, что подозреваемый являлся марионеткой дезинформационного отдела Братства. Его подставили, чтобы отвлечь внимание от настоящего местонахождения Бормана в Парагвае. Но как тогда расценить медицинский полицейский отчет, в котором утверждалось, что у старика имеются шрамы в тех местах, где могла быть татуировка и прочие отметины, и что уже в старости ему была сделана неуклюжая и явно весьма болезненная попытка обрезания, хотя он не был евреем?

Если старик оказался пешкой в чьей-то игре, его бумаги следовало привести в более удобоваримое состояние. Существовали эксперты СС, которые удивляли своим искусством даже собственных начальников. Вальтер Шелленберг рассказывал, как его позабавило обвинение в том, что он, бригадефюрер СС, глава иностранной разведки, прятался в Америке в самый разгар войны. Тогда американские следователи предъявили ему паспорт, сделанный на имя Шелленберга со всеми необходимыми отметками о прибытии и убытии и фотографией Шелленберга. Он узнал его и объяснил, что паспорт смастерили техники из отдела поддельных документов и подарили ему в шутку на его день рождения в 1943 году.

Этот отдел продолжал подделывать документы и после войны. Шелленберг, превратившийся в злобного изгнанника в великолепном, но обветшалом швейцарском укрытии, вспоминал, как Клаус Барбье избежал возмездия со стороны французов за преступления гестапо. Он взял имя Мертенс и потом присоединился к ODESSA, которая имела крупную группу по подделке документов в аугсбургском лагере военнопленных. «Они отправились через Атлантику, чтобы научить этих латиноамериканцев быть хорошими антикоммунистами, — язвительно заявил Шелленберг. — Есть место, где возможно создать целое нацистское государство, и этого никто не заметит. Конечно, у такого предприятия есть свои недостатки. Цель возрождения нацизма — распространить его как евангелие, и поэтому нет смысла прятать четвертый рейх в джунглях. Но с этого можно начать, — сухо добавил он. — Латинская Америка — это шестая часть суши. Я много занимался ее изучением!»

…Тайная база дозаправки немецких подводных лодок во время войны находилась в Колумбии, на меленьком островке Карибского моря. Она располагалась в поразительной близости от важных морских маршрутов союзников. В 1970-е годы на этот остров — Сан-Андрес — летал из Майами самолет западногерманской дочерней фирмы «Люфтганзы» — Condor Flugdienst GmbH. Стивенсон заглянул туда однажды по пути на Бермудские острова, где ему предстояло обсудить последние новости о Бормане с друзьями из союзной разведки и сэром Уильямом Стивенсоном. Не оставалось сомнений, что немцы досконально знали эти воды и продолжали бывать там и после войны. Дальше на север один из небольших бермудских островков делили британская и американская военно-морская разведки. Значительные технические ресурсы и хорошо подготовленные специалисты позволяли наблюдать за нацистскими операциями на достаточно высоком уровне.

Тут все было как в старые времена. Несколько лет назад сотрудник сэра У. Стивенсона, занимавшийся Латинской Америкой, — Питер Дуайер, помог Стивенсону связаться с убийцей главного врага Сталина — Льва Троцкого. Эта история имеет значение и для нашего времени: существуют такие же вопросы по поводу документов, способов добраться до Латинской Америки и целенаправленной охоты за альтернативным лидером движения, те же идеологические и международные устремления. Известно, что в юности Геббельс бросал монетку: орел — буду нацистом, решка — пойду в коммунисты. Поддельный канадский паспорт убийцы Троцкого похож на тот, который использовал сторонник нацистов — беглый граф де Бернонвиль. Канадские паспорта были в чести у международных наемных убийц, а суверенитет Канады не препятствовал деятельности специалистов по подделке. Они работали с паспортами, взятыми у канадцев, погибших в испанской Гражданской войне. Чтобы узнать настоящее имя убийцы Троцкого, пришлось дать взятку известному мексиканскому министру. В итоге высветилась блестящая работа советских агентов в Латинской Америке. После той истории ничто уже не покажется фантастикой.

…Основным преимуществом Бормана было то впечатление бычьей крестьянской туповатости, которое он производил на окружающих. Он с огромным огорчением узнал, что ирландские фермеры вынудили Скорцени продать его поместье. Борман считал себя крестьянином, и если бы новички захватили власть в Братстве и отобрали бы его богатство, или же если он не смог бы находиться в крупных населенных центрах, то он мог бы спокойно вернуться к простой жизни крестьянина.

Стивенсон полагал, что Эрман-Гартман мог быть Борманом по ряду причин. Сгорбленный старик из джунглей произвел на него впечатление бесконечно хитрого. Через несколько месяцев после того, как шумиха приутихла, он будто дематериализовался. Он попросту исчез. Сэр У. Стивенсон настаивал, чтобы дело не закрывали. Его коллеги в Вашингтоне и Лондоне соглашались с ним, но только на словах.

«СВЯТОЙ ДУХ» с одним яичком

Смерть Гитлера в самый разгар войны превратила бы его в опасную легенду для будущих поколений, которую было бы очень трудно изжить. Это понимал ближайший к фюреру человек — Мартин Борман.

Борман являлся одним из тех людей, которые хорошо ориентируются в любой политической ситуации. Он видел способность Гитлера играть на подсознательных склонностях немецкого народа, его умение говорить о невысказанных желаниях обывателей, парализовать способность к критике и брать ответственность на себя. Он знал, что Гитлер делал это, общаясь с толпой. Немецкий народ не отличался какой-то особой податливостью, и наладить взаимодействие с ним во многом легче сегодня, чем было тогда.

Психоаналитик Вальтер Лангер предсказывал, что самоубийство Гитлера станет основой для создания новой мифологии. Его мнение поддержали преподаватели Оксфорда и такие фигуры, как Айвен Киркпатрик и лорд Бивербрук, который допрашивал заместителя фюрера — Рудольфа Гесса. Гитлер пытался разрушить мир, который он втайне ненавидел. После войны старые нацисты распространяли новый миф, с которым соглашались многие немцы: политическая философия рейха признавалась вполне хорошей, но вот лидер подвел свой народ. Легендой стал Борман.

Борман всячески подчеркивал свое стремление возглавить возрождение нацизма. Это подтверждают исследования, проведенные англо-американскими службами. А чего же хотели советские органы? Есть свидетельства, что Борман казался им более полезным живым, однако не ведающим, что находится под наблюдением. СССР имел богатый опыт тесного сотрудничества с Германией в начале правления Гитлера. Об этом нередко забывают из-за последовавших крупных сражений между фашистскими и советскими армиями. Это, естественно, повлияло на карьеру Бормана. И Советский Союз, и Запад считали Бормана человеком, который был готов на все ради власти. Он стремился к обогащению, и в этом отражалась присущая крестьянам глубокая тяга к обладанию землей. При этом он не зависел от роскоши, мог жить просто, мириться с неудобствами, всегда оставаясь, по выражению Альберта Шпеера, «рожденным выживать». Борман больше любил обладать людьми, нежели деньгами. Он правил при помощи террора. Его сила была в секретности, административном таланте и знании, как заставить работать на себя всю систему, включая Гитлера и его окружение.

Эти качества могли найти реальное применение в послевоенной карьере Бормана. Аналитические отделы разведок полагали, что имеет смысл оставить его в живых и позволить странствовать по свету. Было интересно, что же он сможет сделать теперь по сравнению с тем, что уже сделал. Прошлое нельзя изменить. Но будущее возможно повернуть в лучшую сторону, если больше узнать о таком человеке как Борман, и о тех, кого привлекала его личность. Люди, изучавшие феномен Бормана, считали, что благодаря ему они могли многое объяснить в человеческом поведении.