Партизаны

– Или вы, Джордже? – Зарина слабо улыбнулась. – Простите. Я еще не привыкла к вашему генеральскому званию.

– Спасибо за откровенность. Я тоже. Признаюсь, мне больше нравится, когда вы называете меня по имени, – толстяк улыбнулся и шутливо погрозил ей пальцем. – И не смейте вступать в спор со старшим по званию! Вне стен моего офиса, расположенного в пастушьей хижине под Бихачем, за все отвечает Петер. Я только указываю главное направление, а потом уступаю ему дорогу.

– Могу я поговорить с вами, майор? В коридоре.

– Звучит грозно, – отхлебнув из стакана, сказал Петерсен, – и очень зловеще, – пропустив Зарину вперед, от плотно прикрыл за собой дверь. – Итак?

– Не знаю, с чего начать, – поколебавшись, произнесла девушка. – Я думаю...

– Если не знаете, с чего начать и все еще находитесь на стадии размышлений, зачем же было тратить время, да еще выходить из комнаты, как в дурной мелодраме?

– Это не глупость, не мелодрама. И вам не удастся довести меня до бешенства. Самодовольный, язвительный, высокомерный, беспощадный к чужим ошибкам и слабостям одновременно, знаю, вы способны быть очень чутким и добрым человеком. Вы – непостижимы. Джекил и Хайд [14] . Доктор Джекил меня восхищает, я им любуюсь. Вы умны, хитроумны, отважны, и, что важнее всего, заботливы и внимательны к людям. Еще там, в лагере четников, я поняла, что вы не можете быть заодно с ними... Петерсен улыбнулся.

14

Герои одноименной повести Г. Уэллса. В переносном смысле – добро и зло, заключенное водном человеке.

– Я не дам вам шанса снова перечислять мои недостатки. И не стану оценивать вашу проницательность, раз уже все прояснилось.

– Вы не правы, – спокойно сказала Зарина. – Прошлой ночью Метрович говорил про ахиллесову пяту партизан, о трех тысячах раненых. В любой цивилизованной войне, если такие бывают, раненых оставляют противнику, и тот помещает их в госпиталь. Однако эта война варварская. Если бы четникам и их союзникам удалось задуманное, раненых партизан уничтожили бы. Вы не смогли бы принять участие в бойне.

– У меня есть свои принципы. Но вы пригласили меня сюда не для того, чтобы сообщить это.

– А вот сейчас в вас заговорил мистер Хайд. О, я не хочу читать вам нотацию, но этот господин вызывает у меня отвращение! Его слова и поступки расстраивают меня" причиняют боль. Внешне мистер Хайд, как две капли воды, похож на доктора Джекила, но душа у него холодна, будто кусок льда. Ему безразличны чужие страдания.

– О, дорогая. Как выразился бы Джимми, каюсь, каюсь.

– Стремясь достичь цели, вы становитесь – и бываете! – равнодушным к человеческим чувствам, почти жестоким.

– Намекаете на Лоррейн?

– Да, на Лоррейн.

– Так-так. Я считал аксиомой, что две красивые девушки должны автоматически недолюбливать друг друга.

Зарина схватила Петерсена за руки.

– Вы уходите от ответа.

– Я должен сказать об этом Алексу.

– О чем? – осторожно сказала Зарина.

– Алекс полагает, что вы и Лоррейя относитесь друг к другу с неприязнью.

– Скажите Алексу, что он дурак. Лоррейн – славная девушка. А вы довели ее до слез.

Петерсен кивнул.

– Лоррейн на самом деле плакала. Но заставил ее плакать вовсе не я.

Зарина пристально глядела на Петерсена, как будто это могло помочь ей установить истину.

– Тогда кто же?

– Если я скажу, то вы тотчас же пойдете и все передадите Лоррейн.

Девушка ничего не ответила, продолжая изучать напряженным взглядом лицо майора.

– Разумеется, Лоррейн известно, из-за кого она плакала. Но не хотелось бы, чтобы она поняла, что это известно всем, – сказал тот.

Зарина отвела взгляд в сторону, затем вновь посмотрела на Петерсена, на этот раз прямо в глаза, и губы ее тронула улыбка.

– С одной стороны, вами движут благие намерения, с другой – вы мне не доверяете.

– Очень хотелось довериться вам.

– Ну так попробуйте.

– Лоррейн добропорядочная, честная, патриотически настроенная гражданка Великобритании. В то же время она работает на итальянскую секретную службу, конкретно на майора Киприано. Вполне возможно, Лоррейн несет ответственность, пускай и косвенную, за гибель множества моих товарищей.

– Не верю этому, – в глазах Зарины застыл ужас, ее голос дрожал. – Не верю, не верю!..

– Знаю, что не верите, – тихо сказал майор, – потому что не хотите этому верить. Мне самому не верилось, но факты есть факты. Могу доказать. Вы думаете, я настолько глуп, чтобы утверждать такие вещи бездоказательно? Или вы и в это не верите?

– Просто не знаю, чему верить, – растерянно пробормотала Зарина, – Хотя, нет – знаю! Лоррейн на такое не способна!

– Очень милая, очень честная, очень добрая, очень искренняя?

– Да! Именно этим ее человеческим качествам я доверяю!

– Я тоже всегда доверял именно им. И по-прежнему продолжаю доверять.

Зарина еще сильней стиснула руки Петерсена. Она смотрела на него почти умоляюще.

– Пожалуйста, не смейтесь надо мной.

– Лоррейн шантажировали.

– Шантажировали. Чем ее можно шантажировать, – Зарина отвернулась, несколько секунд помолчала, затем спросила:

– Это связано с Карлосом?

– Некоторым образом, – Петерсен взглянул на нее с любопытством. – Как вы узнали?

– Лоррейн любит его, – нетерпеливо сказала Зарина.

– Откуда вам известно?! – на сей раз был изумлен майор.

– Я женщина.

– Да, это может быть объяснением.

– ...И вы попросили капитана Черны спросить Харрисона о Карлосе. Но я знала это давно. Этого не мог заметить только слепой.

– Перед вами – один из них, – Петерсен задумался. – Пожалуй, верно. Оглядываясь назад... Но я сказал, что Карлос имеет к шантажу только некоторое отношение. Никто не стал бы использовать его как орудие шантажа. Тот, кому это пришло бы в голову, вскоре обнаружил у себя в руках обоюдоострый меч... И все же, Карлос в этом деле участвовал.