Парящий дракон

Ихара очень проголодалась, и быстро освоившись в своих временных покоях, поспешила спуститься в скромную трапезную. Она была простой и провинциальной, почти без украшений. Из обстановки Ихара увидела лишь татами и два столика, на которых стояли невзрачные вазы с икебаной.

В это момент в трапезную вошёл господин Уми-Сайто, испытывая сильный голод. Он также успел осмотреть свои покои.

– Господин канцлер, – девушка поклонилась.

– Ихара! Как ваша матушка? – поинтересовался канцлер.

– Благодарю вас… Мы очень устали и проголодались… – призналась девушка.

– Мои слуги уже готовят ужин: редьку с овощным салатом, приправленным апельсинным соком.

Ихара невольно почувствовала головокружение при упоминании о еде.

– Вам дурно? – забеспокоился канцлер. – Я провожу вас, отдохните…

Уми-Сайто галантно подхватил девушку и препроводил в её покои. И сразу же, как Ихара скрылась за раздвижными фусуме, направился к Хитоми.

Женщина вынимала многочисленные шпильки из причёски, отчего волосы свободно ниспадали ей на плечи. Канцлер, увидев эту соблазнительную картину, почувствовал неподдельное волнение.

Хитоми почувствовала чьё-то присутствие и резко обернулась.

– Господин канцлер, вы так тихо вошли. Простите меня, я в таком виде…

– Не волнуйтесь. Я зашёл сказать, что скоро подадут ужин. Не угодно ли вам отужинать в моих покоях?

Женщина улыбнулась, безусловно, за услугу, оказанную ей, надо платить.

– Почту за удовольствие, господин канцлер.

* * *

Перед тем как отправиться в покои Уми-Сайто, Хитоми приказала служанке достать терракотовое кимоно, расшитое кленовыми листьями, дабы облачиться в него. Не успела служанка завязать своей госпоже оби из золотистой парчи, как одна из створок фусуме приоткрылась – чья-то рука положила на пол свиток.

Хитоми удивилась: что это может быть? Послание? Но от кого? Неужели от канцлера?

Она развернула свиток и прочла стихи:

На поле, средиОпавшей листвы бамбукПробивается,Так и я переполненТайной любовью к тебе [97] .

Хитоми приказала достать бумагу и тушечницу и тотчас же написала ответ:

Если головуСклоню на твои рукиОсенней ночью,То подушка такаяТотчас погубит меня [98] .

97

автор Минамото-но Хитоси, X век, перевод с японского Владимира Соколова.

98

автор госпожа Суси, середина XI века, перевод с японского Владимира Соколова.

Затем она приоткрыла фусуме и протянула листок со стихотворением тайному посланнику – его мгновенно перехватили…

Хитоми вышла из своих покоев и осмотрелась – расположение дома было ей незнакомо. Перед ней, словно демон из сумерек, появился пожилой слуга, он поклонившись, произнёс:

– Госпожа, вас ожидают.

Женщина поспешила вслед за слугой и вскоре оказалась в противоположном крыле дома. Слуга раздвинул перед ней фусуме, она вошла в просторные покои канцлера.

– Госпожа Хитоми, прошу вас… – Уми-Сайто жестом пригласил гостью к столу. Она с удовольствием приняла его приглашение. – Может быть, отведаете медового вина? – поинтересовался он.

– Охотно… – ответила гостья, заметив, что её стихотворный ответ был приколот к невысокой ширме, украшенной росписью из золотых листочков.

Уми-Сайто не торопил события: он налил Хитоми вина в крошечную фарфоровую чашечку. Она пригубила напиток.

– Эти провинциалы излишне консервативны. – Заметил канцлер. – Обратите внимание на сервиз…

Гостья невольно взглянула на кувшин, крошечные чашечки и блюда, на которых был разложен салат.

– Китайский… Думаю, в этом доме не одно поколение вкушало из него еду.

Канцлер улыбнулся.

– Прошу вас, отведайте салата. Он превосходен.

Женщина была и без того голодна, а от выпитого вина, ощутила буквально зверский аппетит.

После того, как китайские блюда, расписанные ушастыми драконами, были совершенно опустошены, Хитоми поняла, что настал час расплаты.

– Простите меня, за дерзкий вопрос, господин канцлер. Сегодняшнюю ночь вы намерены провести с одной из своих наложниц? – невинно спросила она.

– Нет. Я намерен провести её с вами, – прямолинейно ответил Уми-Сайто.

– С чего вам угодно начать?

– Со стихов! – неожиданно воскликнул канцлер.

– Многообещающее начало. Что ж… – Хитоми задумалась и прочла:

Он на глазах меняет цвет,И изменяется внезапно.Цветок неверный он,Изменчивый цветок,Что называют сердцечеловека [99] .

– Ваш экспромт достоин всяческих похвал госпожа Хитоми. Позвольте дать вам достойный ответ:

Как ей рассказатьО том, что живёт в душе?Легко ли понять?Любовь также жжёт меня,Как жаровня Ибуки [100] .

99

автор Оно-но Комати, X век, перевод с японского А. Глускина.

100

автор Фудзивара-но Санэката, X век, перевод с японского В.Соколова.

Уми-Сайто поднялся с татами, обошёл жаровню с тлевшими углями, стоявшую в центре комнаты, и направился к ложу, застеленному дорогим покрывалом.

Хитом» ловким движением вынула серебряный гребень, поддерживавший волосы на затылке.

– Я не смогу снять оби…

Уми-Сайто прекрасно справлялся с предметами женского туалета и ещё в молодости освоил технику развязывания широкого пояса. Он достаточно быстро освободил женщину от оби, затем от корсета оби-ита – верхнее кимоно упало на пол…

Уми-Сайто обнял Хитоми, тонкий аромат её духов действовал возбуждающе.

– Спутались мысли,Но моя любовь к тебеНеизменна, какСложные узоры наРисунках из Митиноку [101] …

Произнёс он, прежде чем слиться с возлюбленной…

* * *

На следующее утро, в час Дракона, кортеж снова двинулся в путь. Дорога петляла средь невысоких гор причудливой формы, которую они приобрели на протяжении веков под действием ветров и муссонных дождей. Наконец, кортеж вступил в кленовую рощу. Деревья, окрашенные в алый и оттенки золотистого цветов, подействовали на канцлера весьма сентиментально. Он извлёк походную тушечницу и, расположившись в экипаже, и написал стихотворение.

101

автор Минамото-но Тору, IX век, перевод с японского В. Соколова.

В это время госпожа Хитоми, ехавшая в экипаже, раздвинула шторки, прикрывавшие окно. Кленовый лес, по которому пролегала дорога, показался ей особенно красивым. Она обратила внимание на то, что цветы завяли, а вдоль обочины стояли засохшие метёлки травы сусуки. Неожиданно ей показалось, что терракотовое кимоно, так и не переодетое со вчерашнего вечера, как нельзя лучше соответствует данному моменту.

Она также ощутила тоску по уходящим годам, подумав, что женский век уж слишком короток – сегодня сам канцлер слагает в её честь стихи, а завтра возможно ждут болезни и немощная старость. От этих мыслей Хитоми стало невыносимо тяжело, она взглянула на дочь.