«Пассажир» из Сан-Франциско
Шрифт:
Тяжело поднявшись с шезлонга, Старик подошел к самой кромке воды. Он заметно сдал в последнее время. Маковскому это, конечно, заметно не было, но Кимберли, которая сидела чуть поодаль и делала вид, что погружена в изучение глупейшей статьи из какого-то глянцевого журнала, видела все. И нездоровый цвет лица, и неуверенную походку, и трясущиеся руки, — они заметно подрагивали, когда старик кидал лебедям хлебные шарики. Конечно, все его аристократическое величие еще осталось — и произвело заметное впечатление на Маковского — но в приближенных кругах давно уже ходили слухи, что Старик серьезно болен. Он, конечно, опровергал их, как мог, рука, правившая созданной за долгие годы империей, все
— Препарат должен быть тут через неделю, — Старик бросил лебедям последний шарик и повернулся к Филу. — И проблемы со своими русскими решайте сами.
— Я вас понял, — Фил отхлебнул из своего стакана.
— Мне нравится с вами разговаривать, — Старик улыбнулся. — Вы умеете слушать и не задаете лишних вопросов.
— Как учили.
Из дома появился Поляк, подошел к Старику, бережно неся в руках небольшой кейс. Почтительно поздоровался со Стариком, дружелюбно кивнул Филу.
— Вот, тот самый компонент — он поставил кейс на столик, раскрыл. Внутри лежал небольшой металлический контейнер.
— Знали бы вы, скольких трудов нам стоило его достать, — пожаловался он Филу. — И каких денег… Вот печать — код лаборатории университета. Шифр вместе с контейнером вы получите в России.
Фил потягивал ненавистное виски, глядя не столько на собеседников, сколько на великолепный закат, в котором постепенно растворялось раскаленное солнце, на красоту окружающей виллу старика природы, на грациозную пару белоснежных лебедей, которые, поняв, что больше кормить их не будут, уплыли на середину озера.
— Надеюсь, вы меня не разочаруете и товар придет вовремя, — тон Старика был мягок, но в нем явственно сквозила угроза.
Алевтина сидела на скамейке, изо всех сил изображая из себя пай-девочку. На ней было белое муслиновое платье из последней коллекции «Шанель». скромное и простое, неискушенный человек и не определит сразу, как дорого оно стоит. Это платье ей подарил в прошлом году один заезжий англичанин-антиквар, которому она помогла достать старую икону, за которой тот долго охотился. Постели у нее с ним никакой не было, но платье он ей выбирал по своему вкусу, с которым она не сразу согласилась. А вот сейчас этот наряд пришелся как нельзя кстати. Картину дополняли распущенные по плечам светлые волосы и томик Ахматовой в руках. Она делала вид, что читает, исподтишка рассматривая Волкова, прогуливающегося по дорожкам сада рядом с Тимурчиком. Они негромко о чем-то говорили, о чем — Алевтина со своего места расслышать не могла.
«А мужик и вправду ничего, — размышляла она. — Высокий, представительный. И по лицу видно — не дурак какой-нибудь».
Из-за ограды теннисного корта слышались четкие удары — кто-то явно показывал класс, одинокий велосипедист уже раз пятый проезжал мимо, поглядывая на прелестную девушку и явно не находя повода для знакомства.
Волков и Тимурчик медленно приближались. Вокруг радостно носился Джек — не так-то часто ему выпадало побегать на просторе.
— Да пойми ты, — убеждал Сатаров старого друга, — всех дел-то на десять минут, меньше…
— Что за груз-то? — спросил Волков хмуро. Встрече со старым другом он был явно не рад — просто отказаться было неудобно. Друг-то высоко взлетел, так что мало ли что…
— Поверь, Боря, ничего серьезного. Уж больно человек… —
Сатаров многозначительно поднял глаза. — Сам понимаешь…Волков промолчал, глядя на Джека, который с веселым лаем погнался за большой желтой бабочкой, имевшей неосторожность попасться ему на глаза.
Через ограду корта перелетел теннисный мяч и упал куда-то в кусты. Сатаров за мячом полез, не поленился, забросил его обратно и получил радостное «спасибо» от невидимых игроков.
— Люди должны помогать друг-другу, правильно я говорю? — Тимурчик посмотрел на Волкова с довольной улыбкой.
— Говоришь-то ты правильно…
— Ну вот! Узнаю старого друга. Слушай, а что ты ко мне не приезжаешь? Я тебе такую охоту устрою — никакое сафари не сравнится. Бассейн, бани, райские гурии… — Он кинул взгляд на Алевтину, до которой оставалось уже несколько шагов.
— Тут, кстати, приехала на каникулы одна студенточка, тебе понравится…
— Я теперь однолюб.
Волков Алевтину уже успел рассмотреть, и нельзя сказать, чтобы она ему не понравилась. Девушка, сидящая на скамейке, была чудо как хорошо, только вот в ее принадлежность к «райским гуриям» почему-то не верилось. Несмотря на чистейший взгляд огромных глаз, которые сейчас оторвались от книги и уставились прямо на него.
— А я тебе двух и не предлагаю, — хохотнул Тимур. — Или ты только со своей шалишь?
— Я со своими бабами сам разберусь.
— Конечно. А пока будешь разбираться, и моя не помешает.
Алевтина отложила книгу, сделала шаг им навстречу.
— Вот познакомься — наша студентка.
— Алевтина, — девушка с искренней улыбкой протянула Волкову руку.
— Очень приятно. Борис, — он надолго задержал ее ладонь в своей. — А я вас раньше нигде не видел?
Улыбка девушки стала загадочной, она пожала плечами.
— Старик, ты видел ее во сне, — Сатаров явно был доволен произведенным Алевтиной эффектом. Джек, тоже, видимо, сраженный Алевтининой красотой, радостно прыгал рядом и напрашивался на то, чтобы его почесали за ушами. Девушка с ласковой улыбкой погладила густую блестящую шерсть.
— Какой же ты красавец… Можно дать ему шоколад? — Волков посмотрел неодобрительно, но, увидев в ее руках плитку белого «Таблерона»
— Ну, разве что такой…
Джек моментально слизнул лакомство с ладони и уставился на благодетельницу с выражением безграничной преданности и робким ожиданием еще одной подачки — а вдруг?…
— Аля, подожди немного, мы сейчас подойдем. — Сатаров увлек Волкова дальше. Когда они отошли уже достаточно далеко, тот невольно оглянулся. Алевтина все так же стояла у скамейки и смотрела им вслед. Поймала его взгляд и улыбнулась едва уловимой улыбкой. Джек, так больше ничего и не дождавшись, потрусил вслед за хозяином.
Ясно, неспроста Сатаров ему такую куклу подкладывает. Серьезное, видать, дело. А девушку жалко…
— Ну что, договорились? — вывел его из задумчивости голос Тимурчика.
— О чем?
— Не хочешь мне помочь… — вид у Сатарова сделался укоризненно-обиженный, как у ребенка, которому не дали вполне заслуженную за хорошее поведение конфету. — По глазам вижу, не хочешь… Обидно, слушай…
— Да я просто не могу. Пойми.
— А я ведь тебя выручал. Такого клиента отдал!
Было такое. Верно, было. Как раз накануне Перестройки. Наташа тогда споткнулась на льду, получила серьезную травму. Все врачи сказали — ходить ей на костылях. Правда, говорили, что есть одна клиника в Швейцарии, и, может, там… Сатаров тогда уже начал в гору подниматься, Волков кинулся к нему, тот посоветовал присмотреться к одному отъезжающему по еврейской линии. Волков из него тысяч на тридцать вытряс бриллиантов — подготовился человек к отъезду!