Пасынки Джихада

— «Мерс»?! В смысле — «Мерседес»?

— А ты что, сам не слышишь? Двигатель точно так же работает, как у того «мерса» дагов, что мы арестовали.

— Ну, Вася…

— Давай-давай, заводи…

Я завёл двигатель, Вася доложил полковнику об изменении обстановки.

Иванов был не готов к таким скорым результатам и, как обычно, взял длительную паузу. Полковник у нас очень умный и по праву пользуется репутацией мастера головоломных оперативных комбинаций. Но комбинации эти требуют неспешного осмысления в комфортных условиях.

В общем-то, полковник может работать и в режиме жёсткого цейтнота, но для этого нужен некоторый разгон, как говорит Костя, «эвристический трамплин».

— Ну всё, блин — сел в позу мыслителя, — сердито пробормотал Вася (это он от Кости выражение подцепил), пихая мне рацию. — Скажи ему что-нибудь. Если не шибануть сейчас тот «мерс» — сто пудов уйдёт.

Да, это верно. Если там точно «Мерседес» дагов, на нашей тачке за ним не угнаться. А тут очень удобное местечко: чуток проскочить по шоссе, объехать пост на выезде из города, и — здравствуй, трасса «Кавказ»!

— Ребята собрались уезжать, — сообщил я в рацию. — Мы в ста метрах. Если у них точно «мерс» и они успеют выехать на улицу — потеряем. Прошу разрешения на активность.

— Ладно, давайте, — решился Иванов. — Мы сейчас же выезжаем к вам. Только я вас прошу, аккуратнее там! У нас и так всё очень непросто…

— Постараемся, — заверил я. — Всё, до связи.

И передал рацию Васе.

— Поехали, — распорядился Вася.

— Не рано?

— «Часовой» пропал…

Точно, теперь лишней фигуры перед усадьбой видно не было.

— Так что давай. Только без фар…

Я аккуратно воткнул передачу и тронул машину с места. Фары не включал — присмотрелись, рытвин тут нигде нет. «Нива», неспешно набирая скорость, продиралась через чахлый кустарник, бодро подпрыгивая на кочках.

До выезда на улицу было метров сорок, когда из подконтрольной усадьбы выкатила какая-то машина с включёнными подфарниками и начала разворачиваться в нашу сторону.

— Рывок, фары, — скомандовал Вася.

Я втопил педаль газа «по самую шляпу», вывернул на асфальт и, проскочив метров двадцать, врубил фары.

Ослепительный сноп располосовал темень улицы и чётко, как в выставочном павильоне, подсветил завершавшую манёвр машину.

— Бац!

Точно, это был «мерс»! И мы со всей дури вломили ему в левую бочину. Аккурат между двумя дверями, безжалостно сминая стойку и вынося стёкла. Шлепок получился очень сочный и увесистый, наверное, бамперу нашему — вечная память.

— Водила твой! — рявкнул Вася, вываливаясь наружу.

Надо объяснять, почему водила мой? Мне выйти, и вот он, водила. А Васе придётся огибать машину с другой стороны. Но это ничего, он на порядок шустрее меня, успеет.

Я последовал примеру боевого брата: резво покинул салон и метнулся к левой передней двери «Мерседеса». Пистолет даже не вытаскивал: мы сейчас «на коне», надо правильно использовать предоставленные благоприятным стечением обстоятельств секунды.

Когда нужно взять противника живьём (не «по возможности живым», а конкретно — живым и в здравом уме, то есть не спятившим от ужаса и боли и способным внятно отвечать на вопросы), оружие только мешает. Потому что оружие в твоих руках обладает магической властью, оно диктует тебе модель поведения в экстремальной ситуации. Вместо того чтобы треснуть противника в репу и грамотно придушить его, ты будешь тыкать ему ствол в затылок и говорить ненужные слова. Как минимум одна рука у тебя занята, стрелять ты не собираешься, пистолетной рукояткой по башке можно бить только в том случае, если у тебя какой-нибудь увесистый револьвер, но никак не изящная игрушка типа ПСС [19] … Хорошо, если «объект» — чайник и его можно, образно выражаясь, «взять на пушку». А если твой противник — опытный боец, да ещё и вооружён, ты в этой ситуации выступишь в роли этакого однорукого инвалида. Упустишь первые секунды закономерного шока, и… короче, последствия этого твоего выступления для тебя могут оказаться весьма печальными.

19

Пистолет самозарядный специальный под патрон «СП-4» для бесшумной, беспламенной стрельбы.

Если не знаешь, кого берёшь, лучше считать его опытным бойцом. Это основное правило Петрушина: «Считай врага равным себе, пока не убедишься, что он мёртв».

Поэтому я даже и не вытаскивал пистолет — умелые ручки сейчас важнее.

Как это зачастую бывает — когда страхуешься со всех сторон, потом выясняется, что можно было бы обойтись без этого. И наоборот, если где-то недостраховался, рассчитывая на «авось», обязательно попадёшь в неприятность.

В общем, хлопцы наши оказались совсем не бойцами. Мы успели их спеленать, обыскать и навскидку определить личность — а они так и не выпали из состояния шока. Между тем стукнуло их не так чтобы уж совсем круто, а действовали мы отнюдь не с молниеносной быстротой: дверь слева заклинило, с водилой пришлось малость повозиться.

Докладываю по личностям. Скажу сразу: это были отнюдь не искомые всеми подряд дагестанцы. Те, если помните, были дородными мужчинами за сорок. А эти — хлопцы очень молодые, один среднего, другой даже изящного сложения. С первого взгляда понятно, что ребята самую малость нерусские, но одеты очень неплохо, я бы даже сказал — стильно, и модно острижены. Этакие лощёные городские повесы.

Оружия при них не было, даже ножей, но имелся немецкий комплект слесарного инструмента, два японских фонарика и электромагнитный сканер для распечатывания автомобильной сигнализации. Интересно!

Паспорта были в наличии. Посмотрели: один ингуш, второй азербайджанец, оба прописаны в Минводах.

Первые полторы минуты знакомства пролетели единым мигом. Ребята были надёжно связаны парашютной стропой, обстановка пока что опасений не вызывала: мало того, что никто не стрелял над головами, на улице вообще было тихо, как будто всё вокруг вымерло. То ли никто ничего не слышал (а хлопок в борт был — дай боже, да и буксовали мы перед этим просто с зубодробительным скрежетом), то ли в этих краях не принято интересоваться тем, что происходит на улицах…

Мы быстренько доложили Иванову и занялись делом. Надо было обстоятельно побеседовать с товарищами, пока не опомнились. На всякий случай, как и положено, решили всё же эвакуироваться с места происшествия. Вася взял трофейный фонарик, пошёл посмотреть объект. Я в это время караулил наших приятелей.

— Пусто, — сообщил Вася спустя минуту. — Точно, халупа скоро завалится. Во дворе ничего нет. Поехали…

Загнали во двор «Ниву» и «мерс», усадили приятелей на задницы, прямо на землю, начали общаться. Вася светил фонариком в лица, нож держал близко, чтобы видели.

Перед началом процедуры я предупредил:

— Если нам покажется, что вы врёте, мы вас будем немного резать. Отвечать быстро, не задумываясь. Паузу считаю за попытку соврать. Поехали…

И поехали. Методику экспресс-допроса живописать не буду, она старая и давным-давно обкатанная во всех мыслимых и немыслимых ситуациях. Суть её сводится к тому, чтобы вытащить из только что взятого пленного как можно больше информации, пока он не пришёл в себя и не начал соображать рационально.

Хорошо, что с нами Петрушина не было. Этот волкодав натаскан допрашивать специалистов ратного дела — людей, готовых ко всему. Поэтому, когда к нему в руки по какому-то чудовищному недоразумению попадают гражданские лица либо какие-нибудь неправильные военные — то есть люди, не готовые к такому обращению, последствия бывают самые ужасные. Помню случай, когда один такой неправильно попавшийся товарищ сошёл с ума, а второй умер от разрыва сердца. Я не утрирую, так и было на самом деле!