Пасынки шторма Часть вторая

Как не вовремя!

Несколько секунд Макковей стоял, недоуменно моргая, и переводя взгляд с Мурамасы на язычки пламени. Затем бросился к огню.

–  Что случилось, господин?!
– крикнул Эйго, подбегая к горящим шкафам.

Быстро скинул с себя куртку и принялся сбивать пламя. Пару минут Эйго метался по лаборатории, сваливая на горящие бумаги толстую ткань, которой были застланы лабораторные столы. Затем подхватил с одного из столов трехлитровый баллон с раствором медного купороса и выплеснул его на огонь. Пламя зашипело и принялось плеваться зелеными искрами.

Мурамаса застыл у свого стола и с ненавистью наблюдал за мечущимся помощником. Зачем он вернулся? Чтобы нарушить его, Мурамасы, планы?! Он пожалеет об этом!

Быстрым и мягким движением Мурамаса присел, подхватил с пола узкий кусок стекла, чем-то похожий на танто. Тот удобно лег в ладонь темного искусника. Спрятав руки за спиной, Мурамаса скользнул к Эйго Макковею.

В это время рыжеволосый парень поднялся с колен и с облегчением вздохнул. Пламя ему удалось сбить, журналы теперь лишь дымили, распространяя по лаборатории тусклый смрад тлеющей бумаги. Он повернулся к Мурамасе.

–  Господин, разве так можно?
– вопросы посыпались из Эйго, как капли осеннего дождя.
– Почему вы не тушили пожар? Как он произошел?

Мурамаса улыбнулся. Холодно. Любого другого его улыбка вогнала бы в дрожь, но не Эйго Макковея. Бывший боевик, в отличие от остальных помощников искусника, никогда не боялся своего господина. Вот и сейчас он только укоризненно качал головой. Как же так! В лаборатории пожар, а его господин ничего не сделал, чтобы спасти столь ценные записи. Да и странный какой-то пожар… Эйго бросил взгляд на вываленные из шкафов документы.

–  Я вызову людей из отдела случайностей. Надо будет все проверить, вдруг еще что-то не потушено? И рассказать господину Сагами.

–  Не надо вызывать людей Сагами.

–  Надо, мой господин!

–  Это я зажег огонь, - спокойно произнес Мурамаса, медленно скользя по лицу молодого помощника ледяным взглядом.

–  Вы?!

–  Да. Это было хорошее и полезное дело, которое ты испортил.

Впервые за все время, что он проработал в лаборатории, Эйго не смог найти слов.

–  Но… Пожар… Работа… Зачем, мой господин?!

–  Сделать это было необходимо.

–  Но ведь это важные вещи! Это оружие! Это то, что даст господину Ширай Гомпати возможность справиться с нашими врагами!

–  Гомпати? Враги?! Гос-сподин Гомпати уничтожит наш город и не заметит этого!
– взревел раненым медведем Мурамаса.
– Темные демоны затмили его разум! Он желает уничтожить не дейзаку, а Кинто!

Рыжеволосый парень попятился. Мурамаса стоял перед ним, страшный в своей ярости. Впервые Эйго Макковей почувствовал страх перед темным искусником. Глаза Мурамасы, казалось, проникали в мозг, а шепот терзал слух:

–  Демоны украли у него разум и поселились в его мыслях… Он совершает недостойное и забыл о прощении Неба! Но не господин Син-ханза в том виновен, нет…

Голос Мурамасы вдруг упал до едва различимого шепота. Тени мертвых метнулись по углам, когда он быстро зашептал, всхлипывая и как будто задыхаясь:

–  Гаки-о-Моро… оказ-з-зались с-с-слишком с-с-сильны… для нашего гос-с-сподина. Они отравили его моз-з-зг… поедают его с-с-сердце. Если в битве… дейз-з-заку окажутся с-с-сильнее… печень гос-с-сподина рас-с-стает… он выпустит Гаки-о-Моро на волю! На город!

Слова темного искусника извивались в воздухе тенями мертвых, но все еще ядовитых змей. Молодому искуснику приходилось напрягаться, чтобы не захлебнуться их отравой. Но все равно, он постепенно тонул в трясине страшных слов и рваного, какого-то даже изломанного, ритма голоса Мурамасы.

–  Вы лжете мне, господин Мурамаса, - Эйго Макковей отшатнулся и замотал головой.
– Господин Гомпати не может так поступить!

Мурамаса шагнул чуть ближе к парню. Не осознавая, что он делает, Эйго отодвинулся на шаг ближе к двери.

–  Господин Гомпати болен, - прошипел уже нормальным голосом Мурамаса, - он не выдержит соблазна отомстить за поражение…

–  Син-ханза здоров! Он самый великий из всех глав Средней ветви!

–  Господин Гомпати болен, и ты с-сам видел это!
– возразил Мурамаса, искривив губы в мертвой усмешке.

Искусник еще на шаг подвинулся к молодому помощнику. Тот шагнул назад и неуверенно спросил:

–  Вы говорите о том давнем случае, мой господин?

–  Да, - Мурамаса остановился и покрепче сжал за спиной кусок стекла.
– Ты правильно понял.

Эйго опустил голову. Он вспоминал… Вот яростный крик и Мурамаса, отброшенный сильной рукой, падает на пол. Вот кипение крови за толстым стеклом камеры и пена на губах Син-ханзы… А потом они, помощники, по знаку искусника выбежали за дверь. И в лаборатории оставались только Мурамаса и Гомпати. А еще позже услышали грохот лопающегося стекла… Разгромленная лаборатория - и Гаки-о-Моро на свободе… Мурамаса, который завалился на стол, а из спины под его левой лопаткой торчит кусок стекла…

И они, помощники, вбежали в зал и увидели - безумный взгляд Син-ханзы, растирающего белую пену по лицу. И - ужас и смерть, серый шар Гаки-о-Моро, который застыл на расстоянии полуметра перед лицом Гомпати. А затем туманная сфера нехотя поплыла обратно в камеру для испытаний! В тот миг рыжий искусник не знал, кого он страшится больше - древнего голода и смерти, которых не остановить ничем, или же главу Ветви, для воли которого нет преград.

Воля безумца?

Эйго Макковей задрожал… Неужели господин Мурамаса прав? Неужели их великий господин Ширай Гомпати болен и может совершить нечто страшное, стать проводником смерти в Кинто?

Он не заметил, как Мурамаса придвинулся ближе. Он не видел, как напряглись руки темного искусника, сжимающие острый осколок стекла. Синяя жилка на шее у Макковея притягивала взгляд темного искусника. Мурамаса придвинулся еще на шаг ближе…

Молодой искусник поднял голову и посмотрел в лицо начальнику. Тот остановился и заставил себя улыбнуться. Его губы растянулись в подобии улыбки, но глаза оставались холодны.

Сталь и стужа. Смерть и ледяная жажда.

Эйго сглотнул слюну:

–  Я… верю вам, господин Мурамаса. Верно, господин Син-ханза может совершить непоправимое…

Лицо Мурамасы дрогнуло. На краткий миг на нем возникла тень изумления. Еще одно мгновение - и она ушла. Темный искусник выпрямился и сделал шаг назад. Несколько долгих минут он вглядывался в глаза молодого помощника.

Он поверил?!

Как невероятно!

Парень беспомощно пожал плечами и продолжил:

–  Он может сделать… недостойное… По ошибке. И этим запятнать свое имя.