Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2
Шрифт:
– Куда ты ее дел?!
Шум, начавшийся с низких нот, поднимался все выше и выше, увеличивая тон и децибелы до тех пор, пока не превратился в визг тысячи тупых пил, скрип миллиона карандашей, скребущих по бумаге, а затем перерос в громовой скрежет, который разорвал зыбкую грань моего разума.
– Кто тебе помогал?!
Мучительный жар жег мою промежность. И я никуда не мог от него деться.
– Зачем ты это сделал?!
На меня обрушился нестерпимый зуд, я мечтал сорвать с себя кожу, но руки не повиновались мне. Зуд оказался хуже боли. Сейчас я был бы рад чувствовать боль.
– Где она?!
Свет…
– Любишь ли ты Господа?..
Жгучая жара и леденящий холод… боль, трещотки в голове, заставляющие кричать.
– Куда ты ее дел? Кто был с тобой? Сдайся, спаси свою душу!
Боль и беспомощность перед поглощающей темнотой.
Я думаю, что потерял сознание.
Кто-то ударил меня по губам ладонью.
– Очнись, Джон Лайл, и сознайся! Тебя выдал Зебадия Джонс.
Я моргнул и ничего не ответил. Не было необходимости симулировать оцепенение, которого я не мог стряхнуть с себя. Но слова были страшны, и мозг мой старался осмыслить их. Зеб? Старина Зеб? Бедный старина Зеб! Неужели наши не успели обработать гипнозом и его тоже? Мне и в голову не пришло, что Зеб мог сознаться просто под пыткой. Я решил, что они умудрились вторгнуться в его подсознание. Умер ли он уже? Я понимал, что во все это втянул его я – вопреки его здравому смыслу. Я молился за его душу и молился, чтобы он простил меня.
Голова моя дернулась от новой пощечины.
– Очнись! Слышишь меня? Джонс выдал твои грехи.
– Выдал что? – пробормотал я.
Великий Инквизитор жестом приказал помощникам отойти и наклонил надо мной обеспокоенное доброе лицо.
– Пожалуйста, сын мой, сделай это для Господа… и для меня. Ты вел себя храбро, пытаясь защитить своих собратьев-грешников от плодов их глупости… Но они предали тебя, и твоя смелость и упорство более не значат ничего. Но не надо уходить на тот свет с такой тяжестью на душе. Исповедуйся, и пусть смерть возьмет тебя, прощенного от грехов твоих.
– Так вы хотите убить меня?
Он выглядел чуточку раздраженным:
– Я этого не говорил. Я знаю, что смерти ты не боишься. Но тебе следует бояться встречи с Создателем, твоя душа отягощена грехами. Открой наконец свое сердце, сознайся.
– Ваше преосвященство, мне не в чем сознаваться.
Он отвернулся от меня и мягким нежным голосом приказал:
– Продолжайте. На этот раз механическое воздействие. Я не хочу выжигать его мозг.
Нет смысла рассказывать, что он имел в виду под механическим воздействием. Рассказ мой и так утомителен. Методы Инквизитора немногим отличались от методов, которые использовали в Средние века и даже в более позднее время, – за исключением того, что его знания о нервной системе были несравнимо выше, а знания психологии человеческого поведения позволяли выполнять его работу с большим искусством. Кроме того, сам Инквизитор и его помощники вели себя так, будто не получали никакого садистского удовольствия от моих страданий. Это придавало их действиям холодную эффективность.
Но давайте опустим детали.
Сколько это длилось? Должно быть, я не один раз терял сознание, потому что самые ясные мои воспоминания – о том, как поток ледяной воды снова и снова лился мне на лицо, приводя меня в чувство, а затем следовал новый кошмар. Не думаю, что я сказал им что-то важное, пока был в
сознании, а когда терял его, меня предохраняла гипнотическая защита. Помню, как я старался выдумать грехи, которых никогда не совершал, но не могу вспомнить, что из этого вышло.А однажды, очнувшись в полубреду, я услышал голос:
– Он может выдержать больше. У него сильное сердце.
…Я был мертв какое-то время. И это было приятно. Но наконец очнулся, как будто после очень долгого сна. Я попытался повернуться в постели, но внезапная боль меня остановила. Я открыл глаза и огляделся: я лежал на постели в маленькой комнате без окон, но она не выглядела мрачной. Круглолицая молодая женщина в халате медсестры быстро подошла ко мне и пощупала пульс.
– Доброе утро.
– Доброе утро, – ответила она. – Как мы себя чувствуем? Лучше?
– Что случилось? – спросил я. – Все кончилось? Или это только перерыв?
– Тихо, – сказала она. – Вы еще слишком слабы, чтобы разговаривать. Но все кончилось, и вы в безопасности среди братьев.
– Меня спасли?
– Да. Но теперь молчите.
Она подняла мне голову и дала напиться. Я снова заснул.
Прошло несколько дней, пока я оправился и узнал обо всем.
Лазарет, в котором я очнулся, был частью подвальных помещений второго уровня под фундаментом универмага в Новом Иерусалиме. Отсюда к комнате Ложи под Дворцом вел подземный ход, но где он проходил и как в него попасть – я не знал. Я никогда в нем не был – в сознательном состоянии, я имею в виду.
Зеб пришел навестить меня, как только мне разрешили принимать гостей. Я постарался приподняться в постели.
– Зеб! Зеб, дружище, а я думал, что ты мертв!
– Кто? Я? – Он наклонился надо мной и похлопал меня по руке. – С чего ты это решил?
Я рассказал ему о словах Инквизитора. Он покачал головой:
– Меня даже не успели арестовать. Спасибо тебе, дружище. Никогда в жизни больше не назову тебя дураком. Если бы не твоя гениальная догадка разложить на полу свитер в виде знака, они сцапали бы нас обоих и никто из нас не выпутался бы из этого живым. А так, поняв в чем дело, я прямиком направился в комнату ван Эйка. Он приказал мне спрятаться в комнате Ложи и затем занялся твоим спасением.
Я хотел спросить его, как им это удалось сделать, но мои мысли уже переключились на более важный предмет.
– Зеб, где Юдифь? Ты можешь ее найти и привести сюда? А то моя медсестра только улыбается и велит не волноваться.
Он удивился:
– Разве тебе не сказали?
– Не сказали что? Я никого не видел, кроме сестры и врача, а они обращаются со мной как с идиотом. Да перестань темнить, Зеб. Что-нибудь случилось? С ней все в порядке? Или нет?
– О, все в порядке! Она сейчас в Мексике, мы получили об этом сообщение два дня назад.
Я чуть не расплакался:
– Уехала? Это нечестно! Почему она не подождала пару дней, пока я приду в себя?
Зеб ответил быстро:
– Послушай, дурачок! Нет, извини, я обещал не употреблять этого слова: ты не дурачок. Послушай, старина, у тебя нелады с календарем. Она уехала до того, как тебя спасли, еще когда мы не были уверены, что спасем тебя. Не думаешь ли ты, что братья ее вернут только для того, чтобы вы могли поворковать?