Пасынок судьбы. Искатели
Шрифт:
Вы, Сергей, посмотрите, если есть желание – тут у меня, в отличии от музея, все можно потрогать, пощупать, так сказать. Пожалуйста, интересуйтесь!
Борис угрюмо листал како-то журнал. Я встал и пошел вдоль полок. Боже мой, чего тут только не было! Плоские ящики с монетами, украшениями, всякими мелкими безделушками. Коллекция ключей – от крошечных до громадных, с затейливыми бородками и всякими мифологическими зверями, обвивающими стержни ключей. Ножи, стрелы, топоры… Все осмотреть не хватило бы и суток!
Мое внимание привлекла небольшая, в ладонь, фигурка летящей птицы. Что-то вроде цапли: бронзовые раскинутые
– Сережа, вы его бросьте! Просто возьмите как попало: за хвост, за крыло, за клюв и метните вон в тот деревянный щит!
Я поглядел в указанном направлении и увидел изрядно выщербленный круг на стене в дальнем углу кабинета.
– Смелее, смелее! Не волнуйтесь, ничего страшного не случиться!
Я взял цаплю за крыло и бросил ее, стараясь попасть в центр круга. В воздухе что-то свистнуло, тук! – птица аккуратно вонзилась клювом в дерево!
Паганель хитро улыбался:
– Ну как? Это китайский боевой журавлик. У него в теле много мелких отверстий, расположенных таким образом, что в полете он свистит и всегда разворачивается клювом вперед! Мы проверяли эту птичку в аэродинамической трубе – результаты поразительные! Ребята из «туполевского» КБ только руками разводили… А журавлик, между прочим, имеет весьма почтенный возраст – ему под три тысячи лет!
С ним связана любопытная легенда. Журавлика носил с собой глава императорской стражи. Его гвардейцы были вышколены таким образом, нападали и убивали любого, в кого полетела эта свистящая птичка, будь это хоть мать их командира. Но однажды главный телохранитель метнул журавлика в… императора, и тот тут же был изрублен на куски! С тех пор этот обычая был отменен.
Я выдернул опасную игрушку из щита и осторожно положил на полку.
Молчавший до этого Борис отложил журнал, встал, и, не глядя на меня, глухим голосом сказал:
– Серега… Я не хотел тебя обидеть… Я думаю, я был не прав…
Он твердо взглянул мне в глаза и протянул руку. Я с удовольствием ее пожал. Борис был мне симпатичен, сам даже не знаю чем, и я внутренне переживал наш разлад.
– Ну и славненько, молодые люди! А теперь – спать! – Паганель проводил нас в гостевую комнату, где хозяйственная Зоинька заранее расстелила нам две шикарные мягкие постели.
Мы пожелали хозяину и друг другу спокойной ночи, улеглись, и уже через минуту ласковые руки простыни унесли меня в сон…
Глава четвертая
«Необъяснимых явлений не бывает.
Бывают люди, не умеющие их объяснить.»
Всю ночь я проспал безмятежным сном младенца, и лишь под утро мне приснился странный сон:
Я по колено в снегу стою на краю какой-то ямы. Внизу, на дне, среди куч застывшей земли, копошиться человек. Вокруг расстилается огромное поле, белое от снега, искрящегося под неярким светом луны. Холодно, неуютно, тоскливо…
Человек в яме вдруг окликает меня по имени, протягивает руку, испачканную землей. Эта скрюченная рука похожа на жуткую куриную лапу с черными когтями. Я
хватаю руку, человек поднимает голову, выбираясь наверх, и я вижу – это я сам! Чернявый, не бритый, с безумными глазами, но это я!Я, тот, который сверху, понимаю, что происходит что-то страшное, неправильное… В моей руке появляется револьвер, и я стреляю в свое собственное лицо, в переносицу, туда, где у меня оспинка, память о детской «ветрянке». Грохот рвет тишину, звезды на небе косо едут за горизонт, и я понимаю, что падаю в яму, на обмякшее тело того, который так и не вылез. Сухая смерзшаяся земля забивает мне рот, нос, становится нечем дышать, я задыхаюсь, и тут откуда-то слышится голос: «Сергей! Эй, Серега!..»
Я рывком проснулся, дрожа от пережитого ужаса и тяжело дыша. Яркое солнце заливало комнату. Надо мной стоял Борис, тревожно вглядываясь в мое лицо:
– Уф, напугал! Я думал, с тобой что-нибудь случилось. Уткнулся в подушку и давай хрипеть, как будь-то тебя душат…
– Доброе утро, Боря! Примерно так оно и было… – я очумело покрутил головой, потянулся и рассказал Борису мой сон.
– Видать, здорово ты вчера кумполом… Ладно, ты не забудь Паганелю рассказать – он и в снах тоже разбирается, может и объяснит, что к чему!
Тут в дверь постучали и раздался голос хозяина квартиры:
– Ребятки! Доброе утро! Я слышу, вы уже проснулись! Как говорится, вставайте, графы, нас ждут великие дела!
…Мы втроем сидели на солнечной кухне и уплетали прямо из чугунной сковороды «богатырскую» десятиглазую яичницу. За окнами блестела под бездонным голубым небом гладь Москва-реки. День обещал быть погожим, хотя – «…стоял октябрь уж у двора.»
Пока мы с Паганелем создавали шипевший сейчас на столе шедевр холостятской кулинарии, Борис позвонил на квартиру Профессора, и узнал, что вчера поздно ночью из Кургана звонила Надежда Михайловна. Она сообщила, что состояние больного заметно улучшилось, и хотя в себя Профессор пока не пришел, врачи убеждены в благополучном исходе. Через несколько дней, если все будет нормально, Профессора можно будет везти в Москву, в нейрохирургическую клинику академика Броммеля.
Хорошие новости подняли нам настроение, даже я, никогда в глаза не видевший Профессора, искренне порадовался за него. Чудное осеннее утро, с его особой прозрачностью, свежестью, чистотой, придавало мне внутренние силы, и все события минувших дней как-то утратили свою ужасность.
После завтрака, убрав со стола, мы отправились в кабинет Паганеля; вчера в суете и тревогах из поля зрения были упущены Николенькины дискеты, которые я сунул в карман куртки еще накануне поездки в Подмосковье к Борису, и теперь Паганель вознамерился просмотреть, что же на них записано.
Зашторив тяжелые темно-вишневые портьеры, что бы солнечные блики не слепили экран монитора, Паганель устроился перед компьютером, поклецкал клавишами и вставил первую дискету…
Профессор, как объяснил Борис, всегда возил с собой ноутбук, хранящий в своей памяти все научные наблюдения, описания находок, личные впечатления и много другой информации. На Николенькиных дискетах были записаны: карта с отметками мест раскопок, каталог найденных предметов и несколько страниц из дневника Профессора. Эти записи помогли моим новым друзьям разобраться, что же за таинственный курган раскопали искатели.