Пасынок судьбы. Искатели

Борис присвистнул:

– Это сколько лет прошло! Да там уж домов понастроили, небось!

– А не скажите, Боренька! Я посмотрел на карте – Лена довольно точно указала место – там и сейчас, как тогда, глухой овраг, заросли, где, так сказать, не ступала нога человека.

Я не выдержал:

– Максим Кузьмич! Да как мы найдем этот самый «схрон»? Он же наверняка замаскирован, спрятан так, что сам черт не отыщет!

Паганель улыбнулся:

– Я думаю, с помощью моего прутика вполне реально обнаружить в земле пустоты объемом даже менее полкубометра!

Он залез в ящик стола, покопался там с минуту, и достал огромную карту Москвы, покрытую какими-то значками, надписями и стрелками. Мы склонились над этим чудом топографии, где были отмечены даже отдельно стоящие деревья и канализационные люки.

Действительно, с юга к Парку Победы примыкало обширное не застроенное пространство, судя по всему, не занятое и промышленными предприятиями. Через него текло две реки, сливавшиеся примерно посередине.

– Ну и где тут этот тайник? – скептически поинтересовался Борис, разглядывая большое зеленое пятно на карте.

– Насколько я понял Лену, это где-то вот здесь, в полукилометре от моста, на левом берегу Сетуни, шагах в пятнадцати от берега!

Борис махнул рукой:

– Да ну! Все это пустая трата времени – ни хрена мы там не найдем!

– Но попытка – не пытка, согласитесь, друзья мои? – Паганель похлопал Бориса по плечу: – Ну, так как решим – сперва мы обследуем подземную базу, а потом поищем тайник, или наоборот?

– Сначала лучше сделать то, что труднее! – решительно сказал я.

– Значит, решено! – подытожил Паганель: – Завтра утром идем на базу!

Тут в дверь постучала Зоя и предложила нам прерваться на чашечку кофе с кексами.

Кофе пили на кухне, из маленьких глиняных чашечек. Я в общем-то далеко не фанат этого напитка, чай как-то привычнее, но такой кофе я не пробовал никогда в жизни! Зоя варила его в медной турке, с перцем и какими-то специями, а пара капель душистого сибирского бальзама придавали напитку совершенно дивный вкус.

За кофе зашел разговор об амулете, и о всякой чертовщине, с этим связанной. Борис не без рисовки сообщил, что все мистические чудеса должны иметь вполне научные и понятные объяснения. Жестикулируя рукой с надкусанным кексом, он вдохновенно изрек:

– Если я чего-то не понимаю, значит я это не принимаю! – и добавил, глотнув из чашечки: – Кажется, это сказал Сократ!

– Что-то не помню я у Сократа таких высказываний! – с сомнением покачала головой Зоя. Паганель, помолчав, вдруг встал и вышел, а когда минуту спустя вернулся, в руках его был старинный глиняный кувшин с широким горлом, из которого торчали два металлических дрына – один, изъеденный зеленью, явно медный, другой, ржавый, железный. Паганель поставил кувшин на стол и спросил, обращаясь к Борису:

– Как вы думаете, Боренька, что это?

Борис с очень умным видом повертел сосуд в руках и заявил, что это, судя по способу изготовления, древнешумерская керамика, наверняка найдена в Армении при раскопках урартских поселений.

– Совершенно верно, Боренька! А как вы думаете, для чего предназначался этот… м-м-м…сосуд? – Паганель хитро прищурился, поверх очков глядя на нас.

Мы по очереди осмотрели кувшин, и Зоя предположила, что штыри предназначены для накалывания на них каких-нибудь плодов, сок которых будет стекать внутрь. Я скромно промолчал, потому что версий у меня не было.

Паганель забрал у нас кувшин, поставил на стол перед собой и сказал, указывая пальцем на горловину:

– Вот этот стержень медный. А этот когда-то был покрыт слоем цинка. В кувшин наливали кислоту и получался…

– Гальванический элемент! – я выпалил это чересчур поспешно и даже поперхнулся от неожиданности. Все засмеялись, Паганель улыбнулся:

– Верно, Сережа! Именно гальванический элемент! И представьте, каким мистических предметом он был для непосвященных! Электричество, вырабатываемое этим кувшином, вполне могло заставить гореть лампочку или вертеть примитивный электродвигатель! Вот это было колдовство! А теперь электричество проходят в школе, в восьмом классе, если не ошибаюсь…

Так и с амулетом! Древние были весьма изобретательны во всяких делах, касающихся человеческой психологии. Быть может, амулет под определенным углом зрения действительно создает иллюзию ожившего глаза!

Борис, выслушав Паганеля, развел руками:

– Ну хорошо, сдаюсь! Если уж древние шумерийцы сумели овладеть электричеством, то и мы разберемся с этим глазастым кулоном!

Зоя, слушавшая нас вполуха, внезапно заинтересовалась:

– Что еще за кулон? Ой, как интересно! Ребята, расскажите! Ну расскажите, а?

Мы пожали плечами, косясь на Паганеля. Зоя внимательно посмотрела на отца:

– Папа!

Паганель заерзал на стуле, что смотрелось очень комично, учитывая его рост, кашлянул и проговорил:

– М-м-м… Видишь ли, дочка… Профессор с Николенькой нашли одну вещь, амулет, который имеет несколько необычные свойства. А потом его украли. Ну, мы с мальчиками и занимаемся сейчас поисками этого амулета.

Зоины глаза превратились в щелочки, и в них зажегся огонек любопытства:

– Ой, как клево! Ребята, расскажите! Ну, пожалуйста! Ну, я вас прошу! Так же нечестно! Как посуду мыть или одежду чистить, так «Зоенька, лапочка!..», а как что-то таинственное, так молчком!

В конце концов мы сдались, и Паганель с молчаливого нашего согласия коротко, обходя ужасные подробности, изложил суть дела. У Зои тут же нашлось множество своих, очень милых, но, увы, не оригинальных, мыслей по поводу нашей истории, но проговорили мы в результате очень долго. Старинные часы в гостиной пробили два часа ночи и Паганель чуть не силой разогнал нас, а когда мы с Борисом, заранее договорившись, засобирались ко мне, изрек: «На время операции „Амулет“ эта квартира объявляется не только штабом, но и казармой! Личному составу – отбой!».

Так я второй раз заночевал в квартире Паганеля. От впечатлений прошедшего дня голова моя буквально пухла, и я заснул чуть не в четыре утра, размышляя и взвешивая наши шансы…

* * *

День начался скверно. Холодный ветер, несущий мелкую морось, срывал с деревьев последние листья. Небо, еще вчера чистое и бездонное, сегодня затянуло низкими грязно-серыми тучами, поверхность Москва-реки морщинилась, по цвету напоминая старый асфальт. Все после вчерашних полуночных разговоров не выспались, даже всегда бодрый Паганель хмурился и вздыхал. Вяло пожевав что-то бутербродное на завтрак, мы с Борисом отправились вызволять одежду искателя из больницы. Паганель остался дома, изучать карту района предстоящих поисков тайника…