Патриций
Шрифт:
Римские законы, одинаковые для всех, римские дороги, письменность, книги и прочее - Юний давно уже не представлял жизни без всего этого и был очень не прочь принести римскую культуру на далекие берега озера Нево. И вот, после беседы с Валерием, ему показалось, что это вполне можно устроить. Может быть… Впрочем, это все в будущем, пока же… Пока же следует добиться финансовой независимости и уважения, что не так-то просто, причем соблюдая тот самый принцип, который с некоторых пор олицетворял для Юния такое понятие, как смысл жизни - omnes, quantum potes, juva - всем, сколько можешь, помогай! Вот Юний и помогал, дабудучи зависим от гонораров.
Августа Треверов был большим и красивым городом, опытных юристов хватало
По мере роста числа клиентов приходил и опыт - Юний стал браться за сложные и запутанные дела и многие из них успешно разрешал, так что уже через полгода стал, пожалуй, самым знаменитым юристом Августы Треверов. Это вызвало зависть конкурентов, и не только зависть - однажды темным безлюдным вечерком Рыси повстречались трое парней с кинжалами. Чуть не убили… так, чуть-чуть… Это его-то, бывшего гладиатора и легионера?! Юний никогда не бросал тренировки, а сейчас, чувствуя обострившиеся отношения с коллегами, всегда носил с собой короткий меч - гладиус, который без колебаний пустил в ход - парни насилу убежали. Могли б и не убежать, просто Рысь не хотел крови.
Потом, в течение трех дней кряду, произошло еще несколько покушений, таких же безрезультатных. Рысь, впрочем, теперь был начеку и даже предпринял ответные действия. Вычислив «доброжелателей», через третьих лиц нанял на рынке парней с дубинами - а уж те постарались, отбили бока недоброжелателям, число коих стало стремительно уменьшаться.
Придя домой, Рысь сбросил на руки подбежавшему слуге плащ и, переобувшись в домашние сандалии, поднялся на второй этаж, в кабинет, отапливаемый печкой-жаровней, уже растопленной к приходу хозяина. В небольшой, узкой, как пенал, комнатке находился стол с резным полукреслом, а напротив него - широкое ложе под балдахином из зеленой киосской ткани, той самой, полупрозрачной, что так нравилась бесстыжим римским модницам. Изящные светильники на золоченых ножках, полки с книгами и вощеными табличками - вот и вся обстановка. На столе имелись принадлежности для письма - чернильницы из яшмы, перья и палочки - каламусы и стилеты. Обстановка, конечно, ничуть не напоминала просторные покои зажравшегося аристократа, но все же в комнате было довольно уютно и, самое главное, удобно хозяину.
Обсохнув, Юний велел рабу принести полотняную домашнюю тунику и в ожидании обеда завалился на ложе, прихватив с полки полированный футляр с длинным папирусным свитком - одним из томов «Естественной истории» Гая Плиния Старшего.
Вчитался:
«Здесь вода в океане подымается дважды в течение суток через равные промежутки времени и заливает огромные пространства… Здесь живет это убогое племя, занимая либо высокие холмы, либо возвышения, сооруженные руками человеческими…»
– Хозяин, - осторожно кашлянул появившийся в дверях раб.
Это был пожилой человек, невысокого роста, с седыми короткими волосами, наполовину галл, наполовину германец из того самого племени хавков, чье скудное житие красочно и во
всех подробностях живописал в своей «Истории» Плиний - причем беспардонно, собака, врал. Рысь купил этого раба из сострадания - работорговец намеревался продать его на рудники, а уж там он бы долго не протянул, потому и приставал ко всем проходящим, живописуя собственную умелость в ведении домашнего хозяйства. И, надо сказать, не солгал, в отличие от того же Плиния - экономом он и в самом деле оказался отменным, к вящей радости Юния, который теперь наконец-то мог на кого-то положиться во всех домашних делах. Флакс - так звали раба - кроме всего прочего, исполнял обязанности секретаря и номенклатора, запоминая и записывая всех клиентов хозяина, а также составлял распорядок приема. Вот и сейчас, как видно, явился доложить.– Чего тебе?
– Рысь оторвался от книги.
– Пришел кто-нибудь на обед?
Вообще-то Юний сегодня с удовольствием отобедал бы один, но это было не принято - к чему давать повод клеветникам и завистникам распускать слухи?
– Пришел этот, с выкаченными глазами, - не очень-то почтительно доложил раб.
– Кажется, его зовут Лупоглазый Тит.
– Ах, Тит!
– Отбросив книгу, Рысь встрепенулся.
– Интересно, что еще нужно этому прощелыге?
Небось вздумает оспорить сегодняшнее решение. Тогда зачем ко мне приходить?
– Так, может, прогнать этого лупоглазого пса?
– Э, нет, постой! Так не годится. Давай-ка проводи его в таблиниум да вели стряпухе накрывать на стол.
Дав рабу указания, Юний надел сверху еще одну тунику - просторную голубую безрукавку - и, немного выждав, спустился вниз.
Неожиданный гость уже невозмутимо расположился на почетном месте, так называемом консульском - ближайшем к хозяину, на среднем ложе, покрытом не самым бедным ковром. Такие же ковры накрывали и остальных два ложа, на маленьком столике между которыми уже стояла серебряная ваза для омовения, а на жаровне, в углу, синим прозрачным дымком курились благовония.
– Аве, Тит!
– усаживаясь, вежливо улыбнулся Рысь.
– А я думаю - и кто это ко мне пришел?
– Извини, что без приглашения, - осклабился гость.
– Есть к тебе разговор.
– Сначала отобедай да выпей вина!
– Само собой, Юний, само собой.
– Знал бы, что ты придешь, нанял бы флейтистку - и не одну.
Тит замахал руками:
– Обойдемся сегодня и без музыки… и без лишних ушей.
– Что?
– Рысь напрягся.
– Настолько серьезное дело?
– Да уж, серьезнейшее.
С серебряным блюдом в руках вошел Флакс, и гость прикусил язык. Еду в доме Юния сегодня подавали простую, без особых изысков - круто проваренное мясо, печеную речную рыбу, политую соусом из протухших рыбьих кишок, да черствый, размоченный в молоке хлеб, поджаренный на оливковом масле и щедро политый медом. Впрочем, гостю, как видно, понравилось все, особенно рыба, которую он уничтожил в один присест, запив довольно хорошим вином, не фалернским, конечно, но все ж недурным, разбавленным чуть подсоленной водицей.
– Здорово ты сегодня провел меня на суде.
– Перекусив, Лупоглазый Тит перешел к светской беседе.
– Я ведь не знал, что у этого кормщика имеется попечитель.
– Имелся, - улыбнулся Рысь.
– Когда ему еще не было двадцати пяти. А сейчас вот уже две недели как кормщик считается совершеннолетним и вполне дееспособным. Ты пей, пей, Тит. Я прикажу слуге - принесет еще вина. Интересно, откуда судья Фабий Рутин узнал о том, что пропавшую лодку кто-то нашел?
– А, мало ли… - Тит презрительно махнул рукой.
– Наверное, сказал кто-нибудь, станет Фабий просто так шевелиться! Да, кажется, у него жена из тех мест, ну, где нашли эту лодку. Не в ней дело, не в лодке и не в судье… Отошли-ка слугу, Юний.