Патриций

–  За тем сюда и приехал, - скромно потупил глаза Юний.
– Не знаешь ли ты случайно такого Гнея Октавия Лепида?

–  Гнея Октавия?
– задумчиво переспросил легионер.
– Нет, не знаю. А кто это?

–  Так, один ветеран. Тоже получил землю, теперь не знает, что с ней делать.

–  Не знает?
– Корнелий удивился.
– Что же он не построит виллу? Не прикупит рабов? Пенсия-то, я думаю, позволяет. Двенадцать тысяч сестерциев - не шутка. Эх, скорей бы прошли эти три года!

–  Дело не в пенсии - в соседях, - кратко пояснил Рысь.
– Участок-то у него за Черным урочищем, знаешь?

–  Ах вот оно что, - воин понятливо кивнул.
– За Черным урочищем, значит… Гиблое место!

–  Гиблое?
– Юний прищурил глаза.
– Видишь ли, я не местный. Не расскажешь, что это за урочище такое? А то я ведь только название и знаю.

–  Что ж, рассказать можно.
– Легионер впился зубами в мясо.

Пока он жевал, Рысь, бросив проходившему мимо служке мелочь, заказал еще пару кружек и принялся с нетерпением ждать, когда его собеседник насытится. Честно сказать, клиент, присоветованный Лупоглазым Титом, оказался типом упрямым и даже несколько глуповатым. Выйдя в отставку, Гней Октавий Лепид получил положенные по закону четыреста югеров земли милях в двадцати от Могонциака, за пресловутым Черным урочищем, издавна пользующимся дурной славой. Там же находилась и деревня одного из германских племен - херусков или сигамбров, - и так получилось, что эти люди считали часть полученной ветераном земли своей. И ладно бы это были дикие, никому не подчиняющиеся племена - кто бы тогда их спрашивал? Так ведь нет, именно эти херуски - или сигамбры - вот уже лет с полсотни являлись союзниками Рима, а двадцать два года назад эдиктом императора Каракаллы, как и все прочие провинциалы, получили права римских граждан и теперь честно платили налоги. Так что наплевать на их мнение глуповатому Октавию было затруднительно. Он, конечно, попытался распахать луг - или пастбище, Юний пока не особо вникал в подобные мелочи, - но сигамбры (или херуски) тут же поднялись на защиту и едва не перебили всех рабов Октавия во главе с хозяином. Причем сделали это, как понимал Юний, на вполне законном основании. Сам Октавий Лепид, вспоминая тот эпизод, лишь бешено вращал глазами да выкрикивал какие-то невнятные угрозы. Пояснить что-то большее по существу дела он был не в состоянии. Вот и приходилось теперь добывать информацию самому. Юний, конечно, мог бы зайти в канцелярию легиона - только кто бы там что показал штатскому? В Пограничье как нигде более в почете были воины, легионеры на государственной службе - всех прочих откровенно презирали. Вот и новый приятель, Корнелий, тоже бы воротил нос, кабы не собирался на пенсию и не понимал, что в таком случае очень пригодился бы знакомый юрист - казусы случались всякие.

–  Ну, что тебе рассказать?
– расправившись наконец с мясом, легионер откинулся к стенке.
– Черное урочище - это, как бы тебе сказать… Да тут целая история…

Корнелий, конечно, был не очень хорошим рассказчиком, не оратором, прямо скажем, однако все же куда лучше Лепида. Тема урочища неожиданно оказалась близка и соседям по столу, которые поначалу прислушивались к рассказу легионера, а потом начали вставлять замечания, что, в принципе, было весьма на руку Рыси. За этим он в корчму и зашел, а не только для того, чтобы погреться да попить пива. Хотя и для этого тоже.

Черным урочищем называлась поросшая густым сосняком гора да огромный овраг посреди мертвого леса, толстенных, когда-то поваленных бурей деревьев. Стволы их почернели от времени, отсюда и название урочища. Заросший густым колючим кустарником овраг спускался к реке, а мертвый лес тянулся по обеим его сторонам мили на три - и это были на самом деле мертвые земли, куда никто никогда не ходил. Говорили, что когда-то давно один пастушонок сунулся в урочище поискать пропавшую корову - на следующее утро у дороги нашли сразу две головы - коровью и несчастного пастушонка. Самое интересное, что головы были не отрублены, что еще можно было бы свалить на разбойников-алеманов. Нет, с окровавленных шей свисали лоскутки кожи со следами острых зубов! Местные жители со страхом рассказывали, что в Черном урочище издревле обитает оборотень, а может, и не один. Правда, людей, тех, кто не забредал в мертвый лес, оборотень не трогал, а вот коровами не брезговал - до самого леса тянулись луга, полные сочной травы и клевера, и пастухи иногда теряли бдительность.

–  А что там за селение рядом?
– напомнил Рысь.

–  А, ты про херусков? Гретарк - так оно называется, а что это означает в переводе с их варварского наречия, извини, не знаю.

–  Староста там хитрющий, в этом Гретарке, - заметил кто-то из слушавших историю посетителей, по виду крестьянин или мелкий торговец.

–  Ну-ка, ну-ка, - заинтересованно повернулся к нему Юний.
– Что за староста?

–  Хизульф, так его зовут, кажется. Тот еще жук.

–  Это как - жук?

–  Да так, - крестьянин (или торговец) поправил сползший с плеча плащ, подбитый заячьим мехом, - себе на уме. И серебришко у него водится, хотя деревня бедная.

–  Да германцы все бедные, иначе б не рвались так в империю!
– громко расхохотался Корнелий и, хлопнув Юния по плечу, предложил завалиться в лупанарий.

–  В лупанарий? Это хорошо, - улыбнулся Рысь.
– Только как-нибудь в другой раз, сейчас, извини - дела. Меня же, как волка, ноги кормят да еще мозги.

–  Что ж, - легионер развел руками, - как знаешь. А я пойду - в лупанарии Сервилия веселые девки! Рад был знакомству.

–  Я тоже.

Рысь проводил нового знакомого до самых ворот, краем глаза следя за торговцем-крестьянином в плаще на заячьем меху - выйдя во двор, тот как раз отвязывал от коновязи запряженную в телегу лошадь.

–  Твоя?
– подойдя ближе, кивнул на телегу Юний.

–  Ну да.
– Мужик обернулся. В круглой, натянутой на самые глаза шапке, отороченной собачьим мехом, с узенькой редковатой бородкой, он чем-то напоминал утомленного зимней непогодью сатира.

–  Хочу нанять тебя, - Рысь улыбнулся.
– Видишь ли, мне нужно привезти дров.

–  Привезу! Конечно, привезу, господин!
– явно обрадовался крестьянин.
– Тут и говорить нечего. Дорого не возьму, не думай. Тебе каких дров - колотых или сойдет и хворост?

Юний задумался: вообще-то, положа руку на сердце, дрова ему и вовсе не были нужны - пусть о том болит голова у хозяина того доходного дома, в котором Рысь снял двухкомнатные апартаменты на втором этаже. Не самый шик, но и не вовсе уж бедно.

–  Сойдет и хворост, - подумав, махнул рукой молодой юрист.
– Когда привезешь?

–  А когда скажешь! Только куда везти-то?

–  Знаешь доходный дом Помпония Метлы?

–  А, четырехэтажный, тот, что напротив театра?

–  Он.

–  Что же, Метла перестал отапливать постояльцев?

–  Да не перестал, - пожал плечами Рысь.
– Только вот берет за отопление больно уж дорого.

–  Ну, это конечно… Да я привезу хворост, не беспокойся. Меня Эдоардом зовут, летом крестьянствую, зимой так, на извозе.

–  За город поедешь?

–  Куда ж еще?

–  Ну и я с тобой заодно прокачусь, проветрюсь. Погода-то, эвон!

–  Да, слава богам! Как уже надоела эта слякоть.

И впрямь - то истекающие дождем, то исходящие снегом тучи, словно бы утомившись от своей гнусной работы, быстро уползали на восток, за покрытую льдом реку, открывая ясное чисто-голубое небо, в котором сверкало золотым самородком яркое желтое солнце. Пусть даже пока не грело - все равно было приятно.

–  Ну, поедем, коли так хочешь, - согласился Эдоард, взбивая на телеге солому.
– Садись, господин!

Он тронул поводья, и повозка медленно покатила по мощеным улицам Могонциака, молодой столицы Верхней Германии. Объехав форум, миновали арки акведука, проскрипели колесами мимо доходных домов, мимо базилики Августа, мимо лупанария Сервилия, мимо постоялых дворов - выбрались к воротам. На мосту через ров Юний обернулся на залитый холодным солнечным светом город. Красиво! Каменные дома, мощеные улицы, портики, чуть вдалеке - позолоченный купол храма Юпитера и Юноны, за ним - белая колоннада театра. Чем не Рим? Маловат, правда, городок по сравнению с Вечным городом, но для Германии он огромен, ничуть не хуже Августы Треверов или Колонии Агриппина. Уже начали строить каменные стены с грозными башнями, постепенно заменяя ими частокол и деревянные укрепления - на зависть соседям, на страх диким варварским ордам. Те временами нападали из-за реки, сверкавшей по правую руку широкой ледяной полосою, кое-где прерывавшейся черными пятнами - полыньями.