Патриоты

Письмо было вручено доктору Эдварду Банкрофту, доброму приятелю Франклина еще по Англии. Банкрофт положил это письмо к другим письмам, переданным ему американцами. А потом тайно перенес почту с судна, шедшего в Америку, на английский военный корабль. Энн послание мужа так и не получила.

Франклин прибыл к мадам Брийон в сопровождении Джареда Моргана. Хозяйка салона лично поспешила навстречу гостям. Джаред слышал от нескольких людей, что эта замечательная женщина к тому же талантливая музыкантша. Эта восхитительная особа лет тридцати с небольшим была наряжена, как игрушка: платье с глубоким вырезом, утянутое в талии до предела; высокая прическа, украшенная по последней моде перьями; на шее — бархотка.

Месье Брийон — он был на двадцать четыре года старше жены — не выказывал ни малейших признаков недовольства тем, что его супруга вовсю кокетничает с Франклином. Столь откровенная свобода в поведении смущала Джареда; а вот Франклин получал от этого громадное удовольствие. Стоило ему появиться в свете, и вокруг него тотчас собирались поклонницы. Всех дам знаменитый американец целовал в шейки. После одного вечера, особенно щедрого на поцелуи, Франклин решил объяснить свое поведение Джареду.

— Кто-то пустил по Парижу слушок, будто я большой любитель женщин, — сказал он, — и все начали знакомить меня со своими дамами, иной раз дамы знакомились со мною сами — им хотелось, чтобы их обняли и поцеловали в шейку. Здесь не принято целовать в губы или щечки, первое считается грубым, второе опасно для румян. Впрочем, парижанки умеют демонстрировать свои чувства множеством иных способов.

Огромные двустворчатые двери медленно распахнулись, и щеголеватые лакеи склонились в глубоком поклоне. Гостиная была полна народу, причем все присутствующие хотели лично засвидетельствовать свое почтение Франклину. После продолжительных приветствий — Джареда встречали сердечно, а его патрона нежно — одни гости вновь вернулись к танцам, другие, разбившись на небольшие кружки, принялись о чем-то оживленно беседовать (французского Джаред еще не понимал).

Во время обеда подали два сорта рыбы, холодное мясо, нарезанное толстыми ломтями, несколько видов пудингов и пирожков. Атмосфера вечера была праздничной и раскованной. Джаред отметил про себя, что гостьи, по примеру хозяйки, держат себя до крайности свободно. Мадам Брийон сначала обнимала Франклина за шею, а потом — пока он развлекал публику своими лучшими историями, насколько позволял ему его не очень свободный французский, — и вовсе уселась к нему на колени.

Единственным человеком, несколько омрачавшим вечер, был никто иной, как месье Морган.

Джаред чувствовал себя неуютно в жестковатых шелковых панталонах и шелковом же камзоле, но даже эти мучения были ничем по сравнению с тем неудобством, которое доставлял ему пудреный парик. Парики Джаред люто ненавидел всю свою жизнь, и когда Франклин отказался от этого обязательного элемента туалета, капитан с радостью последовал его примеру. Но радовался он недолго. Остальные представители колоний высказались по этому поводу так: если все члены дипломатической миссии будут пренебрегать париками, американцев сочтут дикарями. Итак, исключение было сделано только для Франклина — его эксцентричный внешний вид был американцам на руку. Джаред согласился носить парик ради успеха дипломатического предприятия.

Кроме того, он чувствовал себя на этом вечере не в своей тарелке из-за незнания языка. Те немногие гости, что могли произнести несколько фраз по-английски, ограничивались такими восклицаниями, как «Да здравствует Джордж Вашингтон!». Джареду оставалось только улыбаться и кивать. Он сам себе казался шутом гороховым.

А в это время Франклин, удобно развалившись в мягком кресле с мадам Брийон на коленях, рассказывал одну забавную историю за другой.

Джаред тихонько выскользнул из гостиной и через пустой зал, в котором стояло пианино и висели фамильные портреты Брийонов, вышел в изящно подстриженный садик. Старый капитан закрыл за собой дверь и оказался среди зелени и тишины. Замечательно.

Перед ним во все стороны разбегались тропинки, вдоль которых росли деревца, кусты и цветы. Под одним из деревьев — на нем висели качели — Джаред заметил живописный колодец. Ручья он не видел, но слышал неподалеку его бодрое бормотание. Из особняка донеслись приглушенные взрывы хохота. Еще один анекдот Франклина попал в цель.

Джаред улыбнулся и вздохнул. Шагая по дорожке, он размышлял о том, что они с Франклином все-таки очень разные люди. Если Франклин чувствовал себя как рыба в воде в светских салонах, то его влекли места спокойные, уединенные — например, океан в тихую ночь…

— Pardon moi, monsieur.

В двух шагах от Джареда стояла очаровательная француженка. Наряд этой прелестной особы указывал на то, что она принадлежит к высшему кругу. Локоны ее осыпанного пудрой парика были мастерски уложены; белоснежное платье с глубоким прямоугольным вырезом и пышными рукавами три четверти было усыпано ленточками. Незнакомка кокетливо прикрывала лицо веером — Джаред мог видеть только пронзительно синие глаза. И ему внезапно показалось, что в них мелькнуло обещание.

— Прошу прощения, — он беспомощно развел руками. — Я не говорю по-французски.

— Знаю, — с сильным акцентом ответила женщина.

— Вы говорите по-английски?

— Un petit peu. — Она слегка развела большой и указательный пальцы. — Чуть-чуть.

— Что я могу для вас сделать?

— Составьте мне компанию.

Джаред стал бурым.

— Боюсь, я плохая компания. Вот у доктора Франклина это получается великолепно.

Француженка бросила взгляд на особняк, как бы прикидывая разницу между Франклином и Джаредом.

— Он душка, n'estce pas?

— Да, он неподражаем.

Она сощурила глаза.

— Могу я кое в чем признаться, месье Морган? Я последовала за вами намеренно.

— Почему? Я что-то сделал не так?

Женщина рассмеялась, весело и непринужденно.

— Нет, конечно, — ответила она. — Просто я хотела получше разглядеть plagiaire доктора Франклина… как это по-английски? Пирата!

Самолюбие Джареда было уязвлено.

— Он так обо мне отзывается?

— Месье, s’il vous plait, не нужно обижаться. Это лишь слухи. Но в нашем обществе пират, особенно такой галантный, не может не вызвать интерес. Согласитесь, без сплетен и скандалов жизнь была бы пресной. А что до доктора Франклина, он говорит о вас только хорошее.

— Ну, в таком случае я не буду обижаться, мадам.

Из-за веера на него смотрели сияющие как два синих алмаза глаза.

— Но вы так и не ответили, месье. Не вы ли тот самый морской разбойник Веселый Моряк?