Паучья вдова 2

Ответом на вопрос о прозвище графа Дайго послужила история о том, как замкнутый и неразговорчивый мужчина отошел от дел, отстранившись от всех политических игр, разочаровавшись в своей жизни и всех ценностях — точнее, вещах, которые таковыми считал. Этот мужчина не думал о том, как его уход воспримут остальные игроки, и нажил много врагов, сам того не ведая: знать решила, что он затаился в углу, как паук, который лишь выжидает время. Этим людям было не понять усталость старика, оставшегося в одиночестве под конец жизни и не успевшего ни обрести семью, ни познать любовь — в бесконечной попытке быть частью большой игры, ставка которой… власть в империи. Кто первым назвал графа Дайго пауком, и в какой момент это произошло — неизвестно. Но прозвище быстро прижилось и намертво прилипло к необщительному старику, которого за глаза тут же наделили всеми самыми худшими качествами.

Поджимаю губы, вспомнив, какая именно семейка приложила больше всего усилий к созданию «полного образа». Да, Минока, твой выбор второго супруга, и то, что стало с тобой в итоге, слишком напоминает мне действие закона кармы…

Но, что больше всего меня беспокоит — не повторю ли я её ошибок?

Хан очаровал меня с первой встречи. А Охотник ничего не сказал о том, что он — не подходящий кандидат, и вообще никак не прокомментировал мою заинтересованность.

Значит ли это, что я могу позволить себе увлечься им?..

Прикрываю глаза и вижу перед собой образ молодого Мастера с темно каштановыми волосами и зелеными глазами.

Слишком красив.

И очевидно молод. Сколько ему? Лет двадцать шесть?

В моём родном мире мне было тридцать, а двадцатишестилетние молодые люди казались мне незрелыми — хоть разница в нашем возрасте и не была столь велика. Однако, эти четыре года зачастую решали всё…

Здесь же я оказалась в теле двадцатидвухлетней девушки. Вероятнее всего — невинной. А юноши вокруг меня развиты не по годам — вспомнить хотя бы Ха Ру… и Хана. Таким молодым людям я бы могла доверить свою жизнь.

Но имею ли я вообще право на выбор?..

Глава 7

— Вы готовы? — Рэн проходит в мои покои.

Натягиваю перчатки и перевожу на него взгляд.

— Насколько это возможно — при всей моей нелюбви к подобным переходам, — произношу с вежливой улыбкой на губах.

— Вы не отправили вчера никаких писем, — неожиданно замечает мужчина.

— Скажите мне, кто ваш шпион? — продолжаю всё так же радушно.

Не позволю этому провокатору испортить мой день.

К слову, молчание после моих слов звучит красноречиво…

— И всё-таки? — Рэн продолжает давить на меня весьма тяжелым взглядом.

Знать бы ещё его суть…

— Ну, что я, по-вашему, должна была написать — и кому? — чуть сбросив уровень «радушия» уточняю всё ещё вежливо.

— Графу Байону, — отвечает Охотник, а затем добавляет, — ваш отказ, разумеется.

— Вас не касаются мои отношения с графом, — с лёгким удивлением отзываюсь.

Что это вообще за новости?

— Разве вы не мечтали о свободе? — уточняет мужчина.

— Это вы за меня мечтали о свободе, — напоминаю ему, — и я повторю, если вы не поняли в первый раз: мои отношения с Ханом вас не касаются.

— Вы зовёте его Ханом, — замечает Охотник, прищурившись.

— Он попросил меня об этом, — сухо улыбаюсь, начиная чувствовать раздражение.

Между нами нет никаких договоренностей. Почему он заставляет меня чувствовать неловкость за моё общение с Мастером?..

— Почему именно он? — спрашивает Охотник.

— Потому что он симпатичный, — отвечаю, не задумываясь; затем встречаюсь с напряженным взглядом. — Кстати, кто из вас двоих первым начал откликаться на половину имени?

Мужчина прищуривается, но ничего не отвечает. Какая неожиданность.

— Скажите, что вы не мстите мне за то, что я не отвечаю на вашу симпатию, — медленно произносит он, спустя несколько секунд, — и что решили дать графу шанс, потому что он действительно вам понравился.

Смотрю на Охотника широко открытыми глазами и поражаюсь. Искренне поражаюсь.

— Вы сейчас собственноручно закопали всё моё уважение к вам глубоко в землю, — произношу четким ровным голосом.

Больше не произношу ни слова. Лишь взмахом руки предлагаю ему открывать портал.

Собственно, что и происходит.

Оказавшись перед домом вдовы управляющего восточным округом графства Дайго, глубоко вдыхаю и выдыхаю, не смущаясь своей слабости: эти переходы… даются мне не просто. Вестибулярный аппарат страдает от таких финтов.

На мужчину рядом даже не смотрю. Не хочу смотреть.

— Графиня! — вдова управляющего появляется передо мной так быстро, что мне становится неловко: всё-таки не молодая женщина, — Мы ждали вас лишь через пару дней! — затем она поворачивает голову, — Господин Охотник! Чем обязаны вашему визиту?

Внимательно смотрю на свою союзницу. Я уже давно заметила, что мощь Охотника простые люди ощущают иначе, нежели культиваторы — кажется, она не давит на них с той же силой. А оттого и отношение к нему совсем иное: люди не боятся сильнейшего среди мастеров и не хотят от него избавиться при первой возможности, — если на них нет греха…

Они считают его кем-то вроде Чистильщика.

— Господин Охотник предложил свою помощь в поимке поджигателя. Я не могла ему отказать, — отвечаю за нас обоих.

— Ну, да. Одного-то уже поймали, — совершенно серьёзно кивает вдова.

Она знала, что преступников двое?..

Или это был скепсис, потому что поймали явно не того?..

— Расскажите мне всё, что знаете, — произношу и получаю приглашение войти в дом.

— Когда я прочла ваше письмо, то первое, что пришло мне в голову — это проверить исполнителей черных заказов, — отзывается вдова, когда мы все усаживаемся в кресла, — их у нас не так уж и много.

— Черные заказы? — переспрашиваю сосредоточенно.

— Грязная работа: убийства, грабёж, поджоги, заказные нападения, — поясняет та, — проблема в том, что…

Женщина неожиданно поджимает губы и отводит взгляд.

— Что? — переспрашиваю у неё.

— Тот, кого вы нарекли своим телохранителем, и тот, кто был казнён в столице по обвинению в преступлениях черного колдуна — и есть один из исполнителей черных заказов, — напряженно отвечает вдова.

Несколько секунд сижу молча и смотрю на неё.

Затем перевожу взгляд на Охотника.