Паутина и скала

В своих бесчисленных путях по Нью-Йорку, поездках в метро, хождениях по улицам, каждое из которых превращалось в жесто shy;кий разлад с жизнью, шумом, движением, оформлением, отчего всякий выход в толпу вызывал у него нервозность, отвращение и досаду, он часто замечал на лицах пожилых нью-йоркцев выра shy;жение, которое вызывало у него неприязненное, гнетущее чувство. Выражение это было угрюмым, кислым, недовольным, кожа лиц – серовато-бледной, обвислой. На этих лицах можно было прочесть обыденную историю жалкой, убогой жизни, скверной пищи, вяло поедаемой без отвращения или удовольствия в кафе shy;териях, в унылых холостяцких спальнях или квартирах, работы ночными портье в дешевых отелях, продавцами билетов в метро, кассирами в закусочных, мелкими, сварливыми служащими в форменной одежде – эти люди ворчат, задираются и вызывающе отвечают на вежливо заданный вопрос, или скулят, отвратитель shy;но раболепствуют, узнав, что незнакомец, которого они оскорби shy;ли, нужный их нанимателю человек:

– Чего же не сказали, что вы друг мистера Кроуфорда? Я ведь не знал! А то услужил бы вам, как только мог. Будьте уверены! Извините. Сами понимаете, в каком мы положении, – скулящим, доверительным тоном, располагающим, по их мнению, к себе. – Нам надо быть осмотрительными. Мистера Кроуфорда хотят ви shy;деть столько людей, которым у него нечего делать, что пропускай мы их всех, у него бы свободной минуты не осталось. И если про shy;пустим, кого не нужно, нам влетит. Сами понимаете.

На этих неприветливых лицах Джордж не мог отыскать ка shy;ких-то признаков достоинства или красоты в жизнях их облада shy;телей. Из жизни уходили чередой хмурых, безрадостных дней в гот прежний Нью-Йорк, который он был неспособен представить иначе как безотрадным, скучным, унылым. Он испытывал к ним презрение, отвращение, жалость. Они походили на собачо shy;нок, скулящих от угроз и побоев, они принадлежали к той громадной серой орде, которая ворчит, раболепствует, пререкается, скулит, покуда не упокоится в безымянных, безномерных, забы shy;тых могилах.

И Джордж ненавидел этих людей, потому что они показы shy;вали ложность его ранних провинциальных представлений о яркой, великолепной, богатой жизни в большом городе. Каза shy;лось невероятным, что родом они из того же времени, того же города, что и миссис Джек. Когда он слушал ее рассказы о детстве и юности, о замечательном, необузданном отце-акте shy;ре, о красивой, расточительной матери, которая откусывала бриллианты с ожерелья, когда нуждалась в деньгах, о дядьях-христианах, толстых раблезианцах, которые были очень бога shy;ты, ели самую сочную пищу, за которой сами ежедневно ходи shy;ли на рынок, где пробовали на ощупь мясо и овощи, о краси shy;вой и великодушной тете-еврейке, о тете-христианке, о своих английских и датских родственниках, о немецких родствен shy;никах мужа и своих поездках к ним, о мистере Рузвельте и ак shy;терах, веселых священниках, пьесах, театрах, кафе и рестора shy;нах, о множестве блестящих, интересных людей – о банки shy;рах, маклерах, социалистах, нигилистах, суфражистах, худож shy;никах, музыкантах, слугах, евреях, христианах, иностранцах и американцах, в его воображении складывалась роскошная, восхитительная картина этого города в конце девятнадцатого века и первых годах двадцатого.

24. «ЭТА ВЕЩЬ НАША»

Встречались они три-четыре раза в неделю. Эти часы и мину shy;ты, урываемые в полуденное время или поздним вечером после спектакля, проведенные в такси, за ужином где-нибудь в Гринвич-виллидж или за столиком в почти пустом ресторане Чайлдса бывали очень волнующими, драгоценными. Но как и большин shy;ство любовников в этом городе, оба расстраивались из-за отсут shy;ствия насущной потребности любви – места для встреч: места не на углу, в такси, под окном или на улице, впустую разделяемого под открытым небом с бессмысленными, грубыми толпами, а такого, где они могли бы оставаться наедине, которое было бы их собственным.

Оба ощущали это злосчастное отсутствие все сильнее. Встре shy;чаться в ее доме казалось немыслимым – не из страха или нелов shy;кости и определенно не из стыда, но из присущей обоим чисто shy;ты. Они были тем, кем были, и таиться не собирались, но у них Пыло чувство приличия и пристойности. То же самое можно ска shy;зать об их встречах в театре: здесь ощущение ее деятельной жиз shy;ни, работы, общения с друзьями бывало все еще слишком све shy;жим, окутывало ее и нависало над жизнью каждого из них, слов shy;но тревожащая туманная дымка.

Что до маленького отеля, где жил Джордж, будь встречи гам возможны, то его гнетущая атмосфера, безрадостное окру shy;жение убогих жизней оказались бы для него невыносимыми.

Эстер разрешила эту проблему своеобразным способом, ха shy;рактерным для той неукротимой целеустремленности, которая, как предстояло убедиться Джорджу, таилась в ее маленьком теле. И, что довольно забавно, она это сделала, демонстрируя одну из уловок женского ума, с помощью которой женщина получает то, что ищет, притворяясь, будто ищет нечто другое. Она повела речь о «месте для работы».

– А разве у тебя его нет?

– По-настоящему хорошего нет. Конечно, дома комната у меня замечательная. Окна выходят на север, свет хороший. Но эти отвратительные люди начали строить большой многоквар shy;тирный дом прямо в нашем заднем дворе. Работать стало слиш shy;ком темно, а потом дома это трудно. Приходится вечно отвле shy;каться – отвечать на телефонные звонки, разговаривать с при shy;слугой, постоянно заходят члены семьи.

– Чем плоха комната в театре?

– Да ведь она и не задумывалась как рабочее помещение. Раньше туда вешали ставшие ненужными костюмы. Ее отдали мне, потому что должна же я где-то работать, а другой не было. Но работать там трудно и постоянно становится все труднее. Многие девушки оставляют в ней вещи и вечно ходят туда-сюда, к тому же, освещение никуда не годится… Да и все равно, я рабо shy;таю не только для театра, и мне очень нужно место поюжнее – поближе к тем местам, куда приходится ездить.

Это было похоже на правду. Во всяком случае, Эстер чуть ли не при каждой встрече заговаривала о том, что ей нужно новое место для работы. В конце концов однажды она встретилась с Джорджем ликующе взволнованная.

– Нашла место, – сразу же воскликнула она, снимая перчат shy;ки, и потом села. – Все утро искала – большинство их было слишком унылыми.

– А это понравилось?

– Просто чудесное, – воскликнула миссис Джек, словно де shy;лая потрясающее откровение. – Тебе такое не снилось. На верх shy;нем этаже старого дома, – продолжала она. – В таком же доме я жила в детстве. Только этот совсем обветшал. Очень грязный, ле shy;стница готова провалиться под тобой. Сейчас он вроде бы совсем пустует, но, похоже, там было много мастерских. Но когда-то это был красивый дом, – объявила она, – величественный. И я сня shy;ла целый этаж.

– Весь этаж! – воскликнул Джордж.

– Весь! – ликующе подтвердила она. – Ты в жизни не видел такого простора. Там можно развернуться.

– Да – но стоит это, должно быть, целое состояние.

– Тридцать долларов в месяц, – торжественно объявила она.

– Как!

– Тридцать – долларов- в месяц, – медленно, вырази shy;тельно произнесла миссис Джек, и, увидев на лице Джорджа изумление, быстро продолжала: – Понимаешь, дом совсем не ремонтировался. Сущая развалюха, думаю, его рады были сдать за любую цену. Но там такой замечательный простор! Такой чудесный свет! Подожди, сам увидишь!

Эстер так хотелось показать Джорджу свою великолепную находку, что она не могла дождаться, когда он поест, сама к еде почти не притронулась. Он тоже, возбужденный ее описа shy;нием и радостью, испытывал сильное волнение. После ленча они тут же поднялись и отправились к новому месту.

То был старый четырехэтажный дом на Уэверли-плейс, для которого явно настали черные дни. С улицы в него вели ржавые ступени. На первом этаже размещалась пропыленная швейная мастерская. Коридор был открыт всем ветрам, дверь висела на одной петле. Ведущая наверх лестница сильно кренилась, слов shy;но с одной стороны у нее сдавала подпорка. Ступени громко скрипели под ногами, старый поручень покосился – он держал shy;ся еле-еле, будто старый зуб.

Наверху было темно и совершенно пусто. Единственным ис shy;точником света служил газовый рожок в узком коридоре, горев shy;ший ночью и днем. В стене, вдоль которой шла лестница, были ниши, они напоминали Эстер лучшие времена этого старого до shy;ма, когда в нишах стояли мраморные статуи и бюсты. Подняв shy;шись, Джордж и Эстер заглянули в несколько комнат. Комнаты были большими, просторными, но очень грязными и ветхими. Видимо, там некогда размещались какие-то мастерские, потому что с потолка свисали сплетения проводов, на голом полу валя shy;лись картонные коробки, бумага, прочий мусор. Пока что пер shy;спектива была не особенно радостной.