Паутина обмана

— Боюсь, в этом госпожа Каэрита права, бургомистр Йалит, — криво улыбнулась Лиана. Йалит перевела на нее взгляд и фыркнула. Молодая женщина пожала плечами. — Я не хочу сказать, что они не разозлятся и не постараются причинить вам все неприятности, какие в их силах, если я помешаю их планам, став «девой войны». Конечно, постараются. Но если смотреть шире, они уже настроены к вам враждебно.

— Какая замечательная причина восстанавливать их против себя еще больше!

Несмотря на едкий сарказм, чувствовалось, что сопротивление Йалит слабеет.

— Бургомистр Йалит, — спокойно сказала Лиана, — к «девам войны» враждебно относятся все аристократы, похожие на Черного Холма и Кассана, просто по факту рождения. Я понимаю, что моя ситуация «не совсем обычная». И понимаю, почему вы обеспокоены многочисленными последствиями, связанными с моим появлением. Однако госпожа Каэрита права, и вы знаете это. Любая «дева войны» — особый случай. Именно поэтому они вначале и объединились — чтобы впервые в нашей истории дать всем этим особым случаям прибежище, куда они могут уйти. Поэтому, если вы отвергаете мою кандидатуру по причине высокого происхождения, как тогда поступают «девы войны» с любой женщиной, которая хочет одного — жить своей собственной жизнью, самой принимать решения? Лиллинара не делает различий между «девами войны» и другими женщинами, прибегающими к ее защите. Разве не должны те, кто считает ее своей покровительницей, поступать так, как ей угодно?

Она снова приковала к себе взгляд бургомистра. Сейчас во взгляде девушки не было ни гнева, ни отчаяния или мольбы — только вызов. И требование ответить на вопрос: готова ли Йалит жить согласно тем идеалам, которым посвятила свою жизнь?

В комнате повисло молчание, нарушаемое лишь потрескиванием угля в камине. Каэрита почти физически ощущала напряжение, повисшее между Йалит и Лианой, не касаясь ее самой. Она была зрителем, не участником. Эта роль не слишком соответствовала тому, к чему готовит себя рыцарь Бога Войны, и все же ей было ясно, что это не ее сражение. В этой битве могла сражаться только Лиана. И только она должна была либо победить, либо проиграть.

В конце концов Йалит сделала глубокий вдох и впервые с тех пор, как Лиану и Каэриту ввели в ее кабинет, откинулась в своем кресле.

— Ты права, — вздохнула она…… — Мать знает, как я хотела бы, чтобы это было не так, — она криво улыбнулась, — потому что ситуация грозит нам кошмарами Шигу, но ты права. Отвергнув тебя, я впоследствии обязана буду отказать любой женщине, пытающейся избежать неприемлемого для нее брака и лишенной законного права сделать это. Полагаю, у нас нет выбора, миледи?

В этом почтительном обращении отчетливо прозвучали язвительные нотки, однако было совершенно очевидно, что женщина примирилась с принятым решением. И еще, этот странно подчеркнутый формализм был умышленным, поняла Каэрита: как будто Йалит хотела напомнить Лиане, что если ее прошение будет удовлетворено, никто никогда больше к ней так не обратится.

— Нет, бургомистр. — Судя по тону, Лиана определенно поняла намек. — Выбора нет. Ни у кого из нас.

— Прибыл барон Телиан. Он требует разговора с вами и своей дочерью.

Йалит посмотрела на вестницу и перевела на Каэриту взгляд, в котором чувствовался намек типа «полюбуйтесь, во что вы меня втянули». К ее чести, это был всего лишь намек. Она тут же переключила внимание на стоящую в дверном проеме женщину средних лет.

— Слово «требует» исходит от него или от тебя, Шаррал?

— От меня, — с легкой досадой ответила та. — Он был достаточно вежлив. Учитывая все обстоятельства. Однако очень… настойчив.

— Ничего удивительного. — Йалит сжала двумя пальцами переносицу и состроила гримасу. — Вы сказали, госпожа Каэрита, что он нагоняет вас. Тем не менее, я рассчитывала, что у меня будет чуть больше времени… ну, хотя бы час… чтобы подготовиться к этому разговору.

— И я тоже, — призналась Каэрита. — Честно говоря, что-то трусливое во мне очень хотело бы узнать, есть ли в этом кабинете задняя дверь.

— Если вы воображаете, что я позволю вам ускользнуть, миледи, то вы печально заблуждаетесь, — сердито ответила бургомистр Калатхи, и Каэрита засмеялась.

Невеселым смехом, по правде говоря, потому что предстоящая стычка ее отнюдь не радовала. С другой стороны, как только Йалит приняла решение и напряжение слегка разрядилось, рыцарь начала испытывать к этой женщине больше симпатии, чем ожидала от себя поначалу. И все же взаимное раздражение еще витало в воздухе — точно две кошки, выгнув спины, украдкой примеривались друг к другу, раздумывая, стоит ли пускать в ход когти. Каэрита не могла сказать, откуда возникло это ощущение, да, в общем-то, ее это и не волновало. Чтобы вздыбленный мех улегся, нужно время, напомнила она себе. При условии, конечно, что обе они переживут разговор с Телианом.

— Ну, что же, пригласи его сюда, Шаррал, — со вздохом сказала Налит.

— Да, бургомистр.

Женщина вышла и закрыла за собой дверь. Спустя меньше двух минут она снова открылась, и вошел барон Телиан. Вид у него был «ощетинившийся» — ничего лучше этого слова на ум Каэрите не пришло, хотя оно не совсем точно отражало производимое бароном впечатление. Он был буквально с ног до головы в грязи, и это свидетельствовало о том, что он — как и сама Каэрита — скакал без устали, стремясь поскорее добраться до Калатхи. Только вот она имела перед ним преимущество в целых два дня. Даже его скакуна наверняка утомила такая скачка, а большинство телохранителей — те, что скакали на худших конях, — наверняка были вынуждены взять с собой, по крайней мере, по два подменных.

— Барон…

Йалит встала, приветствуя его. В ее голосе чувствовались уважение и даже некоторое сочувствие, но звучал он твердо. Она как бы давала понять, что помнит, какого он звания, и понимает его беспокойство как отца, но одновременно и напоминала, что здесь ее кабинет… и что за прошедшие столетия «девы войны» перевидали немало встревоженных родителей.

— Бургомистр Йалит, — сказал Телиан. На мгновение его взгляд сместился к Каэрите, но ее он не приветствовал, и она тут же задалась вопросом, насколько это плохой знак. — Думаю, вы знаете, зачем я здесь. — Теперь он снова смотрел на Йалит. — Я хочу увидеться с дочерью. Немедленно.

Его высокий голос звучал ровно и лишь чуть-чуть резко, взгляд был тверд.

— Боюсь, это невозможно, барон, — ответила Йалит.

Телиан угрожающе нахмурился, открыл рот, собираясь вспылить, но Йалит опередила его.

— К сожалению, правила и обычаи «дев войны» в этом вопросе совершенно недвусмысленны, — поразительно спокойно, с точки зрения Каэриты, продолжала она. — Лиана подала прошение о присоединении к «девам войны». Поскольку ей всего четырнадцать, ее ждет шестимесячный испытательный срок, и лишь потом ей позволят дать клятву, окончательно связывающую ее с нами. На протяжении этого времени члены семьи могут контактировать с ней письменно или через третьих лиц, но не лично. Должна признаться, что, прибыв сюда, она ничего не знала ни об испытательном сроке, ни о запрещении беседовать с вами во время него. Когда я сообщила ей об этом, она попросила госпожу Каэриту поговорить с вами от ее имени.

С каждым словом Телиан все сильнее стискивал зубы, правой рукой сжимая рукоять кинжала. Если прежде еще можно было сомневаться, рассержен он или нет, то сейчас никаких сомнений не осталось. Однако каким бы негодующим отцом он ни был, опыт придворного научил его контролировать и выражение лица, и язык. Поэтому он проглотил рвущиеся с губ возмущенные слова, сделал глубокий вдох и только после этого заговорил.

— Моя дочь, — он по-прежнему смотрел прямо на Йалит, как если бы Каэриты тут не было вовсе, — молода и, о чем я слишком хорошо осведомлен, упряма. Однако она еще и умна, что бы я ни думал об этой ее последней выходке. Она знает, как этот поступок огорчил ее мать и меня. Не могу поверить, что она не хочет разговаривать со мной при таких обстоятельствах. Вряд ли она жаждет этого разговора или будет рада ему, но она не настолько бессердечна, чтобы отказаться видеть меня, зная, как сильно мы любим ее.