Паутина

–  Господи Иисусе, - выдохнул Макардл. Он соединил ладони и кончиками пальцев коснулся губ.
– Сколько народу это видело?

–  Тридцать восемь человек прислали письма между восемью и девятью в субботу, что совпадает с предполагаемым временем убийства.

–  Господи Иисусе, - повторил Макардл.

–  Кое-кто подумал, что это розыгрыш, один из образчиков обычных шоу, которые устраивала Софи Бут. Кое-кому от этого зрелища стало тошно. Один или двое выдали замечания и советы. Но некоторые выразили тревогу, и, я думаю, минимум один человек испытал побуждение что-то сделать и отправил факс через анонимный узел на Кубе.

–  Если только это был не сам убийца, - вставил Варном.

–  Верно, - согласился я.
– В конце концов, он же хотел, чтобы люди увидели, что он совершил.

–  Нелепость какая-то, - усмехнулся Варном.

–  Я не потерплю разговора в таком тоне, - резко произнес Макардл.

–  Я только имел в виду, что те, кому опора их меч… и так далее, - мягко пояснил Варном.

–  Я не потерплю навешивания ярлыков, - настаивал Макардл.
– Если мы не можем найти того, кто послал факс, в состоянии ли мы найти тех, кто посылал письма?

–  Отправителей можно попытаться разыскать через служебные заголовки писем, - ответил я.
– Но большинство было отправлено из-за границы, и почти все - через бесплатные почтовые серверы. Любой может завести себе бесплатный почтовый ящик, воспользовавшись каким угодно именем.

–  Но их реально разыскать?

–  В этой стране - да. Но не в США и не в любом другом государстве, где имеются законы о защите частной жизни.

–  Сколько писем из Британии?

–  Всего четыре.

–  Поручите это двум-трем сотрудникам, - велел Макардл Варному.
– Мне нужны имена всех, кого можно отследить, а затем необходимо допросить их. Это сделаем либо мы, либо местная полиция.

Варном усомнился:

–  Не знаю, сэр, будет ли принято в суде заявление иностранцев.

–  И все-таки они свидетели, - сказал Макардл.
– Они могут способствовать раскрытию преступления, даже если мы не сможем воспользоваться их показаниями в суде. Мы проверили банковские счета Софи. Никаких признаков того, что она получала платежи. И мы отследили того типа из Интернета, веб-сайт которого вы нашли.

–  Мистера Игги Стикса?

–  По сообщению местной полиции, он утверждает, что не видел убийства. А они заявляют, что не могут сами заглянуть в его компьютер, ибо это означало бы нарушение его прав.

–  Вероятно, он не лжет, - заметил я.
– Его сайт не обновлялся в течение двух месяцев.

–  Я прав, считая, что любой человек в мире мог зайти на ее сайт?

–  Если он о нем знал.

–  Значит, круг наших поисков - весь белый свет, - вздохнул Макардл.

–  Еще две оговорки, - добавил я.
– Кто-то - возможно, сама Софи Бут, а возможно, и не она - запустил на ее почтовый аккаунт почтового паука, и тот активизировался как раз перед тем, как ее убили. Потому там так мало писем. Остальное стерто.

–  Почтовый паук?
– проговорил Макардл.

–  Новый продукт компьютерных умельцев, сэр. Он сидит в почтовом ящике и никак себя не проявляет, пока его не активизируют. И тогда заменяет все, включая и себя самого, случайными комбинациями нулей и единиц. Обычное орудие тех, кто оберегает свою частную жизнь, что пока еще не запрещено законом.

–  Отлично. Что еще?

Второе обстоятельство я выявил сам, хотя по моей просьбе его подтвердил Энди Хиггинс, и теперь я с гордостью выложил свой козырь:

–  Я убежден, что все эти письма, кроме одного, были отправлены с незаконного сервера Софи Бут. Они присланы с разных адресов, но у всех у них совпадает один фрагмент кода.

Вот, вот и вот.
– Я указал на одинаковую череду цифр в заголовках писем, пришедших одно за другим.
– Думаю, она использовала аккаунт в «Интернет-Волшебнике» как бэкап или архив. Но есть одно письмо, направленное непосредственно туда на другой день после убийства, когда ее сервер был разломан. От некоего Барри Дина.

–  Не знаю такого, - отозвался Макардл, поразмышляв с мгновение.

–  Его допрашивали в отделе нравов две недели назад. Насчет дисков с порнографией, которые распространялись по школам. Т12 участвует в том деле, и я присутствовал при допросе.

–  Тогда, полагаю, нам следует с ним поговорить.

–  И лучше не откладывать, сэр. Он только гостит в этой стране. В настоящее время он постоянно проживает на Кубе.

8

Барри Дин верстал порносайты для мальтийской семьи Вителли, которая в добрые старые времена в начале века, до Инфовойны и закона о защите детей, а также до создания Лиги благопристойности, владела половиной варьете со стриптизом, порноклубов и лавочек интимных принадлежностей в Сохо. Не говоря о четырех ресторанах и одной кондитерской. Кондитерская и ныне принадлежала им, но большую часть своей деятельности Вителли перенесли за границу: прежде всего на Кубу. Однако для нас это ничего не значило, ибо кто угодно мог перенаправить факс через кубинский ретранслятор. Но имя Барри Дина стояло в послании, отправленном напрямую на аккаунт Софи Бут в «Интернет-Волшебнике». А файлы ХОЛМСа указывали, что полиция с ним давно знакома. Разные пустяки числились за ним, начиная с одиннадцатилетнего возраста: кражи в магазинах, ущерб собственности, подозрение в под-

жоге. Ему на десять лет запретили держать домашних животных после того, как он облил кошку керосином и поджег, чтобы посмотреть, хватит ли у нее сообразительности побежать к реке. Так по крайней мере он объяснил свой поступок. Тогда ему было пятнадцать лет. Три года спустя, когда он изучал компьютерные науки в Йоркском университете, его допрашивали в связи с пожаром в комнате у студентки, которой он докучал. Доказать ничего не удалось. Дина отпустили с предупреждением и позволили доучиться. Затем он попал под арест за непристойное поведение в Грин-парке, а вскоре после этого его уволили с должности программиста за то, что он изводил женщин, работавших в компании, электронными письмами скабрезного содержания.

«Я наблюдал сегодня за вами по пути на работу и разглядел трусики через вашу юбку. А бюстгальтер вы носите?»

«Я хочу купить панталоны своей подружке. Женщины любят трусы без утолщения в промежности?»

К таким посланиям прилагались видеоклипы, где женщины ели дерьмо, подвергались избиениям или совокуплялись с животными, и клипы были выполнены так, что смущенные получательницы не могли отключить их демонстрацию.

Шесть месяцев спустя его привлекли по серьезному делу, связанному с матерью-одиночкой, которая время от времени промышляла проституцией, чтобы упрочить свое материальное положение. Ее нашли блуждающей по улицам, одурманенной экстази, с поверхностными ножевыми порезами на лице и на бедрах. Она не помнила, как ей нанесли эти порезы, но в ее квартире обнаружили бутылку кока-колы, сдобренной каким-то зельем, а когда у потерпевшей принимали официальное заявление, она упомянула имя Барри Дина. Он как-то раз был ее клиентом и с тех пор болтался вокруг ее квартиры, стучал в дверь рано утром и поздно ночью, бросал записки и букетики цветов в почтовый ящик, ходил за ней по улице. На допросе Дин решительно все отрицал, и у полиции не имелось доказательств, что это он подсыпал зелье в колу, а заявление женщины о преследованиях не рассматривалось, ибо при любой сколько-нибудь подобающей защите пришлось бы упомянуть о ее причастности к проституции. Но в карточку Дина попала отметка, и когда он вновь затеял нечто подобное года два спустя, ему досталось по полной.

На этот раз речь шла о женщине, которая держала питейный клуб на задворках Оксфорд-стрит. Та же история: он болтался вокруг места ее работы и жительства, ходил за ней, бросал записки, цветы, сыпал угрозами. Она обратилась в полицию через своего знакомого полицейского. После недолгого наблюдения Дина привлекли за преследование. При аресте у него нашли карманный нож. Дин предстал перед судом и получил девять месяцев тюрьмы. В тюрьме он держался особняком, быстро вышел на свободу, стал работать на Вителли и год назад переехал на Кубу.