Паутина

Ребекка была богатой женщиной — и выглядела совсем не так, как на фотографии.

Джералдина отчаянно нуждалась в деньгах — и у нее было несомненное сходство с фотографией.

Из этого следует: между ними нет ничего общего.

Казалось бы, вывод нелепый. Если Джералдина — неРебекка, то чем объяснить, что ее вынудили бросить свой дом? Почему кому-то так не терпелось избавиться от нее, что ей выбили стекла, ее осыпали угрозами, убили ее собаку? Я вспомнила письмо, найденное в гостевой комнате, вспомнила страх, которым была пропитана каждая строчка этого второпях написанного письма. Джералдина боялась за свою жизнь, чувствовала постоянно нарастающую опасность, неделя за неделей…

И еще кое-что. Если Джералдина не былаРебеккой — значит, мистер Уиллер не имел никаких контактов с Ребеккой, а просто был близким другом безобидной женщины средних лет, неизвестно как ставшей жертвой ужасной ошибки. И то, что он вставал на ее защиту, искренне заботился о ней, даже пришел в ярость при нашей встрече, — все это абсолютно нормально. Карл, Петра или Лиз повели бы себя точно так же, нуждайся в защите я.Выходит, у ветеринара нет ни малейших оснований мстить за нее мне,а у меня нет оснований считать его способным на такие дикие поступки. Я вспомнила о пропавшей книге и папке — о вещах, которые для приятеля Джералдины не имели ценности…

Все, во что я так долго верила, вдруг пошатнулось. Сейчас как никогда мне нужны были ответы, и получить их я могла только от одного человека, — человека, к которому давно были прикованы мои мысли. Чтобы узнать правду, мне необходимо вновь встретиться с мистером Уиллером.

40

В половине седьмого вечера я свернула на небольшую парковку ветеринарной клиники в Уорхеме. Большая часть мест пустовала, и площадка напоминала коробку из-под шоколадного ассорти с недоеденными конфетами. Одна из оставшихся машин должна принадлежать мистеру Уиллеру. Днем я позвонила в клинику и, представившись секретарше знакомой,узнала, что мистер Уиллер сегодня работает и освободится около семи часов. Я поблагодарила и спешно повесила трубку, чтобы избежать дополнительных вопросов. У клиники я решила появиться с запасом времени — не хватало еще опоздать и упустить ветеринара.

Я остановилась недалеко от главного входа и выключила мотор. Воздух был жарким, неподвижным. Прожужжав по салону, муха приземлилась на приборную доску — и больше никакого движения. Я зажгла сигарету и, сделав глубокую затяжку, следила за струйками дыма, медленно уплывающими в опущенное окно, одновременно не отрывая взгляда от двойной входной двери.

От волнения меня чуть подташнивало. Как отреагирует мистер Уиллер на мое появление? Узнает ли меня? Возможно, я все-таки ошиблась и Джералдина в итоге окажется Ребеккой? Возможно, я по собственной воле собираюсь столкнуться с непостижимой враждебностью мрачного, злобного мистера Уиллера, образ которого преследовал меня бессонными ночами?..

Дверь время от времени открывалась, и всякий раз душа у меня уходила в пятки. Сначала вышла дама в возрасте, через несколько минут — женщина помоложе, затем старик. Я бросила взгляд на часы приборной панели: без десяти семь. На парковке оставались всего три машины. Меня вдруг обуяла паника — показалось, что окружающий мир постепенно исчезает, вскоре на парковке останется однамашина, и, точно зная, кто ее хозяин, я буду вечно ждать его появления… В этот самый миг двери снова открылись.

Лишь гораздо позже я поняла, что мое сознание как бы раздвоилось. Одна его половина надеялась, что едва я его увижу, как все мои страхи развеются, ведь он, конечно,не опасен, он, конечно,нормальный человек, а я невесть чего себе нафантазировала. Но все вышло так, как подсказывала другая половина моего сознания. Наблюдая, как он идет по парковке, я отчетливо вспомнила холодную ярость на его лице во время нашего разговора в клинике. Непредсказуемость ближайшего будущего повергла меня в ужас.

Чтобы увидеть меня, ему достаточно было чуть повернуть голову вправо, но он этого не сделал — прошел мимо, направляясь к потрепанному грязно-белому «форду», стоявшему неподалеку. Глядя на его спину в зеркало заднего вида, я боролась с непреодолимым желанием спастись бегством. Но это не выход… Открыв дверцу, я словно подошла к самому краю вышки для прыжков и через мгновение уже полетела вниз.

— Мистер Уиллер! Подождите!

Он остановился, оглянулся. Я захлопнула дверцу и пошла к нему. Казалось, между нами — целое футбольное поле. Его лицо было непроницаемо, и я не могла сказать, узнал он меня или нет. Чем ближе я подходила, тем явственнее понимала, что совершила ужасную ошибку, приехав сюда. Я пыталась держаться спокойно и уверенно, но легкое дрожание голоса нельзя было не заметить.

— Надеюсь, вы не против, что я ждала вас здесь. Мне нужно поговорить с вами, вот я и…

Я запнулась, поняв по его взгляду, что он узнал меня. Я поклялась бы, что прошла вечность, прежде чем он заговорил.

— А я вас знаю… — протянул он. — Вы приходили ко мне в клинику… В мае.

— Я тогда хотела объяснить… Умоляю, вы должны мне поверить, — я приходила вовсе не для того, чтобы разнюхать подробности,и сейчас я здесь не для этого. Сейчас меня беспокоит моя личная безопасность. Я получаю угрозы в свой адрес, мой дом ограбили, выбили все окна — словом, повторяется то, что происходило с Джералдиной. Кроме вас, я не знаю никого, к кому можно обратиться за помощью, кто знал, что тогда случилось…

Я замолчала, чтобы перевести дыхание. Я по-прежнему не могла ничего прочитать по его лицу. Женщина средних лет вышла из клиники и по пути к машине махнула рукой:

— Пока, Колин!

— Всего доброго, Люси, — рассеянно отозвался ветеринар и снова повернулся ко мне.

Я следила за выражением его лица, настороженно подмечая малейшие изменения. Женщина завела машину. Мы остались одни.

— И чем я могу вам помочь? — наконец спросил он. — Что вы хотите узнать?

Я обмякла от облегчения. В его голосе не было и намека на злость, как и в его глазах. Сейчас в них были лишь любопытство и озабоченность.

— Видите ли, несколько месяцев назад мы с мужем купили дом Джералдины. Впервые услышав в деревне разговоры о Ребекке Фишер, я подумала, что история семейства Фишер могла бы послужить хорошим сюжетом для романа, — я действительнописательница, я не обманывала вас. Одна моя книга уже опубликована. Я начала собирать материал, много узнала, потому-то я и хотела тогда, в мае, поговорить с вами. А потом начало твориться нечто странное и страшное. Нам звонили по телефону и дышали в трубку. Грабители забрались в дом, расколотили окна первого этажа. И еще… я присматривала за соседским котом, а потом нашла его мертвым в саду. Честно сказать, я вообще не понимаю, что происходит. Я постоянно вспоминаю Джералдину. И все, что происходило с ней.

Он пристально смотрел на меня; взгляд его был добрым и чуть виноватым.

— Простите меня. Я тогда ошибся в вас. Но вы должны меня понять — я очень беспокоился о Джералдине. Когда на нее обрушился весь этот кошмар, уверяю вас, я был здесь ее единственным другом. Как подумаю о том, что соседи от нее отвернулись…

Его голос сорвался. Отведя глаза, он покачал головой и снова посмотрел на меня, на этот раз смущенно.

— При нашей первой встрече я повел себя совершенно неподобающим образом. После вашего ухода долго не мог успокоиться, хотел извиниться, даже подъехал к вашему дому — и передумал. Решил — мало ли как вы к этому отнесетесь… может, вы уже и забыли о нашем недоразумении.