Паутина

Личка высветила "5200". Ого! К моим двум сотням добавилась солидная пятерочка. Неплохо платят шпионам! Я вышел на Каменноостровский, купил мороженое и пошел дальше по проспекту, высматривая, где бы хорошенько поесть.

У меня не было постоянных любимых заведений в городе. Вернее, был пяток кафе, куда я любил иногда зайти, но в таких случаях, как сейчас, я предпочитал пробовать что-нибудь новое.

Новое не заставило себя ждать. Я остановился у "Фуджиямы" и подумал, что сто раз проходил мимо этого ресторана, ругая его американизированное название, но так ни разу и не был внутри. Что ж, пора проверить, насколько сбой в названии влияет на кухню.

Ресторан оказался неплох. Хотя бы потому, что на дне тарелок не крутились рекламные ролики, как это происходило теперь в большинстве заведений попроще. Музыка - дуэт кото и флейты - тоже была подобрана со вкусом. Здесь можно было не только поесть, но и насладиться "радостью Робинзона" - популярным ныне способом отдыха, состоящим в максимальной изоляции от окружающего мира, особенно от агрессивной рекламы. В центре города такой отдых стоил немало, но при нынешних финансах я мог себе позволить продлить утреннюю медитацию, прерванную приходом почты. И дело того стоило: после полутора часов тихой музыки, после грибного супа, двойной порции маки с копченым угрем и нескольких чашек японского зеленого чая настроение мое улучшилось настолько, что раздумывать о сетевых казусах вообще не хотелось.

Никаких Орлеанских, никаких Сетей - гулять!

В больших городах я любил побродить просто так, отпустив себя в бесцельное броуновское движение. Но я называл это "свободным поиском", потому что такие прогулки всегда приводили к чему-нибудь интересному. Для недолгих блужданий лучше всего подходили большие вокзалы и рынки, а для прогулок на целый день - даунтауны городов, особенно незнакомых, где улицы словно сговаривались против запутавших меня мыслей, дел и людей, и передавая меня друг другу на углах, заговорщики-тротуары в конце концов ослабляли мои повседневные путы, и тогда город вел меня дальше своими тропами, показывая Настоящее, подбрасывая свои особые знаки в виде неожиданных, но таинственно связанных с моей жизнью находок и встреч.

Они бывали смешными, как плакат "Достойно встретим XX съезд!", висевший над писсуаром в баре "Vorteх" на негритянской окраине Атланты. Или тревожно-многозначительными, как схема станций метро на "Звездной", где синяя линяя после кружочка "Купчино" идет дальше, занимая большую часть стенда и обрываясь вместе с ним, словно по этой ветке можно ехать под землей еще долго, но только без остановок. Каждый раз, разглядывая людей и витрины, я чувствовал, что должен встретить что-то, что оправдает это блуждание:

книгу, которую я давно собирался прочесть, человека, который заговорит о том, что у меня на уме, любимую песню молодости в исполнении уличного музыканта... Или просто странную безделушку, как брелок с ракушкой "песчаный доллар", который поднял мне настроение в злом и холодном Нью-Йорке, где я никак не мог совладать с проклятым принципом "Время деньги".

Немного не доходя до Горьковской, я заметил очередную рекламу на библейскую тему. На этот раз голограмма представляла собой переделку "Мадонны Бенуа".

Ребенок с блестящим обручем над головой радостно тянулся к зарядному устройству в руках Богоматери. Четыре микроаккумулятора торчали из разъемов зарядника, как лепестки цветка. Изо рта Марии вылетали слова "Не хлебом одним! ОРЕОЛ-ТЕЛЕКОМ". Пафос композиции слегка сбивало выражение лица маленького Иисуса: его перенесли с картины Леонардо без изменений, и задумчивая, недетская гримаса не имела ничего общего с теми дебильно-счастливыми улыбками, какие обычно встречаешь на рекламных плакатах. "Мать, нас учат коммэрции", как бы говорило это хмурое лицо.

Светящаяся стрелка под голограммой указывала вниз - здесь располагалось одно из отделений фирмы. Может быть, стоит зайти и хотя бы взглянуть, что представляет собой этот ОРЕОЛ, о котором я и мое чересчур самостоятельное виртуальное создание выдали одинаково мрачный прогноз?

Я перешел дорогу и уже подходил к двери, когда позади раздался топот, затем - удар и звон над головой. Я посмотрел вверх: младенец на щите потерял ступню, вместо нее зияла дыра, и в дыре что-то двигалось. Я даже не сразу сообразил, что это - пламя: языки огня перемешивались с голограммой, которая еще выступала из плоскости щита, но уже корежилась и оплывала - Да Винчи превращался в Дали.

Снова раздался топот - из дверей ОРЕОЛА выскочили два охранника и погнались за террористом. Худой, нескладный паренек бежал слишком прямо и слишком вяло. Обернувшись, он и сам понял, что догонят, выхватил из-за пазухи пачку листовок и бросил их в застывшую толпу. Через пару минут все было кончено - парня увели, поврежденный бомбой рекламный щит погасили, и праздная толпа снова потекла равномерными потоками по обеим сторонам проспекта. Я дошел до места, где валялись листовки, и поднял одну.

ХРИСТИАНСКАЯ АНТИКОМПЬЮТЕРНАЯ ЛИГА (ХАЛ)

зовет тебя на борьбу с Дьяволом!

– говорилось в заголовке. Ниже шел текст мелким и почти старославянским шрифтом. Я пробежал его глазами - сначала история из Нового Завета о том, как Дьявол искушал Христа в пустыне, затем абзац про то, что компьютерная реальность выдумана Антихристом, чтобы точно так же искушать человека. "В виртуальном мире все ненастоящее, это машина для распространения лжесвидетельств и бесовских наваждений!" - кричал листок. "Истинный Бог не набор обманных картин виртуальности, которые сделаны людьми, как идолы.

Истинный Бог реален, и его нет в киберпространстве, в этой вотчине Антихриста!" Дальше все повторялось на разные лады. Особое внимание уделялось личкам и другим электронным карточкам - приводился фрагмент Откровения Иоанна, согласно которому Антихрист должен всех пронумеровать своими числами.

Заканчивалась листовка весьма лаконично: "Все в Храм!"

Я ощутил сочувствие к парню, который поджег рекламную Мадонну и раскидал листовки. Я всегда немного завидовал религиозным людям. У них есть идеалы, есть иррациональная штука под названием вера, не особенно нуждающаяся в доказательствах. Они тратят свою энергию может и впустую, но целенаправленно. И у них есть сподвижники в других городах, которыми движет та же страсть, и потому возникают отношения братства, чего у меня никогда ни с кем не возникало - может, потому вслед за Малюткой Джоном я и создал Монаха Тука... К тому же в борьбе ХАЛа с личками как системой тотального электронного контроля я был явно не на стороне тех, кому нужен такой контроль.

Но стоит ли идти сейчас в ОРЕОЛ, не покажется ли это подозрительным? Я еще раз оглянулся по сторонам.

Впереди по другой стороне проспекта шла женщина. Дойдя до угла, она свернула направо, к Горьковской, и пропала из вида. Где-то я видел эти рыжие волосы и зеленый плащ... Ах да, в "Тетрисе"! Я сунул листовку в карман и быстро, почти бегом, дошел до угла. Незнакомка была на той стороне, она шла в сторону Зоопарка. Я двинулся за ней.

Клетка 7. ТАНЕЦ

Приезжий, решивший прогуляться без карты по центру Москвы или Праги, легко заблудится в течение первого же получаса. Две улицы, начинающиеся как параллельные прямые, метров через двести незаметно расходятся и ведут в противоположные концы города. Случайно выскочить на огромную красивую площадь можно так же легко, как упереться в помойку.