Паутина

Только очень невеселый по жизни. В молодости дров наломал, его и мучило.

Какую-то там сеть не так сделал...

– Сеть?
– Я оживился.
– Компьютерную? Но ее же делал не один человек. Тысячи людей на это работали много лет.

– Не знаю, кто там работал и какая сеть. А Куб ее не сам делал, верно. Он только помог, как он всегда делал. Что-то там наперед увидел-распределил по чьей-то просьбе, вот сеть и вышла неверной. Куб тоже говорил: все равно сама бы выросла, но только чуток попозже. И совсем другая. Не знаю, чего у него там не вышло. Сам-то я в этом ни бум-бум. Да и он говорил всегда туманно, словно Моисей какой. Ну, вроде того, что сети разные бывают. И вот у него из-за той ошибки получилась не то чтобы оросительная сеть или там рыболовная. А какая-то другая получилась, неверная. Паучиная, что ли, не знаю.

Я заметил, что курю фильтр. Вот значит как. Наломал непонятных дров с Сетью и помер. Ничего не скажешь, идеальный агент по недвижимости. Врач исцелился сам.

– А ты, если родственник, так может, тоже можешь, это... выпивки достать или еще чего? А?

Похоже, этот бомж смотрел на мир так же рационально, как Жиган. И еще какая-то мысль летала рядом в воздухе, точно полупрозрачная бабочка. Я следил за ней, затаив дыхание и стараясь не упустить ее из вида, пока она не сядет и...

– Может, и могу!
– сказал я и подкинул на ладони пустые песочные часы.

– Заметано! Я всегда здесь. Заходи, если что. Помянем братана.

Он снова взялся на флейту, давая понять, что разговор окончен. Я уже отошел метров на двадцать, когда почувствовал едва заметный толчок в затылок - словно кто-то легким щелчком сбил с моей головы невидимую кепку. Я обернулся: из кармана бомжовой хламиды на меня глядел псиэн. Бомж дунул в свою дудку, извлекая из нее визг колес тормозящего поезда, и зверек спрятался обратно. Я подумал, что наше с псиэном отношение к музыке в чем-то сходно.

В экстрасенсов я никогда не верил. Но надежда, вспыхнувшая во время разговора с нищим, поколебала мое неверие. Не то чтобы я вдруг зауважал нечто сверхъестественное - скорее наоборот, перестал относиться к нему как к сверхъестественному. Мне показалось, что теперь я знаю, как именно работает на практике та формула отношений, которая пришла мне в голову перед началом поиска "в лоб". И это новое, "нелобовое" решение выглядело вполне естественно - по крайней мере, пока я ехал в метро.

Дома меня снова стал терзать скептицизм. Тем не менее, я решил провести задуманный опыт. Я очистил письменный стол и полез в сервант, где стоял Хрустальный Паук, приз за победу в одном сетевом конкурсе лет пятнадцать назад. Приз был чем-то средним между большой рюмкой и маленькой вазочкой для варенья: стеклянная посудина в виде паука, лежащего на спине. Во время вечеринок в моей квартире я использовал эту штуку как дополнительную пепельницу для гостей. А иногда от скуки ловил ею мух на столе, переворачивая посудину вверх дном - так что Паук вставал на лапы, и бедная муха металась в его хрустальных объятиях.

"Махнемся?" - спросил я у серванта. Затем вынул пустые песочные часы, полученные от бомжа, и поставил на полку рядом с Пауком. По ритуалу, сервант должен был теперь сказать "Хрусталь", если бы умел говорить и хотел меняться. Однако говорить он не умел. Зато я, разглядывая две прозрачные безделушки, заметил, что в них есть еще более глубокое сходство: Хрустальный Паук был поразительно похож на увеличенную половинку от хрустальных часов. Я даже не знал, как выразить покороче это свойство. Хорошо, что сервант неразумен, а то у него была бы та же проблема, и это наверняка затруднило бы наш обмен. Я снял Паука с полки и поставил на стол.

Теперь, после "замены переменной", надо добавить другие "коэффициенты", которые фигурировали в моем уравнении-пропорции о "пропавшем брате". Я вынул серьгу-дримкетчер, повесил на люстру, и сел в кресло под ней. Итак, достаточно подумать?

Я стал думать, что Хрустальный Паук съезжает по столу к краю, падает и разбивается вдребезги. Падает и разбивается вдребезги. Разбивается вдребезги.

Паук не двигался.

Я представлял, что он начинает покачиваться. Что сдвигается хотя бы чуть-чуть. Ничего подобного. Я дважды снимал дримкетчер с люстры и сжимал в руке, потом вешал обратно. Я проверял, не приклеился ли Паук к столу при касании рукой он легко скользил по полировке. Я поставил его на самый край и снова пытался сдвинуть мыслью. Бесполезно.

Битых полчаса я упорно сверлил взглядом злосчастную рюмку-вазочку, мысленно повторяя "упади и разбейся", рисуя в воображении яркие образы разбивающегося стекла - и все больше чувствуя себя идиотом. Ежу понятно, что стекляшка тяжелая, и никакой мысленный образ, никакой приказ не заставит ее сдвинуться. Надеяться на это мог только сумасшедший. Устав от дурацкого опыта, я не заметил, как задремал.

Когда я проснулся, уже стемнело. Черт, я же должен позвонить Сергею, договориться об очередном выступлении моего виртуального Робина! Я вскочил, бросился к телефону...

...громкий хрустальный звон разлетелся по комнате. Я совсем забыл про Паука - и сбил его рукой в темноте. Он упал и разбился вдребезги.

Я улыбнулся и вслед за этим понял, что вот теперь-то, если смотреть со стороны, я уж точно выгляжу полным идиотом. Улыбающимся идиотом. Впрочем, кто может увидеть, как улыбается человек, стоящий один посреди темной комнаты? Я отдернул занавеску. Битый хрусталь на полу вспыхнул лунным светом, словно россыпь светляков.

Не собирая осколков, я осторожно прошел между ними к телефону и позвонил Сергею. Только лишь мы обменялись приветствиями, он резко спросил:

– Профессор, Вы случайно не подсели на диоксид?

– Нет... а что?
– удивленно пробормотал я.

– Голос у Вас подозрительно счастливый. Как у хакера, который впервые залез в комп системы безопасности во дворце одного иранского аятоллы, и обнаружил, что целых четыре камы внутреннего наблюдения установлены в купальне гарема.

– Во-первых, не четыре, а всего две. К тому же вторая стоит под водой и через нее редко что видно. Хотя, если посчастливится...

– Все-все, Док, не растекайтесь мышью по хрефу, - перебил Жиган. Извините, что устроил вам проверку. Думал, мало ли... вдруг это не Вы.

– А кто?!

– Не знаю. Тут какая-то еррорда происходит. При встрече расскажу подробнее.

Мы договорились встретиться в "Сайгоне" в два часа ночи. Потом я завел будильник, включил "соньку" и набрал адрес Мэриан.

К моему удивлению, в этот вечер не было ни отказов, ни проверок с помощью сфинкса .

– Да?

– Здравствуй. Я получил твою сережку.

– Понравилась?

В голосе Мэриан была какая-то печаль. Или тревога. Сговорились они все, что ли?

– Да, очень красивая штучка... и неожиданная. Спасибо. И за часы тоже. Те самые, с которыми никогда не опоздаешь. Но почему ты не отвечала на мои звонки? Между прочим, у нас после того разговора...

– Я знаю. К вам кто-то залез. Извини, что я отключилась первой... Если бы ты первым дал отбой, такого не случилось бы. Это известная дырка, через нее можно легко поймать второго, оставшегося на линии, когда первый отсоединяется. Если я остаюсь второй, со мной такая бяка не проходит, потому что я не... В общем, у меня на эту бочку есть затычка. Но я забыла, что у тебя такой затычки может и не быть.

– Ничего, вроде все обошлось. Как... как твои дела?

– Дела... как дела. Ты ведь звонишь, чтобы услышать продолжение сказки?