Павленков
Шрифт:
План этот так и не был осуществлен. А выход первого издания собрания сочинений В. Г. Короленко отодвинулся… почти на тридцать лет — до 1914 года.
Боролся Павленков и за издание собрания сочинений А. И. Герцена. Еще в 1849 году, готовясь к изданию сборника своих произведений за границей, Герцен с грустью и надеждой писал: «Я знаю, что не только книгу в России запретят, но что учредят особый пограничный кордон ab hoc (для этой цели. — В. Д.) и новое ведомство предупреждения и пресечения ввоза мятежной книги. Мы посмотрим, кому удастся — книге ли пробраться в Россию или правительству не пропустить ее».
Долгое время в России и речи не могло быть о том, чтобы издавать работы Герцена. Но по прошествии времени издатели предпринимают попытки познакомить читателя с его творчеством. В 1890–1891 годах писатель и издатель Л. Ф. Пантелеев более трех месяцев проживал в Лозанне, где часто
18 августа 1893 года в журнале заседаний Санкт-Петербургского цензурного комитета сделана запись о рассмотрении «доклада цензора Кассовича по просмотру полного собрания сочинений Герцена на предмет дозволения их печатания в России». Документ этот красноречив сам по себе. И не столько субъективными, достаточно окарикатуренными оценками фигуры А. И. Герцена, сколько характером тех препятствий, которые возникали перед русскими издателями при осуществлении издания герценовского собрания сочинений. Цензор разделил все сочинения А. И. Герцена на четыре группы по тому, насколько, по его мнению, возможно было бы предложить их русскому читателю: «а) Безусловно возможные, без всяких модификаций (громадное большинство было помещено в различных периодических изданиях, выходящих в России)»; «б) возможные, с указанными в тексте исключениями»; «в) возможные, но представляющие собою некоторые, хотя в иных случаях и не особенно значительные, неудобства по политическим мотивам»; «г) неудобные, безусловно». Под каждым из этих разделов были помещены произведения Герцена с указанием страниц. Чтобы ясна была степень цензорского вмешательства в творческое наследие писателя, достаточно привести такие суммированные цифры: запрету или помещению в русском собрании сочинений с исключениями Кассович подвергал ни много ни мало три тысячи страниц произведений и лишь тысячу страниц он соизволил признать «безусловно возможными, без всяких модификаций».
Но и этого показалось мало. «В заключение, — писал Кассович, — необходимо заметить, что почти все сочинения Герцена, изданные за границей, не могут по многим, весьма понятным причинам стать достоянием большинства публики, и круг читателей в данном случае следует по возможности ограничить. Сделать же это весьма нетрудно. Стоит только обязать издателя: 1) печатать разрешенные ему сочинения этого публициста в общем сборнике, состоящем из нескольких томов; 2) назначить этому сборнику цену приблизительно не менее 10 рублей; 3) не выпускать в продажу отдельных томов, а тем паче отдельных самостоятельных статей и 4) разрешенные таким образом сочинения Герцена следует изъять из числа книг, допускаемых в частные публичные библиотеки, так как этим последним путем сочинения Герцена могут приобрести самый обширный круг читателей».
В список произведений А. И. Герцена, которые цензор Кассович посчитал «неудобными, безусловно», вошли 25 его работ: «Дневник», «Москва и Петербург», «Новгород Великий и Владимир на Клязьме», «Письма из Франции и Италии», «С того берега», «Русский народ и социализм», «Крещеная собственность», «Старый мир и Россия», «Вольное русское книгопечатание», «Юрьев день! Юрьев день!», «Поляки прощают нас!», «XXIII годовщина польского восстания», «Народный сход», «Глава XXX. Не наши», «Глава XXXIX», «Былое и думы» (часть пятая), «Русские тени», «Без связи. III. Цветы Минервы», «Лишние люди и желчевики», «Aphorismata», «Еще раз Базаров. Письмо второе», «За кулисами», «Даниил Тьер», «Долг, прежде всего».
Совет Главного управления одобрил доклад Кассовича. Феоктистов докладывал его министру Дурново, но тот, как стало известно, сказал Феоктистову: «Мне будет крайне неприятно утруждать государя таким делом».
После Л. Ф. Пантелеева за издание сочинений А. И. Герцена решил взяться Ф. Ф. Павленков. Он рассчитывал на свою «пробивную» силу, надеялся на то, что ему удастся преодолеть противостояние цензуры.
Осенью 1894 года Флорентий Федорович заключает договор
с Александром Александровичем Герценом, берет на себя обязательство заплатить за право издания двадцать тысяч рублей в точно определенные сроки. Правопреемник получил тут же от Павленкова крупную сумму. При покупке сочинений Герцена Павленков шел, конечно, на большой риск.Невский проспект. 1894 год. Из разговора прогуливающихся…
— Слышали новость: издатель Павленков совсем уже стал поступать непрактично?
— Разве этого не знали ранее? Он всегда ведь за новое свое издание цену определяет меньшую, нежели за предыдущее. Я все задумывался, отчего же он не разоряется. И, знаете, понял: он просто-напросто заботится о том, чтобы капитал его все время был в движении.
— Да не об том речь. Сугубо доверительно сообщили мне, что покупает он на сей раз то, что, по условиям реализации, не стоит ничего.
— Это совсем непонятно. Что же произошло?
— Издатель приобрел право собственности на выпуск сочинений А. И. Герцена в России. Продали ему это право наследники — сын А. И. Герцена, профессор из Лозанны А. А. Герцен и дочери изгнанника. Кто и когда разрешит такое издание?
— Не знаю. Однако могу утверждать, что Павленков человек упорный и целеустремленный…
Энергии действительно Павленкову не занимать. Наряду с выяснением в цензурном комитете, будет ли разрешено или нет ему право на выпуск герценовского собрания сочинений, Флорентий Федорович продолжает производить материальные затраты, отдачу от которых издатель мог получить лишь через весьма неопределенный срок. Сохранилась написанная рукой Павленкова расписка. Она датирована 22 сентября 1894 года. «Три процензурованных рассказа А. И. Герцена («Легенда о св. Феодоре», «Первая встреча» и «Вторая встреча»), — читаем документ, — получил для издания от Е. С. Некрасовой, уплативши ей за это, через посредство Л. С. Миримановой, сто пятьдесят рублей». Под распиской содержится собственноручный автограф издателя.
Павленков поддерживает самые тесные контакты с сыном А. И. Герцена. Издает его книгу «Общая физиология души». Оказывает содействие в публикации герценовских работ в петербургских журналах. Об этом свидетельствуют, в частности, две расписки Павленкова на уступку прав герценовских писем для публикации их в журнале «Новое слово». «Мы, нижеподписавшиеся, Флорентий Федорович Павленков и Ольга Николаевна Попова, — говорится в первом документе, — заключили между собою следующее условие:
1) Я, Павленков, уступил издательнице журнала “Новое слово” Ольге Николаевне Поповой для напечатания в этом журнале переписку А. И. Герцена (за 1837–1838 годы и часть 1836 г.) за тысячу сто рублей. Если вследствие прекращения журнала или по иным независящим от О. Н. Поповой обстоятельствам напечатание этой переписки встретит препятствия, то переписка возвращается мне, Павленкову, а я возвращаю Поповой полученные мною от нее деньги; причем, если печатание будет прервано в то время, когда часть писем окажется уже помещенною в журнале, а другая еше нет, то напечатанный оригинал рассчитывается по сто рублей за лист, остальные же деньги возвращаются Поповой.
2) Если количество листов переписки, помещенной в журнале, окажется более одиннадцати, то за все дальнейшие листы гонорар уплачивается мною, Поповою, семейству Герцена по пятидесяти рублей за лист по мере печатания означенной переписки.
3) Из уплаченных тысячи ста рублей, в том случае, если журнал поместит менее одиннадцати листов…» На этом месте текст в сохранившемся экземпляре документа обрывается.
Отдельная записка Павленкова касается уже сугубо технических и организационных вопросов: «Цена, я полагаю, средняя по 100 р. с листа. В “Русской мысли” Герцен получал больше… Могу отдать переписку только Вам или Стасюлевичу. На днях у Вас будет вместе с пакетами писем Герцена Н. А. Розенталь».
Из письма Павленкова С. Н. Кривенко видно, что издатель не прекращал поддерживать связей с сыном А. И. Герцена и в последующие годы. «Только что прочитанное мною объявление о выходе январской книжки “Нового слова”, — пишет Флорентий Федорович из Ниццы 25 февраля 1896 года, — напомнило мне о моей забывчивости. Дело в том, что я должен был еще месяца два тому назад уведомить Вас о желании А. А. Герцена иметь те №№ “Нового слова”, в которых будет помещена переписка его отца. Я ответил ему тогда же, что, конечно, Попова без малейших затруднений исполнит эту скромную его просьбу. Надеюсь, что и Вы одного со мной мнения на этот вопрос. Будьте же добры, устройте так, чтобы соответствующие №№ Вашего журнала посылались по мере их выхода в Лозанну. Вот новый адрес А. А. Герцена: Suisse. Lausanue. Ronte de Chailly, Villa Mon-tallegee Professor A. Herzen».