Пай-девочка

И тогда я ей это сказала. Знала, что потом пожалею сто раз. Но сказала все-таки.

— Юка, я девственница.

Она фыркнула, при этом её рот был полон вина — так что все оно оказалось на не первой свежести старомодной кружевной скатерти.

— Ты — кто?

— Девственница. Ты считаешь, что это странно?

— Я считаю, что это диагноз. В наше время быть девственницей в девятнадцать лет — это диагноз, милая моя.

— Но… Не знаю. Наверное, все должно случиться само собой, — жалко оправдывалась я.

— Само собой! — передразнила Юка. — Да что ты вообще в этом понимаешь? Девственница! Это немодно! Это непрактично!

— Зато гигиенично, — встряла я, надеясь принужденной шуткой немного разрядить атмосферу.

Но Юка даже не улыбнулась.

— Короче, с этим надо что-то делать, — решительно сказала она, и глаза её горели. — Но ты не волнуйся.

Я считаю что просто обязана тебе помочь.

Она говорила так, словно была отличницей, которой на комсомольском собрании поручили взять шефство над ленивой тупицей.

Тогда я ещё не знала, что Юка обожает разного рода интриги.

Она управляет людьми как марионетками и просто ловит от этого кайф. И вот её марионеткой стала я. А мне это тогда даже льстило.

Юка разработала целый стратегический план под кодовым названием «Долой девственность!» У плана этого было множество самых разнообразных нюансов. Начиная от того, как я должна быть одета, если действительно хочу стать женщиной, заканчивая тем, какой должна быть моя походка, чтобы мужчины смотрели мне вслед.

Конечно, Юка строго меня критиковала.

— Ходишь ты, Настя, как беременная, вперевалочку. Каблуки носить не умеешь.

— Какие каблуки? Я ведь работала курьером! Попробуй побегать по Москве на каблуках.

— Настоящая женщина должна носить каблуки, — безапелляционно заявила Юка. — Впрочем, о твоем гардеробе мы, кажется, уже говорили.

— Ну да. Ты куда-то унесла мою одежду, а взамен оставила проституточные шмотки, которые я даже стесняюсь носить.

— Вообще-то я подарила тебе свои собственные вещи, — тихо сказала Юка, и я прикусила язычок. — Вообщем так. У меня нет времени, чтобы с тобой возиться.

Но я подарю тебе туфли. И ты должна будешь научиться в них ходить. Ещё я научу тебя смотреть на мужчину так, чтобы у него сразу была эрекция. От одного твоего взгляда, поняла?

— Разве так бывает?

— У тебя — нет, конечно. А у меня — каждый день. Вот представь, что я мужчина, который тебе интересен. Представила?

— Ну.

— А теперь посмотри на меня, как будто бы хочешь соблазнить.

Я нахмурилась, припоминая всех известных мне роковых красоток. Шарон Стоун, Мила Йовович, Ким Бейсингер. Юка, наконец. Сосредоточилась, представляя себе что бы сделали на моем месте они. Кажется, у меня получилось. Я — Шарон Стоун. А Юка пусть будет Микки Рурком, хотя нет, лучше Эдвардом Нортоном.

Я взглянула на нее исподлобья — ух и смелый получился взгляд, не знаю, отважилась бы я повторить его, если бы действительно вдруг оказалась за одним столом с Эдвардом Нортоном. Скорее всего нет. Я бы сидела где-нибудь в углу и застенчиво таращилась в тарелку с салатом, гадая о том, не разглядит ли он во мне особу, наделенную богатейшим внутренним миром. А потом Эдвард Нортон склеил бы какую-нибудь предприимчивую красотку, которая, в отличие от меня, ушами бы не хлопала. Я подумала об этом, и опять мне стало себя жалко.

— И это все? — Юка безжалостно расхохоталась. — Ты смотришь не как соблазнительница, а как нищенка, выпрашивающая копеечку на хлеб.

А может быть, она права, подумала я. Может быть, мужчины не интересуются мной, потому что я жалко выпрашиваю их внимание?

Вместо того чтобы нагло требовать, как это делает она.

— Это же классика! — не унималась Юка. — Неужели ты никогда не слышала о формуле — в угол — на нос — на предмет?

— Слышала, кажется.

— Тогда покажи.

Я старательно вращала глазами. Наверное, получилось у меня не очень хорошо, потому что Юка не переставала комментировать:

— Да ты не коси глаза…Вот так… Ага, уже лучше… Блин, да что ты глаза так выпучиваешь? Смотришь так, как будто у меня ширинка расстёгнута! У него же случится инсульт, если ты так на него посмотришь!

— У кого это?

— У твоего первого мужчины, идиотка.

Вместо того чтобы прочитать Юке лекцию о внутреннем человеческом достоинстве и невозможности изменить характер, о красоте души, которая, если верить классикам, гораздо важнее всех этих кокетливых взглядов и кружевных бюстгальтеров, вместо этого я покорно делала то, что заставляла меня делать она.

Юка сказала — учись ходить на каблуках. И подарила мне туфли.

Жуткие туфли, красные, лакированные.

Я вообще-то всегда (даже когда её идеализировала — да что там, почти канонизировала) считала, что у Юки немного вульгарный вкус. Конечно, ей бы я об этом никогда не сказала. Хотя спрашивается — почему? Она же не стеснялась указывать на то, что ей казалось моими недостатками. И не всегда я была с ней согласна.

Например, ей казалось, что мне пойдут контактные линзы. Она считала, что темные глаза гораздо выразительнее светлых.

У неё самой были, конечно, темные глаза. Да ещё и с демоническим зеленоватым отливом (правда, однажды я увидела в её сумочке коробочку из-под этих самых контактных линз, так что вполне возможно, что у русалочьего блеска было весьма прозаичное происхождение).

А мне кажется, что серые глаза делают лицо более мягким. И потом, летом они становятся голубыми. И когда мне весело — тоже становятся голубыми. А если я надеваю свитер цвета стали, то глаза мои темнеют, и тогда я выгляжу старше своих лет — но мне это почему-то идет. Но Юке же всего этого не объяснишь. Если уж она чего-то себе в голову вбила, то переубедить её невозможно.

Так вот, о чем это я? Ах да, подарила она мне жуткие туфли. И я принялась старательно учиться в них ходить. Хотя, на мой взгляд, это была не обувь, а орудие пытки. Каблуки были такими высокими, что я стояла на самых цыпочках, как балерина. Когда я надела их впервые, мне не удалось сделать даже одного шага. Я стояла у стены и придерживалась рукой о край шкафа. Я казалась себе высокой, как Гулливер. Это было так странно!

Но на следующий день мне удалось дойти в них до кухни. А ещё через день — продефилировать по всей квартире. Прошло какое-то время, и я рискнула выйти в туфлях на улицу. Маршрут мой был примитивен — я решила прогуляться до ближайшей булочной и порадовать себя пирожком с маком. Юка ужаснулась бы, если бы узнала, что я ем пирожки с маком втихаря. Но ей-то как раз знать об этом необязательно.