Паж Черной королевы

– Друль прибыл, Друль Хоскингс. Он наконец-то здесь.

Друль действительно прибыл с Западных гор, куда он отправился несколько дней назад. У него там были какие-то дела на Роузблане. И вот теперь он вернулся. Как нельзя кстати.

Друль Хоскингс был единственным волшебником кроме Феи вечной юности, который жил при дворе. А о том, что болезнь Повелительницы носит магический характер, никто не сомневался. У волшебников нет таких болезней, как у смертных. Вот почему врачи были бессильны, и все надеялись теперь на Друля. Он жил при дворе уже полтора года и Фея многому чему его научила.

Узнав, в чем дело, Друль поспешил в покои Повелительницы. Он чуть ли не вкатился в спальню Феи. На лице у него была тревога, а когда он увидел лежащую в постели волшебницу, то тревога его сменилась самым настоящим ужасом. Но он ничего никому не сказал, а побежал в библиотеку, где Фея хранила свои волшебные книги. Он просидел за ними несколько часов, и вышел совершенно расстроенный, потому что ничего не нашел в них.

Так как сама Фея лежала уже без сознания, Друль начал опрашивать придворных дам, которые находились при ней в последние дни. Он стремился узнать все, что делала Повелительница. Все, до последней минуты. Любая мелочь волновала его. Его интересовало, что она делала, где была. Фрейлины послушно все ему рассказывали, а так как они женщины, да к тому же еще и придворные женщины, то от них ничего не ускользнуло в поведении Феи, и Друль вскоре знал все, почти до секунды. Однако к его великому разочарованию и к разочарованию всех придворных, они ни на шаг не приблизился к разгадке. Болезнь Феи вечной юности была для него непонятна. Друль чуть не плакал от бессилия. Он осмотрел каждый сантиметр на том этаже, где проживала Фея, и опять ничего не нашел. Все было как обычно. Ничего похожего на чужое постороннее волшебство, не было. А уж распознавать присутствие волшебства он научился очень хорошо. И вот вся его сноровка все его умение и опыт были бессильны перед неизвестным колдовством. А то, что это было колдовство, Друль не сомневался. Он увидел это сразу, как только взглянул на Фею вечной юности. Но природу этого колдовства он понять не мог. А без этого он ничем не мог помочь Фее выздороветь. И от этого он приходил в ужас. Как потерянный бегал он по залам и искал выход. Все видели его состояние и не подходили к нему, но впервые за все свое пребывание при дворе Повелительницы Друль вдруг понял, какое значение играет он для всех этих людей, которые еще неделю назад не воспринимали его иначе, как игрушку государыни. И вот теперь от него зависела жизнь всех этих людей и в первую очередь, конечно жизнь Феи. И он не мог ее спасти. Вот когда Друль пожалел по настоящему, что он не взрослый и опытный тролль, а всего лишь ребенок, никчемный и беспомощный.

Так прошел первый день.

На следующий день Друль вошел в спальню Повелительницы со страхом. Он не надеялся увидеть ее живой. Но к счастью его опасения не оправдались. Фея была жива. Но состояние ее было прежним и не улучшилось. Но Друль был рад и тому. Главное, что не стало хуже. Организм Феи боролся с недугом и сопротивлялся ему. Значит, у Друля еще было время. Он определил, что волшебница сможет продержаться еще несколько дней. Об этом он и сообщил придворным докторам. Доктор Полидор заявил, что спальня, где спит Повелительница, слишком прохладная и в ней много сквозняков. Он предложил перенести больную в другое помещение – потеплее и потемнее. Другие доктора не стали спорить, и Друль с ними согласился. Он дал соответствующее указание, а сам продолжил поиски. Он был в охотничьем зале, когда к нему подбежала испуганная и одновременно счастливая фрейлина Мари и сказала, что Полидор зовет его срочно к себе.

– Что случилось? – ввалившись в новую спальню, спросил Друль.

– Госпожа почувствовала облегчение, – шепотом сообщил ему Полидор. – Она открыла глаза и посмотрела на нас. Но говорить еще не может. У нее не хватает сил. Но у нас появилась надежда.

Друль посмотрел на Фею и согласился с Полидором, что она стала выглядеть лучше. Радость засверкала в его глазах. В голове стали возникать догадки.

– Когда ей стало лучше? – спросил он у доктора.

– Как только мы внесли ее сюда, – ответил Полидор. – Она даже словно вздохнула от облегчения.

– Словно с нее свалилась какая-то тяжесть, так доктор? – Друль расспереживался и из розового стал совсем красным, как помидор.

– Да, да, именно так!

Уши Друля зашевелились от возбуждения.

– А не произошло ли это чуточку раньше, а?

– То есть?

– Не настало ли улучшение в тот момент, когда вы вынесли ее из ее прежней опочивальни?

Полидор стал скрести свою лысую голову и длинную седую бороду.

– Да, пожалуй, так оно и было. Но это случилось сразу же, как только мы вынесли ее за дверь. Она открыла глаза и простонала. Мы думали, что она что-нибудь скажет, но через несколько шагов, ей вновь стало плохо, и облегчение настало только здесь.

– Значит дело все-таки в том, где наша госпожа находится! – воскликнул Друль и побежал в прежнюю спальню. Он снова стал ее изучать.

И опять он ничего не обнаружил. Бедный Сладкоежка просто расплакался от отчаяния. Никогда в жизни он не плакал, а тут заплакал. Ему было очень жаль Фею вечной юности и жаль Страну Остановленного времени, во время своих скитаний он успел ее полюбить.

Взгляд его случайно упал на зеркало, которых тут было множество. Друль увидел свое отражение и заплакал еще горьше.

– Я уже стал совсем серым, – пробормотал он. – Значит, мои дела совсем плохи. Не удастся мне спасти Фею. И стану зеленым или синим и превращусь в обыкновенного тролля, стану злым, завистливым и подлым. Как все грустно кончается.

И он стал вытирать слезы с лица и вдруг рот открыл от удивления. Руки его были вполне нормальные. Розовые безо всякого серого оттенка. Друль от удивления даже перестал плакать. Осмотрел внимательно свои руки и уши, для чего пригнул их к самым глазам. Он был прежним.

Снова посмотрел в зеркало. На него глянул серый, а вовсе не розовый тролль.

– Вот это да! – тихо сказал Друль.

Он подошел к зеркалу вплотную. На него повеяло легким холодным ветерком. Он стал пристально смотреть в глаза своему отражению. Друль в зеркале был по-прежнему сероватым. Настоящий Друль дыхнул на поверхность стекла. Оно не вспотело и осталось таким же, каким и было. Друль дыхнул еще раз. Результат был тот же. Он дотронулся до стекла, оно было ледяным. Он даже обжегся холодом. Тогда Друль прочитал заклинание, которое вызывало зеркального гнома. Это был его приятель, с которым они подружились несколько месяцев назад, когда Друль исследовал природу времени, а, как известно лучше зеркальных гномов во времени мало кто разбирается.

Заклинание сработало его друг Белоброд, один из самых знаменитых гномов Охранителей Времени глянул на него из стекла. Друль даже вскрикнул, так изменился Белоброд. Обычно это был симпатичный и добродушный старичок с белой густой бородой, широкой как лопата, который любил пофилософствовать и поспорить. Но теперь перед Друлем был настоящий воин. С круглым деревянным окованным железом щитом, в шлеме с рогами и боевым топором. И еще это был очень усталый воин. Видно было, что он только что с кем-то дрался. Пот тек по его лицу, и он тяжело вздыхал.

– Мне некогда с тобой разговаривать, Друль Хоскингс, – тяжело произнес Белоброд. – Но твоя догадка верна. Черные крулии нашли дорогу в твой дом и хотят пожрать его. Все твои зеркала больны. Не смотрись в них. Они не покажут тебе правду, только убьют тебя. Мы бьемся с ними, но их слишком много. Помоги нам.

Быстро проговорив эти слова, Белоброд исчез. На Друля вновь повеяло ледяным холодом от зеркала, и он еле успел отскочить от него. Но главное он теперь знал, и сердце его ликовало.

Как молния ворвался он в комнату, где лежала Повелительница, и огляделся по сторонам. Здесь висело только одно совсем небольшое зеркало. Друль бросился к постели государыни и сорвал с нее белоснежную простынь. Все кто это увидели, ахнули от такого нахальства. Но Сладкоежка подбежал к зеркалу плюнул в него и накинул на него простыню. И тут же все услышали яростный звон. Он слышался оттуда из под простыни. У всех, кто здесь был, застучали от страха зубы.

– Все зеркала, что у нас есть завесить самыми белыми простынями или другими тканями! – Друль уже раздавал приказы. – Через каждые десять часов их менять, а использованные сжигать. Не вздумайте из использовать. Это опасно для жизни.