Пазлы судьбы

— Я тоже не рычу! — обиженно возразила Василиса. По этой реплике стало понятно, что подруга приходит в себя.

— Вот и не рычи, когда Борис зайдёт! Сейчас веничком отхожу как следует… Через голову не доходит, может, так дойдёт…

Всё-таки лучше бани ничего для русского человека быть не может. Сауны, хамамы с банькой не сравняться: парок, да веничек от любого недуга избавят, душу очистят, мысли просветлят! Запарки разных трав, берёзовый веник, да хороший жар, и жизнь, вроде, налаживается! Холодный душ после парной все дурные думки смывает! Нет, зимой, конечно, лучше в сугроб нырнуть, но мы тут гости, потому и не отважились — кто знает сколько здесь обслуживающего персонала, а мы голяком выбегать из бани будем… А так бы хорошо!.. Ладно, надо радоваться тому, что есть. Эх, баня- банюшка! И летом хороша, и зимой, да в любое время года! Попаришься и оживёшь, сил наберёшься! Вроде мы с Васькой городские, а видать, от корней веточке всё равно не оторваться — тянет к ним родимым. В бане окошко, выглянули и обомлели обе — белым-бело, только кусты да стволы деревьев чернеют, а одно деревце, как в новогодних игрушках. Пригляделись, а на нём снегири. Яркие, как шары на ёлке, а про меж снегирей, поползень и разные синицы — московка, лазоревка, длиннохвостая, а ещё гаечки и воробьи, куда же без них. Только эти воробьи не городские — эти чистенькие, гладенькие! Такая красота, сердце радуется, от умиления слёзы наворачиваются и дух захватывает! Где такое в городе увидишь? Разве что в каком-нибудь лесопарке, да и то, если повезёт. Васька притихла, рот до ушей, глаза сияют. Так только в детстве радовались и удивлялись! С годами эмоции то ли притупляются, то ли боимся мы их показать, чтобы смешными не выглядеть. Прячемся от искренности выражения нахлынувших чувств, заковываем душу в панцирь, черствеем и уже спокойно проходим мимо чужой боли и свою скрываем, чтобы по больному никто не ударил, а ведь детьми отчаянными были, ничего не боялись, росли душа нараспашку! Куда всё это подевалось? Или ничего не изменилось, надо только поверить и открыться навстречу ветру надежды и перемен!

В баньке мы разомлели так, что еле доползли до кроватей, и едва коснувшись подушек, уснули, как убитые. Сколько продрыхли трудно сказать, но на улице не просто стемнело, ночь вступила в свои права: звёзды сияли на тёмно-синем атласе неба и, казалось, что протяни руку, и неземная красавица скользнёт тебе на ладошку. Завораживающее зрелище! Не сговариваясь, мы с Васькой утеплились, и вывалились из дома на улицу. Звёздный ковёр простирался над нами, и не было ему конца и края. Вглядываясь в небесную высь, становилось немного страшно — такими маленькими песчинками мы себя ощущали. Нас не станет, пройдёт миллион лет, а недоступные и кажущиеся холодными звёзды всё также будут сиять в вышине, безразлично взирая на нашу планету. Мороз по коже!

Вдоволь налюбовавшись и успев загадать желание, потому что сподобились узреть падающую звезду, медленно поплелись в дом, где уютно горел камин и потрескивали поленья.

— А Борис не пришёл, — грустно констатировала Васька, едва переступив порог.

— Так никто и не говорил, что он сегодня заявится.

— Сам сказал про огонёк, я и подумала, что вечером…

— Василиса, сопли подбери. Пошли, поужинаем и на боковую — утро вечера мудренее.

Ужин как-то не сложился: Васька только для вида ковырялась вилкой и мне аппетит отбила.

Утро и впрямь для мыслей надёжнее зыбкого вечера — Васька оклемалась, планов у неё громадьё, а самое главное перестала меня вопросами о Борисе донимать.

— Слушай, подруга, а пошли на лыжах по лесу пробежимся. На природу полюбуемся, воздухом про запас надышимся и опять же форму поддержим!

— Вот такая, ты мне больше нравишься! Васька, а лыжи, думаешь, в хозяйстве найдутся?

— Здесь всё найдётся. Это же дом моих клиентов. Я в прошлом году у них на участке колдовала — летом такая красота, залюбуешься, хотя одни цветы другие сменяют с ранней весны до глубокой осени. Долго подбирать пришлось и кустарники, и деревья, а уж с цветами возни было, но всё сложилось. Так с Алёной и Дмитрием подружились, что водой не разольёшь, да ты их помнить должна — они на моём дне рождения были…

С некоторым скрипом я всё-таки вспомнила весёлую парочку, что друг от друга и на минуту оторваться не могла — пошли на кухню чайник ставить и то за ручки держались. Я ещё подумала, что недавно поженились, оказалось, что вместе они второй десяток лет, а по ним и не скажешь. Молодые, счастливые, влюблённые! Белой завистью позавидовала тогда.

— Дом этот им свёкор, отец Димки, на годовщину свадьбы подарил. Здесь раньше некоторое запустенье наблюдалось, а с молодыми хозяевами дом ожил. А когда детишки у Алёнки с Димкой народились, так и вовсе родовое гнездо стало местом притяжения всего семейства. Они бы и на этот Новый год сюда приехали, да Алёнке тяжеловато на девятом месяце, и рисковать не хотели. Сама видела, какая дорога! Вдруг роды — до больницы не доберёшься!

Прогулка вышла на славу. Мы в лес не углублялись, так вдоль опушки катались. Лёгкий морозец пощипывает, лыжня поскрипывает, местами ветка хрустнет под лыжей да ворона с перепугу каркнет, а так тишина. Небо голубое, прозрачное, солнышко светит, но не греет, снег пушистый-пушистый — настоящая русская зима. Часа через два лес стал оживать — звуков прибавилось, но это не раздражало, наоборот, разрезая целину, наслаждаешься непривычной для городского уха перекличкой птиц, лёгким шелестом сползающих с веток снежных шапок, тихим гулом ветра в глубине леса. Домой совсем не тянет, особенно домой в Москву. Что там, в Москве делать? Снег серый, грязный, дороги и дорожки скользкие, реагентами засыпаны, небо скорее серое, чем голубое, люди спешат, не обращая друг на друга внимание, разве, если столкнутся, обходя лужу из воды, грязи и реагентов, а вокруг каменные джунгли домов пытаются затянуть в душные объятия дворов-колодцев. Бр-р! Меня от столь тягостного пейзажа, что предстал перед глазами, аж передёрнуло. Так здесь здорово, что я и о работе забыла…

— Ирина, давай к дому! С непривычки сил нет, честное слово, на тренажёре проще! И есть очень хочется!

— Я бы кофейку выпила с наслаждением!

— Кто бы спорить стал! Вперёд к теплу и кофе с коньячком! — стартанула с места в карьер Васька. — Догоняй, подруга!

Румяные, счастливые, слегка уставшие, но в тоже время бодрые мы довольно быстро добрались до точки назначения, причём одновременно, так что проигравших не оказалось. Оставив лыжи на крыльце, хохоча, две подружки-резвушки взлетели на второй этаж — надо же переодеться.

В самый неожиданный момент, когда я стягивала через голову свитер, раздался звонок моего мобильного. Как холодным душем на меня окатили, совсем о работе забыла, а сотрудники пашут… Чувствуя себя предательницей, дрожащей рукой взяла трезвонящий телефон.

— Ирина Евгеньевна, слава богу, я Вам дозвонилась, — голос Светочки меня насторожил, почему-то я сразу забеспокоилась, — Света, что случилось? Не тяни…

— Всё в полном порядке, Вы не волнуйтесь. Я Вам домой не смогла дозвониться, совсем забыла, что Василиса Павловна предупреждала… Нет, у нас, правда всё в полном порядке. Я и звоню, чтобы Вы спокойно отдыхали.

— Света, ты смерти моей хочешь? Немедленно выкладывай, что произошло?

— Правда, ничего. Ну, честное слово… — на другом конце Светочка чуть не плакала.

— Ладно, верю. Успокойся. Мне надо срочно в Москву выезжать?

— Ирина Евгеньевна, я Вас когда-нибудь обманывала, — обиделась Света. Я даже ясно представила себе, как она слегка прикусила нижнюю губу, чтобы унять её дрожь и не расплакаться. Света натура чуткая, даже сверх того, чувствительная, чего больше, сказать трудно, но точно очень ответственный человечек, которому можно верить.

— Свет, прости. Я не хотела тебя обидеть…

— Ирина Евгеньевна, Вы спокойно отдыхайте. Я просто позвонила узнать, как Вы, как у Вас дела, как отдыхается. А у нас всё нормально, правда, работаем по плану, никаких сбоев, Вы не волнуйтесь. За столько лет Вам обязательно надо передохнуть, то есть отдохнуть.

— Свет, ты если проблемы какие, сразу звони, я приеду.

— Обязательно, но вряд ли что-то экстренное возникнет. Но если что, то я позвоню…

— Обещаешь?

— Ирина Евгеньевна, — укоризненно протянула Светочка, — Я, кажется, никогда Вас не подводила. Отдыхайте, отдыхайте… До свидания. С наступающим Рождеством! — и повесила трубку.

— Ирка, ты, где застряла? — голос Васьки, показавшийся в эту минуту оглушительным, как раскат грома, вернул меня к реальности. Я потёрла лоб, словно силилась что-то вспомнить, но мне это никак не удавалось, и тупо уставилась в окно.

— Ирка, что случилось? Ты чего не отзываешься? Я уж подумала, что что-то случилось?

— С работы звонили…

— И что?

— Всё в порядке.

— Тогда что ты такая, словно тебя пыльном мешком по башке шарахнули? Сдурела что ли так пугать… Ненормальная! У меня сердце чуть не разорвалось. Идиотка! Со своей работой умом тронулась. У тебя законные выходные. Имей совесть, я тебя за столько лет первый раз вытащила, а ты… Я твою Светку прибью!