Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Печальная принцесса
Шрифт:

– Одно время она на почте служила, но там платят копейки, – вздохнула Татьяна, отправляя в рот огромный кусок кремового пирожного. – Такой торт вкусный, забыла, когда так сладко ела! Все молоко, да хлеб, да жареная картошка с огурцами.

– Скажите, вот после того, как эта Диана уехала, не произошло ли чего-нибудь экстраординарного в вашей деревне, кто-нибудь из женщин сделал для себя выводы, может, кто-то развелся с пьяницей-мужем или тоже уехал, последовал примеру Лили?

– Двое – Галька Терентьева и Ирка Соснова – эти забеременели, – удивила их Татьяна. – А вот Антонина ела с мужем жареную картошку, тот обматерил ее, ну, как водится, так она взяла эту самую сковородку с горячей картошкой и шарахнула Николая по голове. У него – сотрясение мозга плюс ожог. Но он заявление писать не стал, побоялся, что она еще чего учудит. Да,

вот еще. Нинка Елисова бросила своего мужа, взяла детей и отправилась в Днепропетровск, к матери. Не буду, говорит, терпеть твои кулаки, подам на развод, поеду к матери, там дети хоть отъедятся, успокоятся, забудут твои пинки да подзатыльники.

– Значит, была все-таки реакция! Не зря эта Диана приезжала к вам, может, эта ваша Нина и устроит себе нормальную человеческую жизнь. Вот только я не поняла, почему две женщины забеременели? Что это – совпадение? Или у них мужья не пьют?

– А у них мужей вообще нет, говорят, они в город съездили, в гостинице с командированными неделю пожили, с москвичами, что ли, с каким-то учеными, интеллигентными, чтобы дети были умными и, когда вырастут, не пили бы.

– Понятно, чтобы гены были хорошие, – улыбнулась Мира.

– А у нас недавно, весной, что ли, точно не помню, Мишка Илясов пропал, дружок Витальки Бонкова. Как в воду канул. Он один жил, родители его давно померли. Он хоть и пил, да знал меру. Он у нашего фермера в помощниках ходил: подай-принеси. Но исполнительный такой, хотя хи-и-итрый! – Татьяна, закатив глаза к потолку, взяла еще одно, шоколадное пирожное.

– Весной, говорите?

– Да. Но перед этим он в город зачастил. Оденется во все чистое, наглаженное, надушится духами, как баба, и на автобус – в город, значит. Мы уж подумали, что жениться собрался, а он вдруг исчез. Соседка Полина была у него в доме, хотела посмотреть, все ли вещи целы, может, он просто собрался и уехал насовсем в город. Меня позвала как свидетельницу или понятую. Короче, чтобы никто не подумал, что она у Илясова что-то спи…ила, ох, извиняйте, украла. – Она прикрыла рот рукой. Губы ее блестели от шоколада.

– И что? Что выяснилось? – живо заинтересовалась Рита.

– Все вещи были на месте. Чемодан – тоже. В холодильнике – котлеты, щи, он сам себе готовил. Получается, он вроде как на один день в город подался, но не вернулся. Он вообще-то аккуратист, экономный к тому же, не стал бы готовить себе обед, чтобы потом оставлять его в холодильнике до загнивания. Может, конечно, так влюбился, что отправился с невестой на юг, в Сочи, например, я так предполагала. Ну явно к бабе ездил, раз так наряжался да душился, раньше-то с ним такого не было. Полина говорит, что он даже пел, когда в душе мылся, чего раньше с ним тоже не происходило. Это мелочи, конечно, но она так сказала – пел. Настроение у него было хорошее, душа, значит, пела.

– А как он к Лиле относился? – неожиданно спросила Мира.

– К Лиле-то? Да он с ума по ней сходил, но она вышла замуж за Виталия. Илясов-то – он серый, как крыса, некрасивый, угрястый, какой-то неприятный, что ли. А Виталька – первый красавец был… ой, что я такое говорю! Был и есть. Никто же не сказал, что он помер. А может, напился, и ударили его по голове, и отшибло у него память. Сами небось знаете, как это бывает, сколько вон историй по телевизору. Жил человек, а потом очнулся в больнице. «Здрасте-пожалуйста, ты кто такой?» – «Понятия не имею». Ни имени своего не помнит, ни родных. Может, и наш Виталя или Илясов, дружок его, где-нибудь в больнице или в психушке лежат и ничего о себе не помнят. Иначе как объяснить, что их нет?

– Расскажите еще про Илясова. Как он выглядит?

– Как-как, – пожала плечами разомлевшая и раскрасневшаяся от вкусной еды Татьяна. – Говорю же, серый такой, невзрачный, с неприятным лицом, бледным. Весь в угрях, губы всегда мокрые, тьфу… противно. У него и девушки-то не было, да и кто же захочет с таким целоваться? Стошнит.

Рита задумчиво посмотрела на Миру. В ее ушах зазвучал голос Кати Пышкиной, рассказывающей о том, как она совершенно случайно застала Лилю с неизвестным ей мужчиной и что за этим последовало: «Думаю, Лиля не знала, что я дома, потому что она вошла в кухню в чем мать родила, красная, потная, и… она плакала! Увидев меня, она обомлела и бросилась вон из кухни, заперлась в своей комнате. Я недоумевала – почему она плакала? И что же это за свидание такое, после которого девушка плачет? Что случилось? Я слышала, как Лиля

вышла из комнаты и заперлась теперь уже в ванной. И пробыла она там очень долго. За это время можно было десять раз вымыться. Я даже испугалась, не стало ли ей там плохо, от горячей воды. Я постучалась, спросила, все ли с ней в порядке, она мне долго не отвечала, а потом открыла дверь, и я увидела ее, сидевшую на краешке унитаза, в халате, с мокрыми волосами и припухшими от слез глазами. А к вечеру у нее поднялась температура, я перепугалась, предложила ей вызвать врача, но она отказалась. Потом ее вырвало. Словом, Лилечка моя расклеилась».

– Скажите, Татьяна, а где живет Илясов?

– Далеко отсюда, на самой окраине деревни, рядом с развалюхой Марфы…

– Что это за развалюха?

– Да там от дома ничего не осталось. Хотели тут одни купить, мол, рядом с Волгой, но там ничего не осталось, совсем, даже стен почти нет. Зато есть сад с яблонями, вишнями, сливами, там мальчишки летом пасутся. Воды нет, Марфа пользовалась колодцем, но он, кажется, пересох, чем его приводить в порядок, легче новый выкопать. Если вы хотите купить дом на Волге, так вам лучше взять старый сруб Филимоновых. У них и абрикосы есть, и черная смородина.

Дождь стих, Рита с Мирой в сопровождении Татьяны отправились осматривать дом Лили Бонковой. Татьяна не могла не пригласить Лидию Стрельникову, соседку Лили, та и достала из старого башмака, спрятанного под крыльцом, – из тайника – ключи, собственноручно открыла дом для «прокурорских». Это была статная круглолицая женщина в толстом белом свитере и старых широких джинсах, смотревшаяся современнее рано постаревшей и обряженной в лохмотья Татьяны.

– Мне Татьяна сказала, какая с Лилечкой беда приключилась. А кто ж ее хоронить-то будет? И где? Вот, захотела новой жизни – и получила. – Соседка вздохнула. – Проходите. Здесь давно никого не было. Я тоже не захожу – цветы комнатные она все отдала, а так… Ну, стоит себе дом и стоит.

Рита мягко попросила Татьяну оставить их одних, сказала, что им надо «поработать». Татьяна, пожав плечами и бормоча про себя: «Надо так надо, вы же люди подневольные», – вышла на прикрытое навесом крыльцо, уселась на старый половик и уставилась в небо.

Рита рассказала Мире о странном любовнике, который довел искушенную в любви Лилю (опытную женщину, для которой переспать с мужчиной, судя по ее образу жизни, было все равно что поужинать с ним) до такого состояния, что ее вырвало, поднялась температура, не говоря уже о слезах и общем угнетенном состоянии.

– Кроме этого, она принимала его в своей комнате, что противоречило ее принципам. Нет, конечно, я не исключаю, что время от времени она водила туда своих воздыхателей, мало ли каких ситуаций не бывает, но этот мужик, судя по тому, что мне рассказала Катя, вроде бы сам пришел, причем в такое время, когда Лиля никогда бы не согласилась никого принять – из уважения к Кате.

– Ты хочешь сказать, что он пришел неожиданно, нагрянул?

– Вот именно. Тогда я еще подумала, что гостем мог быть ее бывший муж, Виталий. А теперь мне кажется, что это был Илясов. Какой-то отвратный тип, который когда-то был влюблен в Лилю, был свидетелем того, как разворачивались ее отношения с его другом, Виталием. Думаю, он был свидетелем и у них на свадьбе, и вот спустя какое-то время, когда Виталий уехал или исчез, он появился у Лили и потребовал того, что ему при других обстоятельствах никогда бы не обломилось.

– Шантаж? – предположила Мира. – Думаешь, она убила мужа и спрятала тело, например, в старом колодце, а Илясов все видел?

– Понимаю, все это производит странное впечатление и не вяжется с обликом нежной и красивой Лили, но чтобы такая девушка, как она, успевшая привыкнуть к поклонению мужчин, к дорогим подаркам и деньгам, вдруг вынуждена была спать со своим односельчанином, внешность которого даже у ведьмы Татьяны вызывает рвотные спазмы? На ум приходит только шантаж. Он, этот прыщавый Илясов, облизывающийся на нее с самого детства, должен был так напугать ее – до полусмерти, чтобы она согласилась отдаться ему посреди бела дня, в своей комнате, рискуя, что их застанет Катя, а потом тяжело заболеть. Кто мог заставить ее позволить себя изнасиловать? Будь она проституткой, которая зарабатывала этим делом деньги, тогда еще можно было бы понять, но при том условии, что ей пообещали заплатить хорошие деньги. Но я думаю, что ни за какие деньги она не стала бы спать с мужчиной, который вызывает у нее отвращение. Она не бедствовала.

Поделиться с друзьями: