Печальная принцесса
Шрифт:
– Да все понятно. Я и говорю – шантаж. Он видел, как она бросает тело убитого мужа в колодец!
– Мира, мы должны обследовать дом, но только ни к чему не прикасаться. Разве что в перчатках. У тебя есть перчатки?
Следы крови, причем явные, они увидели на «изнаночной» стороне табуретки. Больше – нигде.
– Я думаю, что после того, как она убила мужа, она все замыла, прибрала, вот только табурет не поднимала, не осматривала. Смотри, сколько крови, все забрызгано. Хотя, конечно, это могла быть и зарезанная курица. Господи, ну почему мы приехали сюда одни, без Марка, без эксперта? Да и в колодец мы не полезем, это же понятно. Подожди, Мира, – Рита вдруг схватила ее за руку. – Как же я забыла?! Она же говорила мне, говорила!
Рита позвонила Марку:
– Марк, ты можешь меня выслушать?
– Слушаю, Рита. Ты где? Судя по твоему возбужденному голосу, ты явно не дома. Фабиола с мамой?
– С мамой. А мы с Мирой в Хмелевке. Послушай меня внимательно…
24
В тот день она не просто встала с левой ноги – если бы… Вероятно, она вообще упала с кровати, да только не заметила этого – такое скверное было настроение с самого утра, и как-то все не задавалось. Кофе закончился. Лили дома не было – она ночевала с Семеном в их комфортном гнездышке и объедалась персиками и ананасами (в представлении Кати это было высшим гастрономическим удовольствием). Сахара оставалась одна ложка, да и ту она просыпала на стол. Когда подметала пол, ударилась локтем о выступ стола, да так неудачно: удар пришелся в то самое место, где внутри сустава спит и ждет своей минуты, чтобы разрядиться, электрический разряд. Боль, казалось, пронзила все тело, и от злости Катя не знала, что делать, кому бы высказаться насчет невезучести, собственной глупости, раздраженности и никчемности. Было самое время заняться самоедством. Но она решила взять себя в руки и спокойно собираться на работу. Понюхав пальцы, она обнаружила, что они приобрели стойкий неприятный рыбный запах. Лимоны!!! Она же забыла вчера купить лимоны, не протерла руки. Дура набитая!
Достала из холодильника кастрюлю с куриным супом, открыла крышку и увидела вспучившуюся зеленоватую от укропа массу – суп прокис.
Она вылила его в унитаз, вымыла кастрюлю, решила заварить чай. Что будет на этот раз? Страшно было вообще двигаться или что-либо предпринимать, зная, что день не задался. Однако чай она заварила удачно, выпила большую чашку, погрызла печенье, съела яблоко, оделась, посмотрела на себя в зеркало и тут обнаружила, что на блузке, которую она приготовила еще с вечера, большое желтоватое пятно на груди. Откуда оно взялось? Ведь вчера ничего не было, или она просто не заметила? Неужели она капнула соком?
Хотелось позвонить Лиле и пожаловаться, спросить совета: может, остаться дома и просто выспаться, не дожидаясь, пока ей на голову свалится кирпич, если она выйдет из дома? Но Лиле звонить она, конечно же, не стала. Зачем отвлекать подругу от важного дела? Хотя Семен, наверное, ушел на работу, да и Лиля вряд ли нежится в постели. Вероятно, они вместе отправились в магазин «Bell» и теперь упорно делают вид, что работают, хотя мысленно они все еще вместе, не могут оторваться друг от друга. Катя подумала о том, что они – прекрасная пара и отлично смотрятся вместе. Вот только у него жена, дети.
От Лили пахнет духами, а от нее, Кати, – рыбой. Лиля на ночь мажет руки дорогим французским кремом, а Катя – натирает лимоном и мажет глицериновой смесью, лечит хронические цыпки, которыми страдают все, кто продает мороженую рыбу, у кого постоянно руки мокрые от разъедающего их соленого рассола. Лиля работает в красивом, из розового мрамора, магазине и продает духи и помаду, Катя – в белом халате
и фартуке вешает рыбу. У Лили любовник – миллионер, делающий ей дорогие подарки и обладающий, кстати, отменным здоровьем, у Кати – какой-то мелкий чиновник, страдающий простатитом и постоянно жалующийся на здоровье, от которого зимой снега не допросишься, плитка шоколада – и давай, девочка, раздевайся, может, сегодня что и получится.На нос что-то капнуло. Или ей показалось?
Она подняла голову и увидела большое серое пятно на потолке. Пятно увеличивалось, и Катя поняла, что соседи забыли выключить воду.
Когда вечером пришла Лиля, квартиру было не узнать – повсюду стояли ведра и тазы с водой – квартиру наверху открыть так и не удалось. Ковры мягко истекали мутной, противно пахнущей теплой влагой, по стенам струилась вода, в прихожей толклись соседи снизу, уверенные в том, что во всем виновата Катя, которая устала объяснять, что вода льется сверху. Шкаф с одеждой был прикрыт полиэтиленовой пленкой, а Катя, одуревшая от обилия свалившихся на нее неприятностей, бормотала что-то о том, что она не пошла на работу, теперь ее могут уволить, все это – катастрофа.
Лиля позвонила Семену, через полчаса приехали какие-то люди, которые взломали дверь соседей сверху, перекрыли воду, затем спустились и принялись за уборку. Катя смотрела на все это помутневшим взглядом. Она устала, была злой и голодной. Лиля повезла ее в ресторан и накормила таким ужином, напоила таким ромом, что Катя заметно повеселела. Лиля тоже была в хорошем настроении, показала полученные сегодня водительские права.
– Семен мне машину купил, – сказала она взволнованно. – Так что теперь мы – вольные птицы. Можем поехать, куда только захотим. Свобода, понимаешь?! Сво-бо-да!
– И ты умеешь водить? – удивилась Катя.
– Да, я же на курсы ходила, училась. Я так хотела, так хотела…
– Ты знала уже, что тебе Семен купит машину?
– Знала, конечно, он бы и раньше купил, если бы я водить умела. Катя, только прошу: не завидуй мне. У тебя тоже когда-нибудь все будет. Знаешь, я давно хотела тебе сказать. Ты – хорошая, добрая, я и не представляла, что у меня может быть такая преданная подруга. И как же я рада, Катя, что, приехав сюда, я встретила именно тебя, что ты первая протянула мне руку помощи… Еще рому?
– Давай. – Глаза Кати блеснули, ей вдруг стало удивительно хорошо от слов Лили. Как же могла она недавно испытывать к ней самую настоящую, жгучую зависть и желать ей неприятностей? А ведь это было, было, и как же хорошо, что люди пока еще не научились читать мысли друг друга.
– Представляю себе, как же я тогда выглядела! Под глазами фингалы, – язык у Лили слегка заплетался, глаза смотрели куда-то мимо Кати. – Да уж, красавицей тогда меня назвать было трудно. Но все проходит, прошли и фингалы, и, главное, прошли синяки в душе, понимаешь? Синяки-то прошли, но появились раны… незаживающие, и это ужасно, они саднят, кровоточат и пахнут болотом.
– Почему болотом?
– Да потому что там гнилая вода. Они уже давно разложились!
– Кто? – в глупом недоумении, расплываясь в улыбке, переспросила Катя. – Ты чудная сегодня какая-то.
– Ты меня мало знаешь. Меня вообще никто не знает. И, бог даст, никогда не узнает. Одно скажу: мечтаю, чтобы весь этот кошмар закончился.
– А можно тебя спросить, кто у тебя тогда был? Ну, помнишь, когда ты голая выскочила из ванной, потом еще у тебя поднялась температура, тебя вырвало. У тебя был мужчина, я слышала, как вы там… за стенкой…
Лиля распахнула глаза и замотала головой:
– О чем ты? Я не понимаю…
– Все ты понимаешь! Не хочешь – не говори. Просто я подумала тогда, что это твой муж, понимаешь? Что он нашел тебя, ну и захотел воспользоваться своим правом, вернее, права-то у него на тебя уже никакого не было, но так, по привычке, не чужие же люди.
– А… – побледнела Лиля, поправила волосы и достала сигарету. – Да, это был он, мой муж. Скотина, что можно сказать? Прикатил из Москвы, при деньгах, думал, что я за ним побегу на край света. Да в гробу мы видали таких мужей!