Печальные тропики

Это ценный информатор, который понимает стоящие перед нами проблемы, видит трудности и интересуется работой. Но он целиком поглощен своими обязанностями: днями пропадает на охоте, осматривает местность или проверяет, созрели ли плоды на деревьях. Он так же охотно предается любовным играм, в которые завлекают его жены.

В общем его поведение обнаруживает логику и последовательность намерений — явление исключительное среди намбиквара, как правило, непостоянных и своенравных. Это ценный организатор, он — единственный, кто отвечает за судьбу группы, которой руководит компетентно, хотя и в несколько спекулятивном духе.

Вождь тарунде, лет тридцати, был столь же умен, как и его коллега, но по-иному. Вождь ваклитису произвел на меня впечатление человека осмотрительного и очень находчивого, он постоянно обдумывал какую-нибудь выгодную комбинацию. Тарунде же нельзя было назвать человеком дела, это был скорее созерцатель, наделенный поэтическим умом и чувствительностью. Он отдавал себе отчет в упадке своего народа, и это окрашивало его речь меланхолией: «Я делал прежде то же самое, теперь с этим кончено…» — говорит он, вспоминая более счастливые дни, когда его группа представляла собой не горстку людей, неспособных поддержать свои обычаи, а объединяла несколько сот членов, верных всем традициям культуры намбиквара.

Его любопытство к нашим нравам и к тем, которые мне удалось наблюдать в других племенах, ни в чем не уступает моему. С ним этнографическая работа никогда не бывает односторонней. Он понимает ее как обмен сведениями и с интересом воспринимает все, что я ему сообщаю. Часто он даже просит у меня — и заботливо их хранит — рисунки, на которых изображены украшения из перьев, головные уборы, оружие, какие я видел у ближайших или отдаленных племен. Надеялся ли он усовершенствовать благодаря этим сведениям снаряжение своей группы? Может быть, хотя его мечтательность не способствовала практическим свершениям.

Тем не менее однажды произошел такой случай. Я расспрашивал вождя о флейтах Пана, чтобы определить зону распространения этого инструмента. Он ответил, что никогда этих флейт не видел, но хотел бы иметь их рисунок. Руководствуясь моим наброском, он сумел изготовить грубый, но вполне пригодный инструмент.

То, что во главе группы всегда стоят люди, обладающие исключительными способностями, объясняется условиями выдвижения вождей.

У намбиквара власть не является наследственной. Когда вождь стареет, заболевает и уже не чувствует себя способным выполнять свои тяжелые обязанности, он сам выбирает себе преемника: «Вот этот будет вождем». Однако эта неограниченная власть скорее кажущаяся, чем реальная (дальше мы увидим, сколь слаб авторитет вождя). В этом случае, как и во всех других, решению вождя, очевидно, предшествует зондирование общественного мнения: назначаемого преемника предварительно одобряет и большинство членов группы. Избрание нового вождя зависит не только от пожеланий или возражений группы, оно должно отвечать и намерениям самого кандидата. Нередко предложение власти наталкивается на бурный отказ: «Я не хочу быть вождем». В этом случае приходится искать другого. Действительно, власть, по-видимому, не является объектом соперничества, знакомые мне вожди чаше считали ее тяжелым бременем, нежели поводом для чванства.

Каковы же привилегии вождя и каковы его обязанности?

Когда около 1560 года Монтень встретил в Руане привезенных мореплавателями трех бразильских индейцев и спросил одного из них, каковы привилегии вождя в его стране, тот, сам вождь, ответил, что они состоят в том, чтобы идти первым на войну. Монтень, восхищенный столь гордым ответом, рассказывает об этом в одной из глав своих «Опытов».

На языке намбиквара вождь именуется словом «уликанде», которое, по-видимому, означает «тот, кто объединяет» или «тот, кто соединяет вместе». Этимология этого слова говорит о том, что для индейцев выборы вождя — это олицетворение их желания организоваться в качестве группы, а не потребность в центральной власти со стороны уже сложившейся группы.

Главными качествами вождя з обществе намбиквара являются авторитетность и способность внушать доверие. Тому, кто руководит группой во время кочевок в сухой голодный сезон, совершенно необходимы эти качества. В течение семи или восьми месяцев вождь полностью отвечает за группу. Он организует приготовление в дорогу, выбирает маршрут, определяет место и длительность стоянок. Он принимает решение об организации охоты, рыбной ловли, сбора растений и мелкой живности, он определяет поведение своей группы по отношению к соседним группам. Когда вождь небольшой группы является одновременно вождем деревни (здесь «деревня» означает место временного расположения на сезон дождей), его обязанности еще более расширяются. В таком случае он определяет начало и место оседлой жизни, руководит огородными работами и выбирает сельскохозяйственные культуры; в более широком смысле он направляет деятельность жителей деревни в зависимости от сезонных потребностей и возможностей.

Следует отметить, что вождь не находит опоры для своих многочисленных обязанностей ни в определенной каким-либо образом власти, ни в публично признанном авторитете. В основе власти лежит согласие, и в свою очередь согласие делает ее законной. Неблаговидное поведение вождя (разумеется, с точки зрения индейцев) или проявление неудовольствия со стороны одного или двух членов группы могут помешать ему руководить своей маленькой общиной и подорвать ее благополучие. Однако вождь лишен возможности принуждать. Он может отделаться от нежелательных элементов лишь в том случае, если способен убедить остальных разделить его мнение. Таким образом, ему нужно проявлять достаточную дипломатию. Для вождя недостаточно, чтобы он лишь поддерживал сплоченность своей группы. Живя в течение всего кочевого периода изолированно, она тем не менее не забывает о существовании соседних групп. Мало того, чтобы вождь исполнял свои обязанности хорошо, он должен стараться — и его группа рассчитывает на это — выполнять их лучше, чем другие. Каким же образом вождь исполняет свои обязанности? Первое и главное орудие власти — щедрость. Это основной атрибут власти у большинства примитивных народов, и особенно на территории Америки. Хотя вождь не пользуется привилегированным положением с материальной точки зрения, он всегда должен иметь под рукой излишки пищи, орудий, оружия и украшений, которые (даже если они самые незначительные) имеют немаловажную ценность вследствие общей бедности. Когда один человек, одна семья или целая группа чувствуют в чем-то потребность, они обращаются к вождю. Таким образом, щедрость является тем главным качеством, которое ждут от вождя. Вожди были моими лучшими информаторами, и, понимая их трудное положение, мне хотелось щедро вознаградить их, однако мне редко приходилось видеть, чтобы какой-нибудь из моих подарков оставался в их руках дольше нескольких дней. Каждый раз после того как я расставался с какой-либо группой через несколько недель совместной жизни, индейцы успевали стать счастливыми обладателями топоров, ножей, бисера и т. д. Вождь же оставался столь же неимущим, что и к моменту моего появления. Все, что он получил, у него уже выпросили. Эта общая алчность часто доводит вождя почти до отчаяния. Отказ или готовность давать в этой примитивной демократии означает примерно то же, что и вопрос о доверии в современном парламенте. Когда вождь позволяет себе сказать: «Кончено с подарками! Кончено со щедростью! Пусть другой будет щедрым на моем месте!» — он должен быть очень уверенным в своей власти, ибо этот шаг — серьезное испытание.

Хороший вождь проявляет инициативу и изобретательность. Это он приготовляет яд для стрел. Он же изготовляет мяч из сырого каучука, который используется в играх. Вождь должен быть хорошим пловцом и хорошим танцором, веселым малым, всегда готовым развлечь группу и рассеять скуку повседневной жизни. Эти обязанности легко могут привести к шаманизму, и действительно некоторые вожди являются одновременно знахарями и колдунами. Тем не менее мистические интересы всегда остаются у намбиквара на заднем плане, а когда они проявляются, то магические способности вождей играют роль лишь второстепенных атрибутов управления.

Мирская и духовная власть часто распределяются между двумя лицами. В этом отношении намбиквара отличаются от своих северо-западных соседей — тупи-кавахиб, у которых вожди являются также и шаманами с их склонностью к вещим снам, видениям, трансам и раздвоению.

Но хотя сметливость и изобретательность вождя намбиквара направлены в более позитивную сторону, они не менее удивительны. Он должен безупречно знать те территории, по которым проходят его и соседние группы, часто посещать охотничьи угодья и рощи, где растут дикие плоды, определить самое благоприятное время их сбора, иметь представления о маршрутах соседних групп. Он постоянно производит осмотр или обследование местности и скорее рыщет вокруг своей группы, нежели ведет ее за собой.

Помимо одного или двух человек, сотрудничающих с вождем за вознаграждение, остальные члены группы отличаются удивительной пассивностью, которая резко контрастирует с энергичной деятельностью их руководителя. Можно сказать, что группа, оказав доверие вождю, ждет от него, чтобы он полностью взял на себя все заботы о ее интересах и безопасности. Это хорошо иллюстрируется уже рассказанным эпизодом, происшедшим во время нашего путешествия, когда мы сбились с пути и оказались без еды. Вместо того чтобы отправиться на охоту, индейцы улеглись на землю, предоставив заботиться о продовольствии вождю и его женам. Я уже несколько раз упоминал о женах вождя. Полигамия практически является его привилегией, она представляет собой моральное возмещение за его тяжелые обязанности и, кроме того, облегчает выполнение их. Лишь вождь и колдун, за редким исключением, могут иметь несколько жен. Однако речь здесь идет об особом типе полигамии. Вместо плюрального брака в собственном смысле этого слова здесь налицо скорее моногамный брак, к которому добавляются отношения различного свойства. Первая жена играет роль моногамной жены в обычных браках. Она следует обычаю разделения труда между полами, заботится о детях, готовит еду и собирает дары природы. Последующие союзы тоже признаются браками, но несколько отличными от первого. Второстепенные жены принадлежат к более молодому поколению. Первая жена называет их «дочерями» или «племянницами». Кроме того, они не подчиняются правилам разделения труда, а принимают участие как в мужских, так и в женских занятиях. В лагере они пренебрегают домашними работами и бездельничают. Пока первая жена хлопочет вокруг очага, они то играют с детьми, которые нередко принадлежат к их поколению, то ласкают своего мужа. Но когда вождь отправляется на охоту, на обследование местности или на какое-то другое мужское дело, второстепенные жены сопровождают его и оказывают ему физическую и моральную помощь. Эти женщины с мальчишескими замашками, выбранные среди самых красивых и здоровых девушек группы, становятся для вождя скорее любовницами, чем супругами. Он живет с ними на основе влюбленного товарищества, являющего собой разительный контраст с супружеской атмосферой первого союза.

В то время как мужчины и женщины группы купаются в разное время, вождя и его полигамных жен нередко можно увидеть купающимися вместе. В воде они устраивают шуточные баталии и всякие проделки. По вечерам между вождем и его полигамными женами затеваются любовные игры: обнявшись, вдвоем, втроем или вчетвером, они катаются в песке. А иногда дурачатся по-ребячески: например, вождь ваклитису и его две самые молодые жены, лежа на спине в виде трехконечной звезды, поднимают ноги вверх и ритмично ударяют друг друга подошвой о подошву. Таким образом, полигамный союз представляется как наложение плюралистической формы влюбленного товарищества на моногамный брак и в то же время как атрибут власти, имеющий функциональное значение с точки зрения как психологической, так и экономической.