Печать Аваима. Забытый во Мраке

Даллы рассыпались широкой цепью. Баивар прижимал к груди правую руку: впереди под ключицей торчал узкий граненый наконечник, пробивший навылет легкую кольчугу. В левой руке далл держал короткий меч и аккуратно правил лошадь к месту, где упал орк. Казар попрежнему держал стрелу на тетиве и внимательно оглядывал степь со стороны перевала. Раука, коротко обломив засевшую в левом боку стрелу, объезжал по дуге высокий холм, который они оставили позади. Ксатра поняла, что это был шанс, о котором она так мечтала, и она уже его упустила. Она с досадой сплюнула и отчаянно вгляделась в сторону реки, надеясь, что остальные не заметили ее замешательства. Вдруг недалеко поднялась ночная птица она судорожно спустила стрелу, но птица исчезла в травах, не потревожив их беспокойное море. Баивар нахмурился и резко мотнул головой, взглядом отправляя ее проверить ближе к реке. В здоровой руке он крепко сжимал акинак – тяжелый прямой меч приграничных даллов – и уже разворачивал лошадь в сторону девушки.

Ксатра поняла, что окончательно потеряла доверие старших, но упрямо продолжала всматриваться в беспокойные травы. Вдруг прямо перед ней поднялась еще одна тень, замахнулась, сверкнуло узкое лезвие, и Ксатра со всей силы пнула ее в голову, надеясь, что попала в лицо. Топор свистнул впустую, а тень проворно исчезла в траве. Девушка резко развернула лошадь, отточенным движением закинула лук в тул на бедре и перехватила свой короткий акинак. К ней уже спешил Баивар; Казар и Раука с поднятыми луками прикрывали их с расстояния.

Вдруг лошадь под ней всхрапнула и подалась в сторону. Ксатра проворно перекатилась через седло и соскочила на землю, прикрываясь лошадиным крупом. Из травы снова поднялась высокая тень. Малиновой искрой сверкнул хищный, длинный топор, поймав заходящий луч солнца. Сомнений не осталось. Тень замахнулась, целясь в лицо, и девушка глубоко прогнулась, пропустив узкое лезвие над собой. Не останавливая движения, тонкий длинный топор сделал оборот и нацелился Ксатре в живот, но она увернулась, поднырнула и ухитрилась достать ногу врага, за что сразу же поплатилась, получив острым обухом в плечо. Левая рука повисла плетью, а тень уже развернулась, и тонкий топор несся ей в голову. Ксатра лихорадочно вскинула меч и с хрустом приняла удар на перекрестье. Тень в ответ лишь небрежно крутанула запястье, и акинак рвануло из рук. Орк мимоходом отбросил железку и замахнулся, целясь под ребра. Ксатра попятилась и выхватила короткий кинжал, но вдруг перед ней пронесся лошадиный круп и с размаху сшиб орка на землю. Подскочил Казар, поспешно спрыгнул и сильным ударом оглушил поднимающуюся тень.

***

Орка быстро скрутили, перекинули поперек лошади и отвезли к подножию большого холма, под старый вяз. Старшие воины отправились проверять окрестности, а Ксатра с Казаром остались сторожить пленного. Они накрепко обвязали ему руки, подтянули к высокому суку, а ноги плотно прикрутили в обхват ствола.

Солнце давно погасло, а до восхода луны оставалась еще пара часов, и звезды безраздельно царили над бескрайней равниной, наполняя высокий купол неверным холодным светом.

Орк все еще был без сознания, голова его низко свисала на грудь, закрывая лицо копной разномастных косичек и не давая как следует разглядеть добычу. Ксатра с досадой напрягала зрение, но не видела ничего кроме вытянутого темного силуэта.

Орк тяжело вздохнул и подавился кашлем. В его правом боку между ребрами торчал обломок стрелы: той самой, что Ксатра выпустила вслепую, услышав ночную птицу. По странной прихоти богов, стрела попала в цель – перебила тетиву второго орочьего лука и вошла между пластинами доспеха, плотно застряв в теле. Не будь этой стрелы, он, вероятно, перестрелял бы их по одному, укрываясь в высокой траве, но боги решили иначе.

Пленный шумно вздохнул, сплюнул кровью и с силой замотал головой, разгоняя дурман. Бусины в косичках сухо перестукнулись. Днем, когда Ксатра смазывала стрелы соком аканиса, сверстники вдоволь поязвили над ней, но завтра никто не будет потешаться. Одурманенный ядом с ее стрелы орк позволил взять себя в плен, и завтра в их честь устроят большой праздник и воздадут должное богам за благосклонность. Клыкастый череп займет свое место среди трофеев. Ксатра уже предвкушала момент триумфа.

Пережитое возбуждение горячило кровь, она вновь мнила себя разведчицей, удачливой и ловкой. Она уже видела, как будет везти добычу в лагерь и как будут собравшиеся воины слушать рассказ о ночной схватке. Ей захотелось сделать что-то такое, что бы еще больше вознесло ее над остальными. Ксатра встала и направилась к орку.

– Что ты делаешь!? – прошипел Казар.

– Ничего. Хочу разглядеть поближе нашу добычу, – не оборачиваясь, ответила далла.

– Не глупи! Нас оставили стеречь его.

– И что? – пожала плечами Ксатра, – он связан, а я до сих пор не разглядела лица. Что я скажу о схватке, если не видела глаза врага?

Конец ознакомительного фрагмента.