Печать Фурий

Но Сенджу не отвечала, сидя за столом и сцепив пальцы в замок перед губами.

— Цунаде-сама? — Като остановилась перед ней и чуть нагнулась.

— Шизуне, — усмехнулась она, — здесь не ты будешь принимать решения, а Саске. И я скажу, что ты совсем слепая, если не поймёшь, кого он выберет в первую очередь… Как бы рискованно оно ни было.

— Но Сакура только после операции! — возмутилась Шизуне. — К тому же вы сами знаете, как она её перенесла, — это неоправданный риск!

— Интересно, — мужской голос заставил Като вздрогнуть от неожиданности, — вы не доверяете мне или не верите в Сакуру?

Учиха явился в кабинет Цунаде подобно грому в ясном небе.

— Я вижу, ты готов приступить, — спокойно отреагировала та. — Я очень надеюсь на то, что ты поймёшь, как верно сломать печати и не навредить Сакуре. Её состояние сейчас нестабильно, и как врач в любой другой ситуации я бы даже близко не подпустила к ней, но сейчас она как раз в том расположении, когда пробить печать легче всего, поскольку по показаниям приборов я могу утверждать, что носители меток ослабили контроль, чтобы восстановить собственные силы.

— На это понадобится какое-то время, — кивнул Саске. — Никакой конкретики, а сами действия должны носить строгую конфиденциальность.

— Естественно, — кивнула Цунаде, разворачиваясь в кресле и быстро вставая. — Единственное, что не могу тебе гарантировать, — это отсутствие контроля за её палатой. В случае, если…

— Я понял, — кивнул Учиха, — не будем медлить.

Он следовал за Сенджу по освещённым коридорам больницы, чувствуя странное смятение. Признавать, что это было похоже на тревогу или страх, не хотелось, но иными словами описать это состояние язык не поворачивался.

И это чувство сковывало его.

— Саске-теме, — голос Узумаки отвлёк Учиху от внутреннего противостояния, и он поднял взгляд на друга.

Цунаде, заметив Наруто, приподняла руку, жестом указывая, что у него имелось всего пять минут на разговор. Узумаки, приняв дозволенное, улыбнулся, подняв большой палец.

— Ты это… — вдруг замялся он, когда они с Саске остались одни посреди коридора. — Сакуру-чан… она…

— Ты в своём репертуаре, усуратонкачи, — выдохнул Учиха, видя, как друг не мог подобрать нужных слов.

— Она больше всех тебя ждала, — пожал плечами Наруто, — и, уверен, сейчас ждёт. Я не знаю, что там между вами творится, но… Ты ведь давно знаешь о её чувствах и всё такое, я просто хотел сказать, что…

— Я знаю, Наруто, — почти неслышно произнёс Саске, но даже этого хватило, чтобы Узумаки замолк и широко улыбнулся, провожая друга в палату напарницы.

Теперь он точно был уверен: Саске во что бы то ни стало спасёт Сакуру.

***

Цунаде оставила Учиху со своей ученицей сразу же, как только тот вошёл в помещение. Им необязательно было что-то говорить: хватало и одного взгляда, по которому они поняли друг друга.

Саске отметил, как щёлкнула дверь, и направил взгляд на Сакуру. После боя с фурией он и остальные так и не видели её. За эту ночь Харуно стала выглядеть на порядок иначе. И эти изменения не вызвали положительного отклика в душе Учихи.

Харуно лежала перед ним, прикрытая тонкой простынёй, что скрывала её избитое хрупкое тело. К ней было подключено несколько аппаратов и капельница, которые лишь усугубляли визуальное восприятие, заставляя испытывать странную горечь утраты. Розовые волосы были убраны, вероятно, в хвост. На лице прослеживалось какое-то странное умиротворение, будто она просто спала и должна вот-вот очнуться. Но только бледность кожи и посиневшие губы разрушали желаемое. От зоркого взгляда не укрылись и странным образом оставшиеся гематомы, которые организм должен был устранить при регенерации. Однако этого не произошло, что во мгновение усугубило и так не самую положительную ситуацию. Грудь куноичи медленно вздымалась, подтверждая биение жизни в ослабленном теле, дающее неоспоримую надежду на лучшее.

Саске тяжело выдохнул, понимая, что во многом из случившегося виноват сам. И пускай многие оспорили бы это, самобичевания он не искоренит.

На глаза бросилась одна из печатей: колесо Сансары выглядело тусклым и почти невидным, что подтверждало недавние слова Сенджу — враги восстанавливали силы.

И теперь, сократив расстояние до минимума и посмотрев на Харуно сверху вниз, Учиха застыл и прикрыл глаза.

Решение принято, и обратного пути нет.

— Риннеган, — прошептали его уста, и серый глаз, утопающий в бесконечных кругах, наполнился множеством томоэ.

Каждая из печатей мгновенно отреагировала на силу взгляда Учихи. Под их влиянием тело Сакура рефлекторно вздрогнуло, а мерцающий белый свет окутал каждую клеточку. Подобный эффект было сложно пояснить, и у Саске на это банально не было времени.

Однако стоило лишь чуть-чуть подождать — ослепляющее сияние мигом стало напоминать пространственно-временную технику, с которой Саске уже сталкивался не один раз. И если его задачей было снятие печатей — а оно лежало через подобное прохождение наложенных чужой силой замков, — то единственным верным решением оставалось принятие этой энергии.

Полное поглощение.

И Учихе было сложно объяснить, что он испытывал в этот момент. Все его эмоции и чувства вмиг были соединены, образуя странную и холодную пустоту.

Всё изменилось за доли секунд.

Саске открыл глаза и не увидел вокруг ничего, кроме едкой черноты. В этом месте, в которое он попал, не было направлений, не чувствовалось почвы под ногами, отсутствовало ощущение неба.

Учиха словно завис в бесконечном пространстве, из которого не было выхода.

Здесь время теряло счёт или застывало. Здесь тишина медленно сводила с ума. Здесь темень пространства заставляла верить в собственную слепоту и принимать в страдание вечное одиночество.

Неужели это всё, что видела Сакура под властью печатей?

И прежде чем Саске успел подумать об этом, он со злостью стиснул зубы и сощурился.

— Кто ты? — тонкий голосок вдруг стал для его слуха озарением, а для глаз, поглощённых тьмой, — светом.

Перед Учихой появилась Сакура. И она была такой, какой он видел её летней ночью после прогулки с Ино. Но это была одновременно и не та Сакура, которую он знал.

Девушка с замирающей робостью посмотрела на него, а в её глазах отразился страх. Сакура действительно боялась, и даже когда Саске рефлекторно дёрнул рукой, она быстро отступила, предусмотрительно сутулясь и группируясь, словно боясь получить удар.

— Сакура, — позвал Учиха, но в ответ получил озадаченный взгляд малахитовых глаз, которые были так ярки среди всей этой необъятной тьмы.

— Кто ты? — повторила свой вопрос она. — Почему ты зовешь меня этим странным словом?

Эти слова поразили Учиху, приводя его к неутешительной мысли, что вывести её из этого состояния будет труднее, чем думал не только он, но и те, кто сейчас надеялся на скорейшее выздоровление Харуно.

— Ты… — Саске запнулся на слове, понимая, что обращение к ней с употреблением «должна» может вызвать абсолютно непредвиденную реакцию и привести к неожиданным последствиям.