Печать Харнабиса

– Ну, давай же, Фрэнни, не томи! Нахрена мы с тобой сюда едем?
– спросил я.

Он усмехнулся.

– Я беру тебя с собой, Дубина, потому что ты видел тот трупешник в "Гнёздышке". Это первая причина. Во-вторых, ты видел этих жуков и раньше. Третья причина - ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты увидел то, что они нашли здесь. Я думаю, ты это оценишь.

Может быть, Фрэнни и был хорошим детективом из отдела убийств, но он ни черта не понимал в психологии людей. Потому что в противном случае, он бы знал, что я не хочу участвовать в этой чепухе. Я хотел лишь патрулировать улицы, проверять незапертые двери и расталкивать пьянчуг в подворотнях. Мне это нравилось.

Мы направились к "Музею античности".

Перед зданием было припарковано несколько черно-белых машин. Двери заменили, но внутри был всё тот же пыльный старый морг.

На моей работе очень быстро избавляешься от страха перед мертвыми.

Но то, что я чувствовал в этом месте, было больше, чем смерть. Что-то, что определенно не было живым, но, возможно, и не было по-настоящему мертвым.

– Ну и местечко, - сказал я, только чтобы услышать собственный голос.

Мы миновали мумии кошек и крокодилов, всевозможные погребальные принадлежности вроде табличек и тростниковых лодок, а также высокие неприступные статуи египетских богов с головами шакалов, змей и баранов.

Свет был включен, и я был этому несказанно рад.

– Тебе здесь не нравится, Дубина?
– спросил Фрэнни.

– Да я видел и куда более весёлые морги.

Фрэнни рассмеялся, будто над отличной шуткой.

Клаустрофобическая аура этого места поселилась во мне, заставляя мое горло першить, а легкие - хрипеть.

Мы миновали зал, где раньше находился таинственный саркофаг, и оказались в другом зале, где было много столов, витрин и несколько человеческих мумий в стеклянных контейнерах.

В помещении находились несколько полицейских и люди из службы коронера. Они знали меня, а я знал их.

Майк Францезе тоже был здесь. Много лет назад, только окончив академию, мы вместе работали в Ривертауне и Нижнем Саутсайде.

– Дубина?
– удивлённо вскинул он брови.
– Как ты умудряешься вляпываться в подобную хрень?

– В детстве плохо воспитали, - откликнулся я.

Мы оба расхохотались, потому что это была одна из наших общих старых добрых шуток.

Но смех быстро прекратился. Потому что существуют места, где смех неприемлем.

И когда я увидел тело, распростертое возле какого-то бронзового египетского саркофага, я понял, что Зал Египтологии - именно такое место.

– Что думаешь?
– спросил у меня Фрэнни, кивая на хладные останки на полу.

Что думаю?

Ещё одна грёбаная мумия, вот что. Как и та мерзость в "Гнёздышке".

Единственное отличие здесь заключалось в том, что этот парень умер не в тесной ванной комнате с забитыми тряпками трещинами и щелями, чтобы никто не пролез внутрь, а прямо на открытом месте, на этом полированном кафельном полу.

А сам труп...

Он был весь высохший и сморщенный, словно его только что выгребли из могилы. От останков исходило зловоние затхлости и старости, а в воздухе, как пылинки, кружили хлопья высохшей кожи. Всё точно так же, как и в мотеле.

Майк подошёл ко мне.

– Это что-то, правда, Дубина? А эти, прости Господи, клоуны пытаются меня уверить, что этот человек умер не три сотни лет назад.

– И не надейся, - крикнул коронер.

Майк усмехнулся.

– Да ты посмотри на него! Он же весь скукожился, как чернослив на солнце!

Он перевёл взгляд на меня.

– Образумь их хоть немного, Дубина! Это тело - одна из тех мумий, что выпали из одного из этих ящиков…

– Да я не против твоей версии, Майк, - покачал головой Фрэнни.
– Только вот что...

Он достал из глубокого кармана своего плаща пакет с вещественными доказательствами. В нем лежала пачка "Честерфилда".

– Я думаю, что египетские мумии не слишком часто носят пачки сигарет без фильтра в задних карманах.

Майк отшатнулся, не в силах ни поверить, ни понять.

– Как и прошлый раз, - произнёс я.

– И да, и нет, - ответила мне Фрэнни, глядя высоко вверх, на слуховое окно.

Ну да. Конечно.

Это тело выглядело так, как будто оно умерло там, наверху, было сброшено вниз с силой и как бы взорвалось от удара. Осколки его были разбросаны повсюду, конечности раздроблены, а кости превратились в пыль. Это был не более чем скелет, завернутый в крошащуюся плоть с вопящим Хэллоуинским черепом вместо головы, кучей тряпья и мусора, разбросанного по полу, как будто кто-то вывалил здесь содержимое парочки пылесосов. Всё и так выглядело до жути мерзко, а тут ещё повсюду валялись сотни мумифицированных насекомых. Они были повсюду; складывалось впечатление, что их рой просто умер в полёте и свалился наземь.

Когда люди коронера попытались подложить под останки простыню, чтобы переместить их, тело перевернулось и рухнуло на пол. От удара оно распахнулось, обдав окружающих облаком вонючей пыли... и десятки этих высохших жуков высыпались наружу. Все до единого - иссушенные, как хлопья пыли, и разваливающиеся на части.

– Твою мать, - пробормотал Майк.
– Да он просто... нафарширован.

И так оно и было. Нафарширован теми же черепоголовыми насекомыми, похожими на каких-то крылатых призраков. Такие жучки не встречаются ни в одном полевом справочнике... по эту сторону ада.

С выражением отвращения на лице Фрэнни наступил на одного из них, и он хрустнул под его ботинком с ломким меловым звуком, оставив на полу лишь серо-голубое пятно чего-то, похожего на сигарный пепел.

– Кто это был?
– поинтересовался я, еле ворочая языком в пересохшем рту.

Фрэнни сверился с записной книжкой.

– Скорей всего, это парень по имени Старнс, Альберт Старнс. Один из тех археологов, которых Мискатоник отправил в Египет вместе с Дэвидом Генри Брауном полгода назад.

– Ещё один пропавший?
– уточнил я.

– В точку. Конечно, по этим обломкам сложно сказать, - хмыкнул Фрэнни, - но судя по бумажнику в заднем кармане этих тряпок, тело вполне может принадлежать Старнсу.

Связи? Конечно, я их видел. Я их даже ощущал, как некий холодок, навеки поселившийся в моём животе и ползущий вдоль позвоночника.

Трясущейся рукой я стёр капли пота со лба. Я никак не мог понять, что здесь происходит. Было ясно лишь то, что всё началось с древнеегипетской гробницы.