Печать мастера

– Последний вопрос по Шестнадцатому – мальчик Четвертого. – Кайр спрашивал осторожно, ступая по хрупкому льду, чтобы не вызвать бурю на свою голову. – Какой именно ответ направить… куратору…

– Куратору, – процедил Вэй ядовито. – Если бы он не зарылся на острове знаний, а присутствовал бы на советах и жил в семье – мне было намного проще… но нет… С-с-с-сейш-ш-ш-и…

Вэй молчал, закрыв глаза. И раздраженно похлопывал веером по колену. Раз-два. Раз-два. Раз-два.

– Какой сегодня день, Кайр?

– Четвертый, второго сезона на двадцать первой декаде. Эка-диаши. День благодарности богине Ниме.

– Благодарности… благодарности… – Вэй вздохнул. – Сейши все ещё верит в искренность. Значит, проявим благодарность. Старик требует выбора – дай выбор мальчишке. Если его ученик выберет служить старому Вану – хорошо. Пусть такой ответ направят старику. Вэй всегда держит слово.

– Господин очень милостив и щедр, – поклонился Кайр. – А что делать на самом деле? Если ребенок примет предложение служить Мастеру Вану?

– То же, что обычно, если кто-то делает неверный выбор. Сотри ему память, и пусть почитает Арров выше… во что они там верят, эти северяне?

– В Великого, в большинстве своем, – подсказал Кайр.

– И готовь ритуал, – постановил Вэй. – Через шесть декад, если данные о совместимости с «экземпляром» будут больше пятидесяти. С того момента, как мы купили его – он – наш. Арры не отдают своё, даже если это – расходные материалы.

– Господин куратор Сейши будет очень… разочарован, – аккуратно изменил формулировку Кайр.

Вэй пожал плечами и – улыбнулся. Широко и искренне, так, что глаза утонули в лучиках морщинок.

– И это – прекрасно. Я хочу, чтобы он был разочарован, и чем сильнее, тем лучше. Я хочу, чтобы он был в гневе. Я хочу, чтобы он был зол. Настолько, чтобы вытащить свою старую задницу из архива, сесть на джонку, приплыть сюда, и лично сообщить мне, насколько он разочарован. Он молчал больше двух зим, и прервал молчание только ради мальчишки, – Вэй довольно огладил длинную, умащенную маслами седую бороду. – Он просил о выборе не для себя – для мальчишки – и я дал выбор. Потому что давал слово. Но я не давал слова, что отдам запрет вмешиваться всем остальным. Посмотрим, насколько ему стал дорог этот щенок…

* * *

Октагон, Остров знаний, корпус кураторов, кабинет Наставника Сейши

Вечер того же дня

Вестник от СадхэСейши ловил и читал торопливо и быстро. Так, что пришлось перечитать дважды, чтобы понять смысл.

Садхэ написал, что разрешение получено. Он может предложить мальчику службу у Мастера Вана.

Сейши схлопнул вестник и задумался.

Слишком просто, а потому слишком хорошо. Никаких условий? Змей Вэй держит слово?

Садхэ добавил сообщение от себя, что считает справедливым, что ученик должен покинуть остров таким же, как прибыл – без ничего. В той же самой одежде, чтобы клан не понес дополнительных расходов. А так же, поскольку экзамен на Младшего писаря – милость господина, а ученик отказывается от милостей Арров – всех и сразу, ранг каллиграфа ему присвоен не будет. Также Садхэ особо просил проконтролировать лично, чтобы кисти, туши, инструменты и довольствие, выданное ученику, было посчитано и возвращено.

Крохобор!

Пропыхтел Сейши возмущенно.

Был крохобором двадцать зим и крохобором пойдет за грань! Можно подумать речь идет о сотне фениксов!

Вино нашлось на второй полке – пузатая запыленная бутыль «Южного». Кто преподнес его в дар и сколько оно простояло в кабинете Сейши уже не помнил.

Повозившись, он чпокнул пробкой и принюхался – неплохо. И налив целую пиалу – чайную, выпил залпом. Отер усы рукавом и щелкнул пальцами, вызывая помощника.

Нужно убедить мальчика. Пока змей Вэй не передумал.

Вторую пиалу Сейши выпил уже медленнее – за четыре глотка, подержал во рту, чтобы раскрылся вкус и крякнул – тепло побежало по венам и все встало не таким унылым.

Он много раз. Десятки, сотни раз прокручивал в голове момент – «А мог бы он что-то изменить тогда?». Сказать вовремя, остановить, объяснить, утешить, дать верное направление… Мог бы? Мог. Мог! Именно к такому выводу он пришел, если бы был более внимателен к своим ученикам. Если бы был более внимателен и менее равнодушен к Четвертому. Даже, когда тот декаду изучал в библиотеке карты Южного предела…

Мог.

Но не сделал. Не увидел. Не учел. Не понял. Не успел.

Больше он такой ошибки не допустит.

Сейши погладил кольцо с желтым камнем, которое натянул на средний палец.

Теперь он точно уверен – мальчику не место на Октагоне. Не место! Он больше не допустит, чтобы кто-то ещё прошел путь, который выпал Хоакину.

* * *

– Хоакин Вериди.

Коста моргнул, наблюдая, как Наставник Сейши почти залпом выпивает пиалу вина. Это первый раз, когда он видел, чтобы Учитель – пил.

От удивления, Коста даже забыл про обиду – Наставник обещал свободный вечер, но вызвал его обратно через тридцать мгновений, и не сразу понял, о ком идет речь.

Хоакин. Вериди. Мастер?

– Родовое имя твоего Наставника, носить которое он не имеет права… – Глаза Сейши за стеклами очков затуманились. – … уже десятки зим, как. Имя, от которого он – отказался. Ты же это хотел знать?

Коста не успел ответить, как перед ним упал пергамент, который Сейши просто швырнул по столу. Пергамент, на котором был рисунок, который он знал, как свои пять пальцев, потому что нарисовал его – сам.

– Хорошая детализация. Похвальное чувство пропорций и расстояний. Можно использовать в работе, – похвалил Сейши. – Что ты планировал с ней делать?

Коста развернул карту острова к себе и притих.

– Молчишь? Тогда скажу я. Ты – страдаешь пороком, который неизлечим. И имя ему – невежество. Или ты считал, что все твои осторожные вопросы о твоем Мастере никто не замечает? Невежество неизлечимо, как и и тупость…

Коста вздрогнул и наклонил голову ещё ниже, когда перед ним на стол плюхнулся толстый свиток, стянутый алой лентой.