Печать мастера
Шрифт:
Раза с десятого у Косты получилось поймать ритм и он больше не отвлекался, сосредоточившись только на одной задаче.
Счет времени он потерял, погасло два факела из шести и стало темнее, звезды за окном сияли ярче – Коста видел край неба в окне у дальней стены.
Ничего не получалось. Он пробовал столько раз, что сбился, начиная снова и снова. Вспотел, но все, что вышло – едва-едва пошевелить кончиками пальцев на одной руке, и уж точно не выкрутить руку из ремня.
Коста устал. Устал дышать, устал прислушиваться к каждому шороху, устал сохранять
Он – устал. Устал смертельно. Устал ждать. Устал надеяться. Просто – устал бороться. И устал – жить.
Почему одним всё, а другим – ничего? Почему у одних есть дом, клан, сила и статус, а у него – рабский номер и стол целителя?! Чем он это заслужил?!! Чем?!!!
Заберите меня отсюда! Я хочу уйти! Сбежать! Исчезнуть! Растворится! Заберите меня отсюда… хоть кто-нибудь…
Вопросы тонули в сумраке без ответов, сознание плыло – звезды в окне двоились, троились, пока совсем не слились в одну большую серебристую круговерть и Коста отключился.
…под лапами хрустел снег. Наст твердый и крепкий легко выдерживал вес больших широких лап…
…усы шевелились, пытаясь уловить запахи… он дергал ушами, но слышал только свист ветра, шорох поземки и хруст снега…
…когти втягивались и вытягивались, мех – в пятнышку, серебрился в свете светила сверху и вспышках темных туч, которые плыли выше… каждая вспышка молний освещала далеко впереди серое заснеженное плато…
…все вокруг было серым и белым, тени искажались… горные вершины темнели вдали… и он бежал, чутко прислушиваясь… лапы ступали мягко…. он бежал, не зная куда, но зная, что он почти дома…
…серость вокруг, стеной повалил снег … и он начал вязнуть… хруст… не удержавшись, он скатился вниз по склону, жалобно мявкнув, перекувыркнулся в прыжке – мелькнул длинный пушистый хвост и крепко встал на четыре лапы… и отряхнулся, пофыркивая…
… “черное” сверху плыло прямо в его сторону, пронзенное серебристыми линиями вспышек, прошивало до земли… и он знал – от “черного” надо уходить… опасность…
… тропу вверх он нашел не сразу – прыгнул на уступ, на следующий, и мягко приземлился, шевеля усами… и….затих… след на снегу пах странно… его лапа тонула в чужом следе – больше в несколько раз… один след, второй, третий – цепочка следов шла наверх в гору… и тоже пахла опасностью… но… мягкая лапа примяла снег рядом – следы одинаковые… его поменьше, а тот – побольше… но – одинаковые…он не один…
… Мау… позвал он подняв морду вверх и шевеля ушами…. Мау… Мау… Эхо вдали откликнулось, подхватывая жалобный мявк… Мау… Мау… Мау…
…в этом месте он был – один… заснеженном… сером… пустом и совершенно безжизненном…
…лапы провалились в снег, он отфыркиваясь, тряс усами, но упорно лез вверх, прыгая… и звал… звал… звал…
…Мау… Мау… Мау… Мау… Мау… найдите меня… спасите меня… найдите меня……Мау…
…Мау…
…Мау…
…
– Разобьешь!!!
Коста пришел в себя рывом – миг – и он был во сне – ледяной снег вился поземкой, крепкие мохнатые лапы несли его вперед – миг – и он тут… где пахнет кровью, эликсирами и… ужасом.
– Складывай сам! – рявкнул второй голос и фиалы опять жалобно звякнули. Коста сквозь прикрытые ресницы изучал – двоих, которые ковырялись на дальнем столе комнаты – помощники целителя, вспомнил он.
Корабль. Трюм. Аукцион. Торги. Евнухи. Вспомнил он и сразу вспотел.
– Как думаешь – эти брать?
– Клади все, что пригодится, разберетесь на месте, ты видел, что творится в бараке… пять! Пять! Откуда они до завтра найдут пятерых новых в гаремы? А заказ то был!
Второй покивал головой, быстро пакуя в сумку бутылочки.
– Ладно мы – выкружили, выплели… А то – десяток евнухов им подавай, а потом за три дня до торгов – ещё один заказ клановый и найди им двенадцать, – сплюнул первый. – И чтобы круг был, и чтобы возраст, и чтобы хорошенькие….а то, что господин устанет всю ночь яйца отрезать так ведь…
– Заткнись, – бросил второй. – Радуйся, что не ты за третий барак отвечаешь. Иначе тебя самого с меткой на помост поставили бы, потеряй мы хоть одного…
Первый угрюмо заткнулся и подошел к Косте – проверил ремни, пощупал лоб.
– Слышь, этот не очнулся, но весь горячий и мокрый…
– И грань с ним, – огрызнулся второй. – Не до него сейчас. Господин придет – до рассвета закончит…
– Я бы остался проследить, – заныл первый.
– Следить? Он что, сбежит? Куда?! Привязанный и после зелий?
– А я бы последил…ну… давай… потом одна из твоих смен моя… а…
– Трупень!
– Я не видел семью две декады, господин меня отпустил, сейчас уже дома был бы – закончили с этим и всё, так эта драка, так не вовремя… а так я послежу… дома, – ухмыльнулся первый. – И завтра на рассвете вернусь обратно…
– Две смены, – буркнул второй, затягивая тесемки на сумке.
– Побойся Немеса! Одна!
– Две, – отрезал второй и закинул сумку на плечо – фиалы жалобно звякнули. – Ты с молодой женой будешь спать, а мне всю ночь торчать в бараке с господином, разгребая за рабами это дерьмо… Две, или ….
– Хорошо, хорошо, – примирительно поднял руки первый. – Уговор! Встретимся на рассвете.
Больше Коста не спал. Серая марь, привидевшаяся ему в полусне-полуяви пугала ничуть не меньше, чем все вокруг.
Такого бескрайнего одиночества он не ощущал давно… и почти забыл это чувство… когда ты ползешь через снег один… отмерзают пальцы…метель хлещет в лицо… и ты прячешься за ступеньки, чтобы согреться… и стучишь, стучишь, стучишь… в каждую дверь, но тебе никогда не открывают. Никогда.