Печать мастера

На эту тему с господином Гасхэ мы беседовали еще долго. До самой темноты, считай, сидели, обсуждая сложившуюся ситуевину. И вот когда господин адвокат получил все интересующие его сведения и самостоятельно пришел к нужным выводам… когда в его голове сложилась цельная картинка, а Эмма подтвердила, что лэн Гасхэ действительно нам поверил… вот тогда основная масса проблем отпала сама собой. И вот тогда можно было с уверенностью сказать, что мы действительно предусмотрели максимум того, что могли.

— Благодарю, — коротко бросил законник, когда выяснил все, что хотел, и собрался уходить. — С этого момента, лэны, прошу вас ни с кем не обсуждать обстоятельства этого дела и не давать ни родственникам погибших, ни их представителям, ни тем более прессе никакой информации, предварительно не посоветовавшись со мной. Дело, безусловно, будет сложным и долгим. Неясностей в нем хоть отбавляй. И совершенно очевидно, что тан Босхо будет не только требовать быстрых результатов, но и наверняка попробует надавить на следствие в надежде, что это прояснит причины гибели его сына. Лично меня больше всего настораживает тот факт, что Эддарт Босхо в тот день находился далеко от обжитых мест, в компании телохранителей, да еще с таким количеством оружия, что это требует отдельного изучения. Даже если допустить, что они выбрались в лес с целью охоты, то почему тогда не взяли спецтранспорт? И почему вместо охотничьих ружей при них были автоматы? Наконец, откуда у Черного озера взялись сотрудники службы транспортного контроля? Я уже выяснил — это не их район патрулирования. Да и время их смены уже прошло. Тем не менее они там все-таки появились. И тоже, как вы, в непосредственной близости от места аварии. Зачем? Почему? На мой взгляд, это непременно следует выяснить. Плюс, как я уже говорил, специалистами были обнаружены признаки вмешательства в программное обеспечение ардэ тану Босхо, и уже сейчас понятно, что сделано это было до взлета. В гараже или в ином месте, куда вам, лэны, по определению не было доступа. И в этой связи на месте следователей я первым же делом задал бы несколько вопросов отцу погибшего юноши. Узнал, у кого был доступ к данному транспортному средству. А еще непременно инициировал бы внутреннюю проверку в службе транспортного контроля и выяснил, какая связь существовала между погибшими патрульными и тану Босхо.

— Впрочем, — добавил он после короткой паузы. — Вас, лэны, это не касается. Как законник с большим стажем, могу с уверенностью заявить, что вы ничего не нарушили. Ну разве что ардэ, который молодой человек взял, не подумав… но это уже вопрос дисциплины, а не административной ответственности. Самое главное, что у нас есть, это неопровержимые доказательства вашей непричастности к смерти Эддарта Босхо. Поэтому завтра мы с вами встретимся в участке и совершенно однозначно закроем этот вопрос.

И действительно, когда мы на следующий день явились в участок, лэн Гасхэ прямо с порога ошарашил следователя… того самого, кстати, менталиста, что меня допрашивал в шан-рэ… что при сборе показаний тхаэрами была допущена масса ошибок.

В частности, он заявил, что нам не разъяснили наши права и не предложили воспользоваться законным правом не свидетельствовать против себя. Нам также не предоставили возможности пообщаться с представителями власти через законника и не обеспечили при этом должную юридическую и магическую защиту. Мне, как несовершеннолетнему с черепно-мозговой травмой средней тяжести, не была проведена полноценная медицинская экспертиза. Мне же, вопреки букве закона, не предоставили во время допроса квалифицированного целителя. Более того, состояние моего здоровья было оценено неправильно, что подтвердил нанятый опекуном специалист, диагностировавший не сотрясение, а гораздо более опасный для моего здоровья ушиб головного мозга. Более того, допрос мог усугубить мое состояние. Поэтому теперь лэн Даорн имел полное право подать на сотрудников участка в суд, а те показания, которые он им дал, были взяты с грубыми нарушениями, поэтому не могут быть приобщены к материалам дела.

Разумеется, от дачи повторных показаний нас это не избавило, но на этот раз сотрудники службы общественного правопорядка были вынуждены провести процедуру строго по протоколу. И как только лэн Сордо… все тот же менталист, который оказался не простым тхаэром, а следователем по особо важным делам… вознамерился нас допросить, господин Гасхэ тут же встрепенулся и потребовал, чтобы тот надел магический блокиратор. Ну или же предоставил в наше распоряжение сотрудника, который будет неспособен умышленно или случайно оказать на свидетелей… то есть на нас… ментальное давление.

Лэну Сордо это, разумеется, не понравилось, но блокиратор он все-таки нацепил, так что беседа, можно сказать, прошла в спокойной обстановке.

При этом, как я и предполагал, за прошедшие сутки тхаэры из кожи вон вывернулись, проделали огромную работу, опросили массу свидетелей и уже к утру доподлинно выяснили все то, о чем нас вчера так долго и дотошно расспрашивал законник.

Если бы для лэна Гасхэ эта информация стала неожиданной, допрос, скорее всего, продлился бы гораздо дольше и принес нам некоторые сложности. Однако как только следователь сделал откровенный намек, что мы, мол, оказались на озере неслучайно и что у нас вполне могли быть мотивы совершить тяжкое преступление, лэн Гасхэ снова вмешался и с легкостью опроверг чужие инсинуации.

Более того, вскоре он окончательно взял нить разговора в свои руки и при этом настолько уверенно вел свою партию, что я получил массу удовольствия при виде того, как легко и непринужденно он оперирует юридическими терминами, как ловко играет словами и до какой степени профессионально ведет словесную дуэль со следователем, который уже после половины рэйна отчаянных препирательств начал ощутимо сдавать.

Само собой, в этой дуэли наш адвокат одержал безоговорочную победу и неопровержимо доказал, что все подозрения следователя безосновательны. При этом в качестве аргументов ему пригодились и наши собственные показания, и данные с определителей ауры, и приобщенные к делу выводы техников, и особенно информация с планшета, которую он еще вчера предусмотрительно скопировал на съемный носитель.

После этого у лэна Сордо попросту не осталось законного повода нас задерживать, так что еще до обеда мы, получив официальную благодарность за помощь следствию, благополучно покинули участок и с облегчением выдохнули, когда вся эта канитель наконец-то закончилась.

Уже на улице лэн Гасхэ вручил лэну Даорну лаконичную визитку и сообщил, что отныне всю информацию по этому делу тхаэры будут обязаны сообщать именно ему, а он, разумеется, будет держать нас в курсе событий. Более того, высказал предположение, что на дознание нас, скорее всего, больше не вызовут. Заодно взял на себя обязательства представлять наши интересы и во время следствия и, если понадобится, в суде. После чего наконец вежливо раскланялся, забрался в свой роскошный ардэ и плавно отчалил, пообещав, что нам не о чем беспокоиться.

Мы с наставником после этого озадаченно переглянулись и одинаково усомнились в том, что господа тхаэры вот так легко откажутся от мысли хотя бы на мелочи, но все же нас прихватить. Однако законник свое слово сдержал — нас и правда оставили в покое. Несмотря на то, что расследование находилось в самом разгаре, в участок нас больше никто не вызвал. Новых повесток не приходило. И даже господа из тэрнийской службы безопасности не захотели наведаться в наш дом повторно. Так что до конца каникул мы дожили без всяких происшествий, и нас никто, кроме самого лэна Гасхэ, больше ни разу не потревожил.

* * *

— Будь осторожен, — тихо сказал лэн Даорн, когда мы остановились у ворот академии, и стало ясно, что пора прощаться. — У тана длинные руки, так что на самом деле ничего еще не закончилось.

Я мельком покосился по сторонам, а сидящий у меня на плече йорк настороженно заурчал.

Тридцать первое ардэля. Одэ-рэ. Вечер. К сожалению, моя «Фурия» все еще находилась на экспертизе, поэтому в столицу мы, как и раньше, прибыли на служебном ардэ наставника. Причем прибыли довольно поздно, когда основной наплыв студентов, возвращающихся в академию после каникул, уже схлынул, хотя и сейчас лишних ушей поблизости было предостаточно.

— Считаете, Эдди мог мне соврать? — спросил я, когда мимо пробежало несколько первокурсниц, одарив нас заинтересованными взглядами.

— Нет, — качнул головой лэн Даорн. — Он и впрямь мог искренне верить, что мысль избавиться от нас была его собственной инициативой. Но его отец — мстительный, упрямый и совершенно безжалостный человек, который не только с легкостью избавляется от неугодных, но и не гнушается манипулировать собственными детьми. Не исключено, что именно с его подачи в голову Эддарта пришла эта скверная затея. И именно благодаря ему нашлись верные люди, которые помогли ее осуществить.