Печать позора

В ту ночь Николас назвал меня ангелом, поэтому я и выбрала ангела, которому теперь больно. Он съёжился и уже не может расправить крылья. Это мое прошлое. То, что я должна помнить, но не повторять. Ни в коем случае.

Я не должна была этого делать, но все-таки сделала. Я немного приподняла топ, оголяя живот. Николас шумно втянул воздух, а я задержала дыхание.

Я как в замедленной съемке наблюдала за рукой Николаса, которая потянулась к моему животу. Но в какой-то момент он одёрнул ее. Я протолкнула кислород в свои на миг парализованные лёгкие.

– Ангел на животе у ангела, - тихо произнес Николас.

– Темная краска на молочной коже: ничего сексуальнее в жизни не видел.

По моему телу побежали мурашки. Он это правда сказал, или мне это приглючилось? Николас считает мою татуировку сексуальной?

Я готова была убить себя и закопать на том же месте, когда мне захотелось почувствовать прикосновение его рук. Я хотела прижаться к нему, приложить голову к его груди, услышать его сердцебиение. Интересно, оно так же сильно бьется, как и мое?

Николас смотрел на меня. Я тоже наблюдала за ним, затаив дыхание. Его глаза - два магнита. В них я видела зеркальное отражение своего желания. Я немного поддалась вперед. Николас двинулся мне на встречу.

– Жаклин, - полушёпот-полустон.

Еще какая-нибудь миллисекунда, и он коснётся меня. В животе что-то встрепенулось. Я прикрыла глаза.

Звонок - резкий и пронзительный. Мой телефон завибрировал.

Мы отшатнулись друг от друга. Дрожащими руками, я взяла телефон в руки и взглянула на дисплей.

Меня спас следователь.

– Алло, - мой голос дрожал так же, как и руки.

– Я уже жду вас в участке, - сообщил мне следователь.

– Да, я, - я посмотрела на Николаса, - скоро подъеду.

Николас кивнул. Я сбросила звонок, положила телефон в сумку.

– Извини, - как-то отстранённо сказал Николас, затем надавил на педаль газа.

Глава 19

POV Жаки

Писать заявление оказалось сложнее, чем я думала. Мне пришлось вспоминать всё в деталях, каждую мелочь. Ведь, как сказал следователь, даже маленькая деталь имела огромное значение. Воспоминания снова возвращали меня в тот день. И чем дальше я углублялась, тем страшнее мне становилось.

Николас, одному ему известно для чего, увязался со мной в полицейский участок. Он напряженно сидел рядом, пока я писала. Следователь косо поглядывал на него.

Он наверняка знает про наши взаимоотношения. Я имею в виду печать и все остальное. И то, что сейчас, когда я фактически пытаюсь наказать своих обидчиков, рядом со мной сидит человек, являющийся первым из них, конечно, является странным. Даже для меня.

Я все глубже погружалась в описание событий того дня. И вот пришло время рассказать о самой серьезной травме того вечера. И я замерла.

Что мне делать?

Это была Виктория.

Я знаю это.

Это она присоединилась к ним. На Кэрол и Лейлы были кроссовки. Я точно помню, что в тот день Вики была в туфлях на высоченной шпильке.

Но она не сидит за решёткой. Вики не участвовала в избиении Яны. Есть ли смысл тянуть её на то дно? Должна ли я рассказывать об её участии?

Я посмотрела на следователя. Он не сводил с меня глаз. Моя голова загудела. Сердце и без того стучало с дикой скоростью, а сейчас просто вырывалось из груди.

– Скажите, мистер...
– я вдруг поняла, что не знаю ни имени, ни фамилии полицейского.

– Филипс, - ничуть не смутившись, подсказал следователь.
– Адам Филипс.

– Мистер Филипс, есть какие-либо доказательства по моему делу?

– Только ваши показания и заключение мистера Палмера.
– Мистер Филипс полистал какие-то бумаги.
– А что? Что-то не так?

– Нет.
– Я отрицательно помотала головой и снова взялась за ручку.

Я помедлила лишь секунду. Мое сердце давно уже приняло решение. Только разум сомневался.

Я не смогла сделать это. Я не смогла указать Викторию. Только Сару, Кэрол и Лейлу. В конце концов, это они загнали меня в угол и били. А вот Вики... Я точно не видела её. Лишь размытое пятно и шпильку.

Я передала листок следователю. Тот внимательно прочитал.

– Кто из них порезал тебе живот?
– спросил он, убирая моё заявление в папку к другим бумагам.

Я положила руки на колени и сжала их в кулаки.

– Я не знаю.
– Я очень старалась, чтобы мой голос не дрожал.

– Не знаешь?
– Мистер Филипс вытянул руки вперед и скрестил пальцы.

– Нет, когда я упала, то закрывала лицо. Я не смотрела по сторонам.

– Но ты уверенна, что их было трое: Сара, Кэрол и Лейла?

– Да, - я кивнула, но немного нервно.

Мне казалось, что мистер Филипс видит меня насквозь. Еще немного и меня начнет бить озноб - это явно не покажется ему адекватной реакций.

Неожиданно по моей руке прошелся ток, затем стало очень тепло: меня коснулся Николас. Его рука сжала мою. Я посмотрела на него. Его взгляд говорил что-то типа «спокойно, все хорошо».

Уверенность, странное спокойствие - вот, что я чувствую, держа руку Николаса. С каких это пор? Наверное, с того дня в больнице, когда я сидела у него на коленях, а он гладил мою спину, успокаивая.

Мистер Филипс тоже посмотрел на Николаса. Мне стало не по себе. Готова поклясться, но взгляд следователя был слишком подозрительным. Словно он предполагал, что Николас здесь для моего устрашения, чтобы я не сболтнула лишнего.

– С каких это пор вы дружите?

– Мы не дружим, - ответила я слишком поспешно.

Следователь поднял одну бровь вверх.

– Мистер Свен, что вас связывает с мисс Томсон?

– Много чего.
– Казалось, Николаса ничуть не смутил такой вопрос.

А я вот готова было сквозь землю провалиться.

– Могу я попросить вас, мистер Свен, оставить нас с мисс Томсон на пару минут наедине?

– Нет, я не...
– собрался возмутиться Николас, но я прервала его:

– Николас, пожалуйста, ты можешь идти. Потом я все равно пойду к Яне. Спасибо, что подвез.
– Я сжала его руку в ответ, пытаясь показать, что все хорошо.